Гай Орловский - Ричард Длинные Руки — король-консорт Страница 11

Я не думал, что именно он учует, не его, бобиковского, ума дело, однако он весело и несколько озадаченно гавкнул еще издали, оглянулся с вопросом в чистых детских глазах.

— Что, — сказал я саркастически, — опять барсука учуял?

Арбогастр, не дожидаясь команды, пошел в его сторону галопом, а я, едва оказались рядом с Бобиком, ощутил, как воздух впереди начал мелко-мелко подрагивать, словно каменистая земля успела накалиться, и восходящие потоки стали видны невооруженным глазом. Я одновременно и приободрился, и от волнения во рту пересохло, а сердце стало бухать часто и тревожно.

Бобик то и дело оглядывался на меня с видом крайнего ожидания и нетерпения.

— Ребята, — сказал я, — вам придется подождать. Я туда и обратно! Клянусь. А вы тут пока отдохните от меня. Бобик, научи конячку ловить кабанов, а ты, Зайчик, обучи его траву есть, это полезно. Ну и старые подковы, если железа в крови не хватает…

Они посмотрели на меня в изумлении, чувство юмора есть только у людей, даже у женщин встречается, хотя редко и какое-то непонятное, а вот все звери — существа честные и бесхитростные, за что на них никогда не бывает греха.

Я покинул седло и шагнул к призрачной стене, которую и не увидеть, если не присматриваться. Когда вдвинулся в нее, ощутил сильнейший холод, может быть, обеззараживание, что тут же исчезло, а я пошел внутри этого странного здания.

Несмотря на то что с Эркхартой установлен контакт, все же я старался держаться с самым хозяйским видом, словно жил здесь и руководил всем-всем, а то вдруг ни с того ни с сего вдруг решит, что зачем-то обманываю, дура.

Знакомые рельсы, пошел по ним, а потом вспомнил, как долго тянутся, пожалел, что не на Зайчике, но останавливаться поздно, прибавил шаг, даже побежал трусцой, пока впереди не выросла стена, на этот раз вовсе не призрачная, а вполне реальная, с полностью зеркальной поверхностью… вот только рельсы уходят прямо в нее.

В двойника всматриваться не стал, хотя, конечно, на такого красавца стоит поглядеть, особенно вот в этой гордой позе… или вот в этой, исполненной внутреннего достоинства, как, впрочем, и наружного…

Задержав дыхание, ломанулся в эту зеркальность.

И стена, больно ударив в лоб, отшвырнула с таким презрением, что я почти услышал ее фырканье. Я невольно потрогал ушибленное место, повернул на пальце кольцо Хиксаны Дейт и снова шагнул к стене, уже невольно приготовившись к удару о твердое.

Стене насрать на мои чуйства, она ощутила приказ кольца и послушно подалась перед моим лосиным натиском. Я задержал дыхание, готовый проламываться долго, как через крепостные стены из гранита, однако сразу же перед глазами взорвался фейерверк, и я обнаружил себя внутри огромнейшего ангара, таким можно накрыть целый город, если не королевство.

Я перевел дыхание и заговорил громко и как можно бодрее, как и положено человеку военному, который постоянно ясен:

— Эркхарта!.. Это я, золотце, твой хозяин и даже повелитель. Не спишь?

В ответ раздался милый щебечущий голос:

— Я никогда не сплю.

— Прекрасно, — ответил я с облегчением. — Слушай, у тебя вроде голос изменился?

— Это ты велел, — сообщила Эркхарта.

— Да? — изумился я. — Что за дурак… Это я о чем-то высоком, даже весьма высоком, задумался, я часто о нем думаю, когда возвышаюсь над миром, вот и брякнул. Верни обратно, а то все кажется, будто дура какая…

Через мгновение прозвучал сильный голос уверенной в себе женщины:

— Восстановлены прежние параметры.

— Прекрасно, — сказал я совсем бодрым голосом, Эркхарта выполняет указания, живем, — а то когда такой милый голосок, то и говоришь о милом, а сейчас как бы не очень, когда Маркус приближается…

Эркхарта не проронила ни слова, я вспомнил, что это больше машина, чем человек, чаще всего не реагирует, если нет прямого вопроса, поинтересовался:

— Ты же знаешь, что такое Маркус?

— Нет, — прозвучал ее голос.

Я изумился.

— Как?.. Это же нечто из космоса! Ты должна знать!

— Почему? — ответила она. — Меня космос никогда не интересовал. Моим заданием было перевозить руду. По одному и тому же строго выверенному маршруту.

— Маркус, — сказал я, — это такая погибель из глубин космоса… или не космоса, а из других измерений, пространств… не знаю. Но здесь все будет уничтожено. Ты такое уже видела?

Голос прозвучал ровный и бесстрастный:

— Трижды. Катаклизм, что ломает земную кору. Его вызывает Маркус?

— Да, — ответил я. — Бороться с ним ты не сможешь, простой транспортник, оружия на борту нет. Или я просто плохо искал? И вообще… не представляешь, уже вижу. Тогда посмотри вот на это.

Я отыскал взглядом ровный стол, хотя это вряд ли стол, но поверхность идеально чистая и гладкая, снял и с плеча седельную сумку, которую всегда таскает Зайчик. В одном отделении мирно хранятся зерна, которых так страшится Гугол.

Высыпав их на поверхность, я сказал с отчаянной надеждой:

— Посмотри внимательнее. Ты должна знать… хотя бы некоторые.

— Да, — прозвучал голос, и впервые я уловил в синтезированном голосе оттенок человеческого чувства, глубокой печали, — я знаю, что это…

— Какие из них?

— Все, — ответил голос, — но это все для другого мира… и других людей. Это все бесполезно.

— Кое-что может работать и сейчас, — прервал я. — Есть среди них оружие?

Голос ответил уже ровно и бесстрастно:

— Нет.

Я молча ругнулся в бессилии, только что вертелась соблазнительная мысль, что шарахну по этому чудовищу из космоса еще на подлете, так что сгорит в верхних слоях атмосферы. В крайнем случае посыплются обломки, но это уже не катастрофа, а разве что родится еще одна легенда о Фаэтоне.

— Тогда все пропало, — сказал я упавшим голосом. — Ладно, что делать… Извини, что разбудил… Ах да, ты же не спишь… А можешь сказать, какое зерно что создаст?

— Могу, — ответил голос из пространства, — но ты не поймешь.

— Ладно, — сказал я, сдаваясь, — ты права. Но что-то вдруг пойму? Хотя бы в слабом приближении?.. Нет-нет, рисковать и активировать не стану. Это у меня просто страсть к познанию, как у Гегеля.

Голос помолчал, но мне показалось, что незримый луч прошелся над кристаллическими зародышами, высвечивая их и сравнивая их параметры с теми, что хранятся в памяти скайбаггера.

— Все целы, — прозвучал голос минуту спустя, — все могут быть активированы. Все пока абсолютно бесполезны…

Я услышал нечто в голосе, спросил поспешно:

— Все или почти все?

— Все, — ответил голос и окончательно похоронил мои надежды, — даже скардер, которому теперь некому подавать сигналы.