Пол Андерсон - Кладовая веков Страница 11

— Радуйтесь, — сказал он, стараясь улыбнуться. — Смотрите, нет фургона и нигде не видно убитых. Это означает, что обитатели фермы ушли отсюда раньше, чем напали захватчики. Сейчас они, наверное, направляются в Дэйлзтаун.

Аул вздохнул, а Том сумел даже улыбнуться, могло быть и хуже. Они даже не смели подумать о том, что могло случиться.

— Но может быть, ланны захватили их в плен? — забеспокоился Том.

— Нет. Зачем завоевателям связываться с пленными. — Карл с беспокойством оглядел горизонт. Столб черного дыма на западе свидетельствовал о том, что еще одно селение сожжено.

— Но ланны сделали это недавно, похоже, что прошлой ночью. Значит, они где-то поблизости. Нам лучше убраться отсюда.

На равнинных фермерских землях почти негде было укрыться. Путники медленно ехали по пыльной дороге, нервно озираясь по сторонам в поисках неприятеля.

Они проезжали одно разоренное место за другим. В полях лежали тела убитых, там же бродили животные, оставшиеся без присмотра. Но нигде не было ни души.

Они доели последние припасы и теперь их одолевал голод. Карл подстрелил из лука заблудившуюся свинью, но позволил всем съесть лишь по небольшому куску сырого мыса. Костер мог привлечь внимание неприятеля.

Они ехали на юго-запад, к большому лесу, за которым лежала территория Дэйлзтауна. Было бы безопасней ехать в Дэйлз по открытой местности, но Карл здраво рассудил, что этот же маршрут выберет и пограничный патруль. В полдень юноши были рады, что приняли именно такое решение. Далеко внизу, на дороге, они увидели столб дыма и поспешили укрыться среди деревьев. Спрятавшись в зарослях, они наблюдали, как мимо проехало войско ланнов.

Коренастые мужчины крепко сидели на своих лохматых лошадях и казались с ними одним целым. Начищенная кожа щитов и нагрудников отражала свет, длинные шпоры торчали на каблуках отделанных мехом сапог. Копья поднимались и опускались в ритм движения. Плащи и красные знамена трепетали, четко выделяясь на зеленокоричневом фоне земли. Суровые загорелые лица казались еще темнее от бород, волосы были перевязаны лентами. Они непрестанно озирались по сторонам, белые зубы то и дело сверкали — они смеялись какой-то шутке. Поверх обычных походных доспехов завоеватели носили грубые украшения — это были не только их собственные серьги и браслеты, но и драгоценности, награбленные в домах Дэйлза. На волосатых шеях висели ожерелья, драгоценные перстни сверкали на узловатых пальцах, плечи и талии были обмотаны кусками шелка.

Они проехали мимо, и шум, создаваемый ими — лязганье и звон железа, скрип кожи, грохот копыт, тяжелый, лающий смех, — угас в горячей летней тишине. Карл, Том и Аул растерянно посмотрели друг на друга. Они ясно видели, что ланны здесь перешли границу, что, собравшись, фермеры, если даже у них и было время собраться, отступили под натиском и что враг готовился обрушиться на Дэйлзтаун. Времени оставалось даже меньше, чем предполагал вождь Ральф. Отчаянно, страшно мало времени. Отвратительная перспектива поражения и рабства представилась глазам Карла.

Глава пятая. Возвращение и отступление

Солнце уже снова клонилось к закату, когда юноши добрались до западных границ фермерских владений и вступили в леса. Их лошади еле плелись, понурив головы, да и сами они чувствовали, как ныли кости, и в глаза был словно песок насыпан. Но необходимость была сильнее усталости. Необходимость отыскать укромное место, чтобы не нарваться еще раз на ланнов, и еще более горькая к сильная необходимость узнать, что же случилось с людьми.

Карл бросил назад последний взгляд. К востоку простирался Дэйлз, зеленый, тихий и прекрасный. Спокойный летний воздух был наполнен светом закатного солнца и сонным щебетом птиц. Не видно было ни души. О, это была большая и чудесная земля, и он мог себе представить, как хотели бы ланны иметь такой дом. Но ради всего святого, думал он со злостью, смешанной с усталостью, это в первую очередь их дом!

Дорога перешла в узкую тропинку, под кронами деревьев это была и вовсе едва заметная тропинка, поросшая травой, в которой тонули копыта. Во все стороны разбегались перепуганные кролики. Они миновали одинокую хижину угольщика, сейчас из-за нашествия ланнов она пустовала.

— Это последний дом, — сказал Том бесцветным невозмутимым голосом. — Дальше будет только дикая природа.

Они проехали еще немного. Тропинка совсем пропала. Потом вновь появилась, и Карл, пригнувшись, напрягал в сумерках зрение.

— Смотрите! — воскликнул он. — Смотрите, здесь кто-то проехал!

И тут они увидели свежие следы копыт, поломанные ветки, утоптанную тропинку, ведущую в лес. Аул тихо вскрикнул.

— Да это же, наверное, наши люди! — затараторил он. — Они проехали не тем путем, что мы, а мимо хутора Гарри, он-то и привел их сюда. Поехали, ребята! Поехали!

Смеркалось. Туман опускался меж высоких стволов, и, петляя между деревьями по холмам, было трудно не сбиться даже с такого четкого следа, какой оставили колеса фургона. Пони Карла тяжело дышал, и он гладил его склоненную шею.

— Спокойно, старина, спокойно, — шептал он. — Теперь уже недалеко. Груженый фургон не мог далеко уехать, заросли-то вон какие.

— Смотрите! Там, впереди! — Том указывал рукой в сгущающиеся сумерки. За журчащим ручьем плясали ярко-красные искры. Бивачный костер!

Они слишком устали и даже не подумали о том, что и ланны могли бы развести этот костер. Они перешли ручей вброд и вскарабкались пообрывистому берегу. Да, да… маленький костерок выхватил из темноты два фургона и привязанных к ним животных… Рядом стоял опираясь на копье человек.

— Кто там? — раздался его усталый и немного дрожащий голос. — Стой, или я буду стрелять.

— Отец! — радостно закричал Аул. Он соскочил с лошади и помчался к часовому. Том бросился за ним. Карл тоже не отставал. Когда сын вождя подъехал, фермер Джон обнимал своих сыновей, а мать плакала от радости. На развалинах своего мира они вновь обрели друг друга!

При тусклом красноватом, мерцающем свете были видны и другие лица: старик, его сын с женой и ребенком, молодая женщина… Они, видимо, присоединились по дороге. Здесь же находились четыре здоровенные быка, тянувших фургон, несколько лошадей, пара собак. Все они отдыхали под деревьями. Фургоны были доверху нагружены семейным добром, и Карл хмурился, когда ему дружески жали руку. Какой смысл с замирающим сердцем тащиться со всем барахлом по лесу, ведь это замедляло движение и могло привлечь грабителей.

Что ж… Он помнил, как однажды его отец сказал: «Люди есть люди, их нельзя в корне, изменить, и вождь должен принимать их такими, каковы они есть. Никогда не забывай, что вождь остается вождем только по их желанию».