Джеймс Барклай - Рассветный вор Страница 11

Усилием воли ей удалось сохранить хладнокровие и начать рассуждать. Эти люди знают, что она маг, и похитили ее из Додовера для какого-то особого дела. Но они желают полностью контролировать ее действия. Когда речь идет о маге, это нелегко, вот они и решили использовать мальчиков. Именно поэтому она была уверена, что ее дети живы и находятся где-то недалеко. Похитители должны понимать, что, прежде чем соглашаться на что-то, она должна увидеть своих детей. Впрочем, искра надежды погасла, едва она взглянула на запертую дверь.

При мысли о детях у нее сжималось сердце. Их схватили посреди ночи и заперли в незнакомом месте. Что они чувствуют? Они чувствуют страх и одиночество. Они чувствуют, что их предали. Бросили те, кто говорил, что любит их больше всего на свете.

В ней вновь начала закипать ярость.

— Спокойно, — прошептала она, — спокойно.

Скоро они придут. Похитители должны кормить свою узницу, а еды в комнате не было, только на левой половине стола стояла кружка с водой.

Наконец в замке повернулся ключ, и тот, кто внушал ей ужас, предстал перед ней. Ей не оставалось ничего другого, как только, всхлипывая, выразить свою благодарность в ответ на его слова:

— Добро пожаловать в мой замок, Ирейн Мэленви. Надеюсь, вы уже пришли в себя. И значит, пришло время воссоединить вас с вашими прекрасными детьми.

Было холодно. Он сидел в одиночестве на потрескавшейся земле посреди огромного пространства, лишенного цвета. Ветра не было, но он чувствовал, как шевелятся волосы на голове. Он поднял взгляд и прямо перед собой увидел дракона. Морда чудовища была огромной, но туловища он почему-то не мог разглядеть. Дракон дохнул на него, и кожа на лице загорелась, кости почернели и рассыпались в прах. Он открыл рот, чтобы закричать, но слова застряли у него в горле.

Потом он внезапно оказался летящим над дымящейся почерневшей землей. В небе кишели драконы, а на земле не было никакого движения. Он посмотрел на свои руки, но их, как и лица, не оказалось на месте — его плоть умерла. Внезапно ему стало жарко. Он бежал, изо всех сил помогая себе руками, но ноги двигались слишком медленно. Его преследовал дракон, и спрятаться было некуда.. Он упал, и чудовище вновь оказалось прямо перед ним. Он приподнялся и сел, и в это время дракон дохнул на него пламенем. Кожа на лице загорелась, кости почернели и рассыпались в прах. Бежать было некуда, и прятаться было негде. Огонь жег ему глаза, но он не мог опустить веки. Он открыл рот, чтобы закричать…

Хирад почувствовал чьи-то руки у себя на лице. Он вскочил, но перед ним не было ни дракона, ни выжженной земли. Илкар поправлял дрова в камине. Хирад подумал, что в комнате должно быть холодно, но ему почему-то было жарко, очень жарко. Талан и Безымянный привстали с кроватей, а Сайрендор сидел рядом с Хирадом, положив ладонь ему на лоб.

— Успокойся, Хирад. Все позади Это всего лишь сон. Варвар, глубоко вздохнув, снова оглядел комнату, и сердце его перестало биться так бешено.

— Прости, — сказал он. Сайрендор убрал руку и встал.

— Ты меня напугал, — сказал он. — Я уж подумал, что ты помираешь.

— Я тоже, — произнес в ответ Хирад.

— Как и все в замке, — заметил, отложив кочергу, Илкар и зевнул.

— Неужели я так громко кричал? — Хирад выдавил из себя улыбку.

Илкар кивнул:

— Очень громко. Ты хоть помнишь, что тебе снилось?

— Никогда не смогу этого позабыть. Мне снились драконы, тысячи драконов. Там был и Ша-Каан. Но это было какое-то другое место, мертвое место. Наверное, их мир. Ша-Каан говорил мне, что они его уничтожили, оставили после себя только выжженную черную землю. А потом Ша-Каан сжег меня, но я не умер. Я сел и хотел закричать, только не смог. Я ничего не понимаю. Разве может быть какой-нибудь другой мир? И где он находится? — Хирад вздрогнул.

— Не знаю. Единственное, в чем я уверен, так это в том, что в жизни так не пугался. Такие твари просто не могут существовать.

— И все же они существуют, будь они прокляты.

— Знаешь, — сказал Сайрендор, — я думаю, тебе нужно поговорить с Илкаром, только попозже. Да и всем нам. Пусть расскажет, что знает, обо всех этих измерениях и драконах… — Он замолчал, заметив, что Хирад его не слушает.

— Сколько сейчас времени?

— Примерно час до рассвета, — ответил Безымянный, отогнув занавеску.

— Пожалуй, я уже не усну, — сказал Хирад. Он встал и принялся одеваться. — Пойду на кухню, выпью кофе. — Сайрендор и трое других Воронов украдкой переглянулись. — Надеюсь, вы не возражаете?

— Не возражаем, — сказал Сайрендор. — Я схожу с тобой.

— Спасибо, — улыбнулся Хирад. Сайрендор улыбнулся ему в ответ, но казалось, что это стоило ему больших усилий. Одевшись, они вышли из комнаты.

Похожие на пещеры кухни замка никогда не закрывались, и там всегда было жарко от шести открытых печей. Разделочные и обеденные столы занимали почти все про-странство. На стенах висели полки с горшками, кастрюлями и прочей кухонной утварью. Дым выходил на улицу через открытые окна, расположенные высоко в стенах.

На одной из печей кипел огромный чан с водой. Рядом на подносах лежали кружки и молотый кофе. Хирад с Сайрендором устроились за дальним столом, чтобы им не мешали разговоры поваров и слуг. Они пили кофе и беседовали.

— Что-то ты мрачный, Сайрендор. — Друзья посмотрели в глаза друг другу. Брови Лана были нахмурены, и вид у него действительно был подавленный. Хирад к этому не привык.

— Мы кое о чем поговорили.

— Кто?

— Как ты думаешь — кто? Ты ведь уснул раньше нас.

— Вряд ли мне понравился бы ваш разговор. — Хирад не сомневался, что разговор был серьезным. Варвар давно не видел Сайрендора таким.

— Мы уже не станем моложе.

— Что?

— Ты же слышал, что я сказал.

— Лан, мне тридцать один! Тебе тридцать, а Безымянному только что исполнилось тридцать три, и он из нас самый старший. О чем же вы говорили?

— Ты много знаешь наемников, которым было бы за тридцать, а они по-прежнему дрались бы в первых рядах? Хирад вздохнул:

— Ладно, таких немного, но я думаю, что… мы не такие. Мы — Вороны.

— Да, мы Вороны. И мы становимся слишком старыми для сражений.

— Ты шутишь! Мы только вчера разгромили целый отряд.

— Неужели ты действительно в это веришь? — Хирад кивнул, и Сайрендор улыбнулся. — Почему-то я так и думал. А мне, например, представляется, что вчера мы, наоборот, не проявили нашей былой силы и ловкости.

— Все потому, что мы слишком много времени сидим без дела и лишь наблюдаем. Как я уже говорил, если мы перестанем торчать на стенах, все встанет на свои места.