Вольфганг Хольбайн - Легион хаоса Страница 11

Я совершенно выбился из сил, когда добрался до спасительной суши. Последним усилием воли я выполз на узкую полоску песка и вытащил Шэннона, который, казалось, весил больше тонны. Впрочем, вытащил я его только так, чтобы лицо и верхняя часть туловища вышли из воды, после чего, обессиленный, упал.

Несколько минут я лежал неподвижно, жадно хватая ртом воздух и борясь с черной волной, грозившей поглотить мое сознание.

Наконец я, качаясь, встал на четвереньки, обернулся и сквозь слезы, застилавшие глаза, посмотрел на Шэннона.

Он лежал в той же позе, в которой я его оставил: скорчившись, уткнувшись лицом в мокрый песок, разбросав руки и ноги и закрыв глаза. А вот сам берег изменился.

Зрелище было захватывающим и страшным одновременно. Казалось, что песок, на котором лежал Шэннон, странным образом ожил. По его поверхности забегала рябь и волны, как будто под ним двигались жуки или муравьи. Земля дрожала, дыбилась, на ней появились трещины толщиной с палец… и вдруг она раскололась вокруг головы Шэннона.

И тогда он начал погружаться.

Словно под песком оказалась пещера, которая внезапно обрушилась, и под лицом Шэннона образовался неглубокий круглый кратер, связанный двумя узкими каналами с рекой. По этим каналам в кратер с шумом устремилась вода.

Когда я очнулся от оцепенения, лицо Шэннона уже наполовину скрылась под водой, и волны Мескатроника начали заполнять его рот.

Я вскрикнул, бросился вперед и потащил его вверх в сторону от реки.

По крайней мере, я хотел это сделать.

Но что-то держало Шэннона. Мне удалось вынуть из воды его голову, но тело по-прежнему оставалось в реке, как будто его держали невидимые руки.

Мои мысли путались. Кратер, который образовался под лицом Шэннона, стремительно разрастался. Уже вся верхняя часть его туловища лежала в мелкой, но стремительно, буквально на глазах увеличивающейся луже, и под моими коленями песок стал скрипеть и проседать. Река забирала свою жертву назад!

Я вскочил, переложил Шэннона так, чтобы по крайней мере его лицо находилось над водой, а сам прыгнул в реку. Мои руки ощупали тело Шэннона, нашли его ноги, скользнули глубже — и наткнулись на препятствие!

Ноги Шэннона по самые икры погрузились в придонный ил! В то время, когда я в растерянности стоял около него, по его телу пробежала легкая дрожь, а правая нога погрузилась в ил по самое колено. Река засасывала его, тянула в глубину, подобно смертельно опасной трясине!

Я с криком упал на колени и начал руками разгребать донный ил и отбрасывать его в сторону.

— Оставь это, Роберт.

На одну бесконечно долгую секунду я замер, парализованный голосом и словами. Они прозвучали прямо у меня в мозгу, как зов с того света, но это не заставило меня окаменеть.

Дело было в том, что этот голос казался мне знакомым.

— Оставь это, Роберт, — прозвучал он еще раз. — Ты не сможешь его спасти.

Медленно, заставляя себя действовать спокойно, я повернулся и посмотрел назад на берег.

В нескольких шагах надо мной стоял мужчина. На фоне яркого солнца его фигура производила странно мрачное и угрожающее впечатление, но одновременно она казалась почти прозрачной и слегка покачивалась, как будто была всего лишь тенью. Я не мог рассмотреть его лица, да и не нуждался в этом.

Я знал, что его черты лица очень похожи на мои, что у него такое же самое резко очерченное лицо, как у меня, такая же “эспаньолка” и такие же темные глаза, которые временами становятся колючими.

Если бы я смыл краску с моих волос, которые выкрасил специально к этой поездке, стала бы видна такая же самая белая прядь над правой бровью, так как, если не принимать во внимание тридцатилетней разницы в годах, мы были похожи с этим мужчиной почти как два близнеца.

Или как отец и сын.

Потому что мужчина, стоявший передо мной, и был моим отцом.

Родерик Андара. Мой отец, с которым я познакомился только два года тому назад.

И который вскоре после этого умер у меня на руках.

— Он не справился!

Голос Де Вриса дрожал от ярости, а его лицо, которое обычно имело бледный и какой-то болезненный вид, покраснело от гнева. Его правая рука лежала на крестообразной рукоятке меча, висевшего на поясе. У Некрона сложилось впечатление, что темноволосый фламандец сдерживает себя с огромным трудом. Он инстинктивно напрягся и приготовился к возможному нападению. Хотя он и не думал, что это действительно произойдет: Де Врис слишком хорошо знал, что Некрона нельзя ранить обычным земным оружием, а тем более убить.

Но Де Врис был вне себя от ярости.

— Он не справился, Некрон! — прошипел он еще раз. — Вы не справились. Он мог бы убить его, а вместо этого он спас Крейвену жизнь! Так-то вы выполняете наш уговор, Некрон?

Некрон спокойно выдержал взгляд Де Вриса.

— Вы знаете, что произошло? — спросил он заинтересованно. — Откуда?

— Не имеет значения откуда! — прошипел Де Врис.

— Тогда вы также знаете, что Шэннон не может нести ответственность за свою ошибку, — спокойно возразил Некрон. — Его ввели в заблуждение. Крейвен находится под защитой большой магической силы.

— Которая именно сейчас пытается убить его, да? — язвительно подхватил Де Врис. — Что все это значит, Некрон? В какую игру вы пытаетесь играть со мной?

— Игру? — Некрон слегка приподнял левую бровь. — Так… я бы это не назвал, — сказал он, растягивая слова.

Де Врис сердито махнул рукой.

— Мне совершенно все равно, какие слова вы подберете для этого, старина, — зло бросил он. — Вы можете исказить смысл слов, но не фактов. Что здесь происходит? Я пришел к вам с честным предложением, но постепенно у меня складывается впечатление, что вы собираетесь обмануть нас. Не заходите слишком далеко, Некрон!

— Обмануть вас? — Некрон вздохнул. — Не представляю как, мой друг. Вы выполнили свою часть соглашения и доставили нам наследника колдуна. Что мы с ним сделаем, это уже наше дело.

— О нет, — раздраженно возразил Де Врис. — Это далеко не так. В соглашении сказано, что вы должны уничтожить Крейвена. Только когда это произойдет, наш договор будет иметь силу. Или вы передумали?

— Ни в коем случае, — холодно ответил Некрон. — Но, возможно, я изменю мои условия и потребую впридачу и вашу голову, Де Врис. Я не думаю, что вы настолько важны, чтобы вами нельзя было пожертвовать. — Внезапно его голос зазвучал резко. — Вы здесь в моем доме, Де Врис. Лучше хорошенько подумайте, хотите ли вы оскорбить меня или нет. Я верен своему слову, и вы это знаете! Так что придержите свой язык, если не хотите его потерять.

Де Врис на мгновение оцепенел, к лихорадочному румянцу на его лице добавилось выражение испуга. Потом в его глазах снова вспыхнул злобный огонек.