Ольга Романовская - Обещание Страница 111

— Это злое кладбище, — прошептала девушка, удержав принца, хотевшего рассмотреть одну из статуй. — Лучше проехать мимо.

Миновав мрачное пристанище мертвых, друзья выехали на открытое пространство, поделённое на части низкими колышками с натянутыми между ними верёвками.

— Что это? — поинтересовался Маркус.

— Наверное, земельные участки жителей Джерагандеила. Должны же они что-то продавать в Ленсе.

— Но ты же говорила, что в Ленсе никто не живёт.

— Не живет, но там периодически собираются всякие проходимцы.

— Мы не заедем в Джерагандеил?

— Нет, слишком опасно.

— А я всё же загляну. Мы побывали даже в городе ведьм и благополучно выбрались оттуда.

— Маркус, — покачала головой Стелла, — Джерагандеил — это не Фарендардуш-Гард! В нём нет сердобольной старушки-колдуньи.

— Я не трус и, в отличие от тебя, привык смотреть опасности в лицо.

— Смотри, куда хочешь, я в этом участвовать не собираюсь.

— Ты просто трусиха. Если не хочешь, я поеду один.

— Ну и поезжай! А я пока подумаю, что мне делать дальше. Маргулай жив, корона отца у него, и поручение богов я тоже не выполнила, — вздохнула она. — Я полная неудачница, Маркус!

— А что за поручение?

— Нужно было забрать один документ…

— Если он такой важный, колдун, наверное, тоже его с собой возит. Ладно, не кисни, затаимся где-нибудь на время, а потом нанесем ему ответный визит.

Проводив принца глазами, она подъехала к садику, разбитому посреди бывшего поля, чтобы набрать немного яблок. «Воровать, конечно, нехорошо, но порой это просто необходимо — ведь никто из местных жителей не угостит меня яблочком», — успокоила Стелла свою совесть.

Джерагандеил не стремился нравиться. Ноги увязали в грязи; помои выливались прямо на улицы, где они неторопливо растекались по мостовой. Мостовой… Кое-где её вообще не было. Домишки грязные, неприглядные, обычно двухэтажные, с безвкусными, нависающими над мостовой верхними этажами, часто соприкасающимися с соседними домами. Так в Лиэне обычно не строили, в прочем, Джерагандеил с большой натяжкой, только по территориальному признаку, можно было назвать лиэнским городом. Это было грязное скопище людей и построек, в беспорядке раскинутых на кривых улочках.

Облезлые голодные собаки, поджав хвосты, бродили от одного дома к другому, до хрипоты лаяли на прохожих и насмерть дрались друг с другом за право получить гнилую кость в придачу с пинком.

Там, где позволяла ширина улицы, между чердачными окнами на специальных крючьях были натянуты верёвки; на них сушилось бельё.

Лавок было мало, преобладали мясные, с большими кровавыми тушами, подвешенными над тяжёлыми багровыми чурбанами, и, конечно, кабаки, из которых несло перегаром и прокисшим элем.

В общем, Маркус жалел, что заехал сюда. Ни малейшего намёка на культуру, да и люди недобро косятся — одутловатые, с узкими злобными глазками, вечно прячущие руки в карманы и отводящие в сторону взгляд.

Ему хотелось пить, и он на свой страх и риск остановился возле общественного колодца, чтобы зачерпнуть воды. Понюхав содержимое кружки, Маркус решил, что жидкость пригодна для питья.

Пока он пил, к колодцу, переваливаясь с ноги на ногу, подошла женщина с коромыслом. Она была средних лет, в замызганной кофточке и такой же чистоты юбке с посеревшим от постоянных стирок передником. — Понаехали тут всякие! — буркнула женщина, с грохотом опустив свою ношу на землю. — Ишь, в кружку-то как вцепился — и цедит себе…

Принц чуть не поперхнулся. Несмотря на то, что он не напился, Маркус предпочёл повесить кружку на место и даже, на всякий случай, вытер её.

Бесцельно блуждая по улицам, он вышел к площади, доступ на которую преграждала решётка. Сейчас она была поднята, и принц беспрепятственно мог наблюдать за тем, что за ней происходило.

Посреди площади, несколько сдвинутое вправо, на прямоугольном помосте стояло сооружение странной формы, издали напоминавшее гигантский шалаш. Внизу, у ступенек, ведущих на площадку, толпились люди. Их было немного — человек десять. Они о чём-то шушукались и подталкивали пиками испуганно блеющего барашка. Наконец несчастное животное забралось на помост.

Принц вжался в стену дома, стараясь держаться в тени: он понял, что на его глазах совершается таинство жертвоприношения.

Из шалаша выползла Снейк. Плотоядно облизнувшись, она метнулась к барашку и вонзила в него зубы.

Обезумевшие от вида крови люди бросали Снейк монеты. Этого им показалось мало, и они, пытаясь перещеголять друг друга в неистовстве, срывали с себя драгоценности, рвали одежду и даже, дико завывая, кусали друг друга, будто бешеные звери.

— К Ненере, к Ненере! — хрипло закричали люди и с горящими безумными глазами побежали по узкой улочке, примыкавшей к той, на которой, ни жив, ни мёртв, стоял Маркус.

Принц слышал женские визги и истошные, будто хмельные, мужские крики: «Именем Снейк, ты моя!». На душе у Маркуса стало гадко, показалось, будто его руки прикоснулись к чему-то склизкому.

Снейк со смаком обглодала кости барашка и, удобно устроив все свои три головы на лапах, задремала.

Маркус вернулся к Стелле бледным от отвращения и испуга.

— Что случилось? Где же твоя хвалёная храбрость? — с усмешкой поинтересовалась принцесса.

Принц промолчал и отвернулся.

— Так, мне это не нравится. Сейчас же говори, что с тобой! — Злорадство исчезло, его место заняло беспокойство.

— Я видел Снейк, — нехотя ответил Маркус. — Она лежала посреди площади, а вокруг неё было золото и кости животных. А люди в исступлении грызли друг друга, грабили и насиловали.

— Я же тебе говорила, не следует туда ездить, — вздохнула девушка.

— А как же еда? Наша провизия кончается.

— Я набрала полсумки яблок.

— Хорошо бы найти хлеба.

— Здесь только зерно, я проверяла. Конечно, можно собрать немного и жевать, когда мы проголодаемся.

— Я не собираюсь есть лошадиную пищу, — брезгливо бросил принц.

— Тогда придётся дождаться ночи и украсть что-нибудь.

— Украсть? — Маркус вопросительно посмотрел на неё.

— Лучше украсть, чем умереть с голоду.

Принц вынужден был согласиться.

Ночь наступила быстро; с Кендина спустился густой туман.

В Джерагандеиле было тихо и темно. Где-то завывала собака. На её вой откликнулась одна, вторая…

Принцесса крадучись шла по улицам, вздрагивая от каждого шороха. Она смутно помнила, где и когда свернула, и безумно боялась заблудиться.

Её удивило, что у домов не было привычных для провинциальных городов палисадов; перед глазами тянулись бесконечные стены с массивными дверьми. Одна из них поддалась, когда девушка несколько раз повернула шпилькой в замочной скважине. Засова не было, зато была цепочка. Изловчившись, она аккуратно, стараясь не шуметь, сняла её и вошла.