Максим Сорокин - Восход Акроникса (СИ) Страница 118

— Ял, — прохрипел Вик, сам не узнав своего голоса. Так может звучать сухая осенняя трава, с месяц простоявшая без капли воды. — Ял, ты жив!?

Глухой кашель и дрожащая рука, скребущая по стене в тщетной попытке помочь встать телу, стали ему ответом. Вик от боли не мог удержать обожжённые веки, кожа была будто охвачена пламенем и он лишь благодарил богов, что в начале, с перепугу, не вдохнул раскаленные угли. Огненный пепел парил вокруг них, роем серых светлячков заволакивая взор. Среди этого блеклого тумана теперь витали и останки его собственных волос испарившихся в момент выстрела. Каждая кость в его перекрученном ударной волной теле болела и встать сил просто не оставалось.

Листья что дал Шраум, пронеслось в голове, целебные травы. Он ещё додумывал мысль, а не слушающиеся пальцы уже в слепую шарили на поясе в поисках заветного мешочка. Наконец он сумел достать один жирный листок и преодолевая неимоверную боль в локте, сумел таки положить его себе в рот.

Сначала ничего не происходило, но потом, к его огромному облегчению, терзавшая все тело боль стала отступать. Вместе с ней уходили вкусы и запахи, и даже осязание, но это была ерунда, по сравнению с возможностью больше не биться в агонии. Едва он смог начать двигаться, как тут же, падая и снова вставая, опираясь о накренившуюся стену, поспешил туда, где лежит Ялазар. Весь дом сейчас напоминал пивную бочку: вспухший, разорванный пробудившейся внутри него стихией. На пути у него попалась, не весь как оказавшаяся тут, дверь-заглушка, вернее большая её часть, неведомо каким чудом уцелевшая после взрыва. Под ней-то он и нашел человека с абсолютно лысой головой и в покрытом сажей, треснувшем во многих местах костяном доспехе. Выглядел Ялазар, мягко говоря, погано. Все лицо его превратилось в кровавую маску. Дышал он с присвистом, а ходить не мог уж точно. Рядом валялись осколки его меча.

Вик поспешил дать ему целебного средства:

— Жуй! — но Ял будто специально уворачивался, не позволяя положить листок себе в рот. — Мать твою, я сказал жуй, это я, Викар! Я испепелил этих ублюдков, но нам надо убираться отсюда и срочно. На такой фейерверк весь город посмотреть сбежится.

Он оглянулся и понял, что в его словах было правды даже больше, чем он хотел. В проломе уже начали мелькать силуэты людей, те пока ещё скрывались в тенях, но пройдет немного времени и парень не сомневался, они придут сюда чтобы добить раненых и поделить добычу. Это был Кеплер и вера в человечность могла, как теперь понимал Вик, дорого обойтись наивному глупцу.

— Глаза… — прохрипел повелитель костей, — открой мне глаза, чтобы я мог…

Его скрутил жестокий спазм кашля и не миндальничая, Викар просто запихнул лекарство ему поглубже в глотку, едва ли не силком заставив его пережёвывать. Постепенно Ялазар сам смог открыть слипшиеся от крови глаза и удивленно посмотрел на Вика.

— Я уж думал, ты нас прямиком в пекло отправил, а вон смотри ж, опять твою противную рожу вижу. Даже не знаю, спасибо тебе сказать или придушить тут же. — он вяло улыбнулся своей шутке.

— Рад что тебе весело, но нам надо уходить, иначе тут же нас и похоронят. «Доброжелатели» уже близко и я нутром чую, наши с тобой пожитки они уже поделили.

— Так в чем проблема, заряди еще разок!

— Сразу в четыре направления? Ты меня переоцениваешь. А теперь хватит болтать, двигаем отсюда.

— А куда?

— Ты у нас спец по городам, вот ты и…

Не успел Викар закончить фразу, как на порог упала огромная оплавленная рука, тут же подтянувшая за собой разорванные остатки воскового торса. Голова свисала на огрызке шеи и один единственный глаз неотрывно смотрел на опиравшихся друг на друга, и едва стоявших на ногах парней.

— Прошу, — послышался удивительно мягкий, совершенно не искажённый внешними уродствами голос, — верните мне мою душу.

Вик сглотнул подступивший к горлу ком. Эта тварь, казалось, была просто неубиваемой. Он сделал шаг назад, отступая к разрушенной стене, в то время, как Ял с тяжелым вздохом обнаружил свое оружие, грудой обломков валявшейся на полу.

— Прошу, — повторило существо, — сжальтесь. Вы убили мою мучительницу и я теперь свободен, но пока моя сущность заключена в камне душ вне этого тела, я не могу восстановиться и я снова окажусь в лапах палачей. Умоляю, я помогу вам выбраться, а потом, клянусь, наши пути навсегда разойдутся.

Можно было поклясться, что голем плачет, роняя белые капли воска на пол, с другой стороны, он уже видел это раньше, когда тот возвышался над ним рядом с одной из совратительниц. Кстати, не стоило забывать о подружках последней, что вполне могут пожелать отомстить, за свою сестру.

Голем остановился, приподнявшись на локте правой руки, левую ему оторвало по плечо и протянув ладонь, снова прошептал:

Умоляю. Не дайте им снова меня поймать.

ГЛАВА 5. Договор У Края Бездны

Скрип и легкий треск остывающих камней наполнял наступившую тишину. Викар, стараясь не нарушать хрупкого равновесия с подпиравшем его плечом Ялазаром, быстро извлек обрамленный золотой вязью голубой осколок:

— Ты был рабом у жрецов, их бесправным слугой, — обратился Вик к восковому голему, — и я готов помочь тебе обрести свободу, но мне надо знать, что ты достоин этого.

— Достоин?

— Да. Скажи мне, ведь ты не единственный невольник этого проклятого культа, сколько ещё подобных тебе вынуждено исполнять приказы этих похотливых животных?

— Сотни, — прохрипела статуя все ещё не опуская протянутой руки. — Я понимаю к чему ты клонишь человек, но мы не в силах помочь им всем.

— Значит надо помочь стольким, скольким можем или хотя бы тем, кто ещё не облечен магической плотью.

— Другие камни душ? — догадался голем.

— Именно. Мы должны хотя бы попытаться освободить как можно больше этих несчастных. Ты в курсе, где совратители хранят их?

— Да. Сокровищница храма, но поход туда самоубийство. Даже если мы сумеем проникнуть внутрь, обратно живыми нам не выбраться.

Вик взглянул сквозь пролом в стене, пытаясь разглядеть в чернильной темноте не появилось ли ненужных свидетелей разговора. Впрочем это было лишнее, город и так оказался поставлен на уши, без сомнения к ним уже спешили стражи Кавенона.

Парень решил играть в благородство до конца. Что-то подсказывало ему, скажи он правду о том, что просто хочет ограбить жрецов и голем покинет их едва запахнет жареным. Так же останется шанс, что в трудную минуту этот полуразвалившийся остов все же придет на помощь.

— Решать тебе, но только ты учти, выберешь помочь нам освободить других невольников и у тебя появится шанс уцелеть. В противном случае, останешься здесь один и об упущенной свободе будешь вспоминать оставшуюся вечность, пока твои безумные хозяева не поймут, что вдоволь наигрались с тобой.