Ксандр Лайсе - Я вышла замуж за сатану Страница 11

— Кто тебя научил, Эльвира?

Девушка побледнела настолько, насколько ей позволяла её неестественная бледность и опасливо обернулась. Посреди комнаты стоял Миктиан Баст. Весь его вид ясно говорил, что рассчитывать на снисхождение было бы со стороны присутствующих, по меньшей мере, глупо. Обернувшаяся к нему Эльвира мелко задрожала и вдруг растворилась в воздухе.

— А вы? — Миктиан исподлобья взглянул на спутников девушки. — Чем оправдаетесь вы? — медленно, словно не доверяя собственным глазам и ушам, оба парня медленно опустились на колени.

— Ну? — смерил их мрачным взором Миктиан. — Долго мне ждать?

— Эльвира сказала, что это ваше повеление… господин, — едва слышно пробормотал один.

— Вон, — односложно отреагировал Миктиан. Оба парня бегом бросились к двери.

— Итак, — Миктиан по-хозяйски неторопливо подошёл к распростёртому на полу Михаилу и потянул носом воздух. — Тебя обездвижили кровью девственницы, — он усмехнулся и дунул в сторону лежащего. Тот дёрнулся, шумно вдохнул и поднял голову.

— Ты — подонок! — проговорил Михаил, с трудом садясь.

— И тебе пожалуйста. Вообще-то я зашёл вернуть тебе твоих жуков, — с этими словами Миктиан протянул вперёд руку, сжал её в кулак, а затем разжал пальцы. Из раскрытой ладони на пол густым потоком посыпались мелкие жучки-древоточцы. Но, едва достигнув паркета, каждое насекомое исчезало, полыхнув яркой белой искрой, похожей на миниатюрную фотовспышку.

— Между прочим, в свободное от шпионажа время эта шушера перепортила в моём доме все перекрытия. Ты хотя бы осознаёшь, что чуть было не лишил столицу одного из памятников архитектуры? Подло это, братец. А я, тем не менее, спас тебя.

— Спас? — кисло усмехнулся Михаил. — Я слышал, как вы с Эльвирой обсуждали дитя. А это всё — ты просто подстроил. Я не верю тебе!

— Да? — улыбнулся Миктиан. — И что ты будешь делать? Убивать людей? Или, может, убьёшь меня?

— Я не стану никого убивать. Но я найду способ навсегда закрыть тебе дорогу сюда, — процедил сквозь зубы Михаил.

— А ты, оказывается, ещё и неблагодарный, — невесело удивился Миктиан. — Знаешь, сейчас я склоняюсь к мысли, что надо было позволить этим детям отправить тебя в небытие.

— Ты ещё можешь, — Михаил расправил плечи.

— А ты не слишком много времени проводишь среди людей, а братец? Ну, ладно, оставим в стороне весь этот вздор относительно врождённого благородства — ты всё равно вряд ли сможешь в него поверить. Но ты просто представь на секунду, что может натворить твоё ведомство, если узнает, кто выдал тебе билет в один конец? Кто в здравом уме…

Но последнюю фразу Миктиан так и не закончил. Он просто исчез. На его месте возник толстый мужичок с лысеющей головой и сильным запахом пота. Мужичок поправил ручку в кармане видавшего виды пиджака, подмигнул Михаилу и направился к лежащей на полу Татьяне, которая как раз в этот момент открыла глаза.

— Что… Что случилось? — пролепетала она, потирая голову.

— Я следователь Мечников из районной прокуратуры, — сообщил мужичок, извлекая из кармана корочки. — Я занимался расследованием убийства вашей дочери, — он подхватил пошатнувшуюся Татьяну. — Как вы себя чувствуете?

— Меня ударили по голове. Как я могу себя чувствовать? — проговорила Татьяна, хватаясь за сервант.

— Отлично! — с подъёмом воскликнул мужичок и, бросившись к Михаилу, защёлкнул на его руках наручники. — На ваших глазах я задержал особо опасного преступника… Он, и правда, убил Ирину, — громовым шёпотом через всё комнату сказал он Татьяне. — Кстати, как он вам представился? Не Михаилом? Отлично! На самом деле он никакой не Михаил, он иностранец, и за рубежом он тоже успел… Положа руку на сердце — он просто маньяк. Самый настоящий маньяк. Я, конечно, могу только предполагать, но, думаю, мы отправим его на родину, там его и будут судить за все его кровавые проделки. А вам — огромное спасибо за содействие следствию! — мужичок пожал руку ошеломлённой всем происходящим Татьяне и, подгоняя перед собой пленника, скрылся на лестничной клетке.

Глава 8

Костюм Миктиана, снова принявшего своё привычное обличие, как нельзя более гармонировал с чёрно-белым интерьером бара. Он благосклонно созерцал, как огонёк его огромной сигары отражается в настороженных, хотя уже далеко не трезвых глазах Михаила.

— Я могу понять, когда сигару называют «Черчилль», — облачко голубоватого дыма поднялось над столиком. — Но называть ром «Сантьяго»… — Баст кивнул в сторону почти опустошённой бутылки. — Это всё равно, как если бы они выпустили святую воду «Асмодей», — он с удовольствием отметил гримасу, исказившую лицо собеседника, когда прозвучало имя Великого Истребителя. — Брось, не будь ханжой, — улыбнулся он.

— Тебе доставляет это удовольствие? — напряжённо спросил Михаил, в который раз поправляя на коленях вновь обретённый плащ. Он не решился воспользоваться вешалкой и теперь вынужден был то и дело подхватывать норовящий соскользнуть на пол предмет гардероба.

— Мне показалось, мы уже всё обсудили. Не будет никакого дитя. Мне, как и тебе, нужно равновесие.

— Надеюсь, — мрачно вздохнул Михаил, поднимая стакан.

— Я работаю только с теми людьми, которые сами призвали меня в свою жизнь. Ты же знаешь, — Миктиан тоже пригубил ром — сгусток солнца одиннадцатилетней выдержки, — и продолжил. — Я только подталкиваю их. А вы совершаете ответный ход. Если это необходимо для поддержания равновесия. Ну, или я отвечаю на ваши действия. И меня это устраивает. В конце концов, зачем мне губить мир, где производят такие чудесные напитки?

— От твоих подданных приходят совсем другие сведения. Они ждут Дитя. Значит, либо врёшь ты, либо они, — Михаил опустошил свой стакан и налил ещё.

Коротко зашипела сигара, брошенная в ром. Глаза Миктиана зло сузились.

— Кто?

— Ходят слухи…

— Кто?! — Баст рывком подался вперёд.

— Сегодня утром я чуть было не отправился в небытие, а Эльвира сказала, что это был твой приказ, — Михаил залпом выпил содержимое своего стакана и закашлялся. Глаза его стали мутными.

— Ты слышал мой разговор с Эльвирой. Ты знаешь, что этого я ей не приказывал! — несмотря на то, что Миктиан говорил в полголоса, каждое его слово казалось гвоздём, который он вколачивал в собеседника.

Однако на Михаила этот напор не произвёл должного впечатления: его помутневшие глаза закрылись, он уронил голову на руки и вдруг исчез.

В этот раз стены кабинета занимала подборка картин Дитера Швертберджера. Видимо, каменные лица и тёмные пространства сегодня больше соответствовали настроению хозяина, нежели светлые и воздушные работы Магритта.