Алексей Чернов - Темный рыцарь Алкмаара Страница 11

Внутри в самом деле холодно, как в склепе.

И как упокоенные в склепе, они лежат на полу и на скамьях — две девушки, женщина лет сорока и мальчишка. Похлебка в большом горшке подернулась коркой застывшего жира, будто весь день простояла на леднике. Вода в кувшине искрилась синеватым льдом, а сам кувшин треснул, и основание из зеленого стекла отделилось от пузатого сосуда. Огонь в очаге погас.

— Вампир выпил их жизненные силы… — бормочет трактирщик, на полусогнутых заползая внутрь, ковыляет, держась за стену, распахивает дверь в кладовую, шепчет:

— Жена, дочка, живы?

В ответ слышатся бормотание, всхлипывание, — значит, живы.

Женщины выползают чуть ли не на четвереньках. Лица бледны, как первый снег в месяц опавших хризантем, губы трясутся, глаза черны — так расширились от ужаса зрачки.

За женщинами выходит, шатаясь, мальчишка-прислужник, на нем поверх кожаного передника надета белая тряпка с грубо намалеванным восьмиконечным крестом — видимо, этим знаком парень надеялся защититься от нежити.

— А ну-ка, Сим, быстро разведи огонь! — приказывает трактирщик. Он нелепо суетится, мечется, не зная, за что схватиться, и делает вид, что не видит убитых Носферату. — У нас высокие гости, и они не любят ждать.

Дарган садится за стол. Староста буквально заталкивает в таверну двух бледных трясущихся парней — судя по сходству со стариком и возрасту — его сыновья. Те поднимают первое тело — это женщина — и выносят.

А в очаге уже трещат дрова, и плавится жир в горшке, а Сим, расплескивая, тащит из колодца ведро воды.

— Вино неси, а не воду! — хохочут гости, заполняя таверну.

Им навстречу, проталкиваясь, сыновья старосты несут тела двух девушек.

— Трупы в конюшню! — приказывает командир отряда.

Дарган сел в самом дальнем углу — там был маленький столик — как раз на одного; наверное, для какого-то особенного посетителя.

Два паренька лет по семнадцать (догадливые, на заднем дворе переждали визит Носферату) теперь носились как угорелые, таская с кухни миски с похлебкой, хлеб, колбасы, кружки с элем и вином. В маленьких белых бутылочках разносили подогретую рисовую водку. Местные сильно отличались от жителей Алкмаара — кожа светлее, черты мягче. И глаза у большинства серые.

Заметив Даргана, один из парней поставил перед ним кружку с элем и миску с похлебкой.

— Что-нибудь еще?

— Колбасы и хлеба… — буркнул Дарган.

Интересно, признал мальчишка в нем нежить или нет? Впрочем, это неважно: вряд ли парень на побегушках будет задавать вопросы — сейчас для трактирщика и его слуг главное — самим не пополнить ряды армии Мортис. Так что они согласны сделать что угодно — даже самолично заливать в гнилые рты гороховый суп и вино. Даргана непременно накормят, принесут, сколько велено, сухарей и копченого мяса. Сами потом будут голодать, но сейчас отдадут последнее, не споря.

Дарган попробовал похлебку. Как же странно: иногда он чувствовал вкус и запах, иногда — нет. А этих несчастных наверняка ждет впереди голодный год — пшеница лишь начала колоситься, а теперь все вокруг увянет и засохнет, полягут хлеба, невызревший хлеб осыплется на землю и не даст всходов. На следующий год они будут печь хлеб из соломы и отрубей, а кто совсем одуреет от голода, примется за человечину. Но пока они даже боятся думать — страх парализовал их, как яд виверны.

Мальчишка принес колбасы и хлеба.

Дарган помедлил, опустил руку в кошелек и извлек серебряную монету. Монет было когда-то ровно сто. Сто монет новобрачный должен был разбросать вокруг себя на счастье, сидя за свадебным столом. Дарган знал, что армия Мортис никогда и ни за что не платит. Но сейчас подумал про грядущий голод и достал монету.

— Не надо, господин… — в ужасе отшатнулся мальчишка.

— Бери! — ответил Дарган глухим голосом.

Мальчишка быстренько сунул монету в карман передника.

— Теперь исчезни.

Парень побелел как мел, попятился. Если честно, Дарган не собирался его пугать. Просто двое за соседним столом шептались, а мальчишка своими дурацкими замечаниями заглушал их голоса. Разговор же этих двоих заинтересовал Даргана чрезвычайно. Говорили они о том, о чем всегда говорят в армии Мортис, — о жизни и смерти. Больше о смерти. Или — о посмертии, если быть точнее.

— Для тех, кто служит Мортис, смерти нет, — шептал один из них, высокий широкоплечий человек в кожаном плаще, отороченном давным-давно облезшим мехом. Слово «смерть» верзила произносил с каким-то особым значением, так в Алкмааре говорили о добрых духах предков.

— Ну, я же вижу… — отвечал второй, явно моложе, с длинными сальными волосами и двухдневной щетиной на нелепо пухлых щеках. — Но только безмозглой нежитью не очень-то охота продолжать путь. Ходить зомбаком со свесившейся набок головой и орать одно слово: «Мозги!» мне как-то не улыбается.

— Дурак, — с чувством превосходства произнес старший. — Все зависит от тебя. Если есть в жизни страсть, если ты ненавидишь или любишь, то перед смертью ты можешь воззвать к Мортис, и она сохранит твою ненависть и твою любовь и поднимет тебя после обращения рыцарем смерти. К чему стремился при жизни, того и после смерти будешь жаждать. Вот как становятся рыцарем смерти…

— Да уж… рыцарем… — недоверчиво фыркнул молодой. — Я и на самой обычной кляче толком-то сидеть не умею, не то что управлять этой жуткой скотиной, на которой разъезжает рыцарь смерти. Думаю, все это байки, для того чтобы мы не боялись умирать.

— Вовсе не байки, — строго сказал старший. — Я знаю, есть чудаки, что не хотят служить Мортис после смерти. Но все это ерунда. Смерть нас от всего освобождает. От всего, кроме того, что воистину ценно. Когда я это понял, все сделалось проще простого.

— Я бы предпочел остаться в живых, — пробормотал толстощекий. Он еще больше понизил голос. — А куда мы идем, скажи?

— В земли Горных Кланов, бить гномов, мстить за смерть Галлеана.

— А что нам Галлеан… мы же вроде…

— Тсс… — оборвал шепот товарища тощий. — Так хочет Мортис. Она ненавидит гномов. Из-за них Вотан убил Галлеана. Пока она не насытится гномьей кровью, ее сердце не успокоится.

— У безмясой есть сердце?

— Тсс…

— Носферату! — прошептал кто-то.

— Лан-дуул…

Все обернулись.

Вампир снова стоял в дверях таверны.

— Неужели не насытился? — дрожа, прошептал кто-то.

Но Носферату, ни на кого не обращая внимания, прямиком направился к хозяйской дочке. Подошел, ухватил за шею и повел. Вздох облегчения разом вырвался из грудей всех сидевших. Кажется, даже сам хозяин перевел дух. С места не двинулся. Девушка шла покорно, склонив голову. Носферату пинком распахнул дверь в кладовую, та осталась открытой, застряв в мешках с мукой, сложенных в углу. Вампир задрал на девчонке юбки, оголил молочно-белые бедра, привалил добычу спиной к стене. Она тихо взвыла — от ужаса или от отвращения — не понять. Вой перешел в скулеж и смолк. На ее лице, обращенном к обеденной зале, застыло бессмысленное отсутствующее выражение. В следующий миг голова ее стала мотаться из стороны в сторону в такт движениями Носферату. Он отпустил одну руку, нога девушки в деревянном башмаке сползла вниз и стала отбивать некое подобие такта по каменному полу кладовки, поднимая при этом облачка белой мучной пыли.