Корнелия Функе - Чернильная смерть Страница 12

— Мо! — Она схватила отца за рукав и скорее потащила прочь, подальше от глазеющих детей, которые уже начали на него оборачиваться, на улицу, ведущую к замку.

— Ты такое уже видела?

Как он на нее смотрит! Как будто не может поверить, что она способна с этим смириться.

Этот взгляд смутил Мегги.

— Да, — пристыженно ответила она. — Да, несколько раз. Позорный столб был и при Жирном Герцоге.

Мо по-прежнему смотрел на нее во все глаза.

— Только не говори мне, что к этому зрелищу можно привыкнуть.

Мегги опустила голову. Можно. К сожалению, можно.

Мо жадно втянул воздух, как будто не мог продохнуть все время, что глядел на заплаканную женщину. И молча зашагал дальше. Он не произнес ни слова до самого замка.

Перед воротами стоял еще один позорный столб. У мальчика, привязанного там, сидели на голой коже огненные эльфы. Мо сунул Мегги поводья и шагнул к столбу, прежде чем дочь сумела его удержать. Не обращая внимания ни на стражу, глядевшую от ворот, ни на проходивших мимо женщин, испуганно отворачивавших головы, он согнал огненных эльфов с худых детских рук. Мальчик удивленно смотрел на него. Его лицо ничего не выражало, кроме страха — страха и стыда. И Мегги вспомнила, что рассказывал ей Фарид — будто Сажерук и Черный Принц когда-то бок о бок стояли у позорного столба и лет им было тогда не больше, чем этому мальчишке, с таким страхом глядевшему на своего защитника.

— Мортимер!

В первую минуту Мегги не узнала старика, оттащившего Мо от позорного столба. Седые волосы падали Фенолио почти до плеч, глаза были налиты кровью, лицо заросло щетиной. Он выглядел дряхлым. Никогда прежде Мегги не задумывалась о возрасте Фенолио, но сейчас она не могла думать ни о чем другом.

— Ты что, с ума сошел! — негромко, но яростно крикнул он ее отцу. — Привет, Мегги, — добавил он рассеянно.

И тут кровь бросилась Мегги в лицо — за спиной Фенолио она увидала Фарида. Фарид.

«Сделай холодный вид! — приказала себе Мегги, но губы неудержимо улыбались. — Никаких улыбок!» — думала она, а глаза так и сияли. Видеть его было таким счастьем! На плече у него сидел Пролаза, сонно подергивая хвостом.

— Привет, Мегги! Как дела? — Фарид погладил куницу.

Двенадцать дней. Двенадцать дней он не давал о себе знать. Мегги поклялась не разговаривать с ним при встрече. Но сердиться на Фарида оказалось невозможно. Вид у него был по-прежнему понурый. Куда девался смех, прежде неотделимый от его лица, как яркие черные глаза? Он тоже улыбнулся, здороваясь с Мегги, но эта улыбка была лишь бледной тенью прежней.

— Я все время хотел пойти к тебе, но Орфей меня не отпускал!

Он говорил почти машинально. Его интересовал сейчас только ее отец. Перепел.

Фенолио тащил Мо за собой, подальше от позорного столба, подальше от солдат. Мегги поспешила за ними. Лошадь тревожно зафыркала, но Фарид успокоил ее. Сажерук научил его разговаривать с животными.

«Вот он идет совсем рядом — и так далеко», — думала Мегги.

— Ты что? — Фенолио все еще крепко держал Мо, словно боялся, что тот снова рванется к позорному столбу. — Хочешь, чтобы стража и тебя туда привязала? Не дождешься! Тебя они сразу проткнут копьем.

— Это же огненные эльфы! Они прожигают кожу насквозь! — Голос у Мо был хриплый от ярости.

— Спасибо, что объяснил! Как будто не я их придумал, этих тварей. Ничего, мальчик от этого не умрет. Наверное, это воришка, и больше я не желаю о нем слышать.

Мо высвободился и резко повернулся к старику спиной, словно опасаясь не сдержаться и ударить его. Он смотрел на стражников, их оружие, стены замка и позорный столб, как будто искал способа мгновенно уничтожить все это. «Не смотри на стражников, Мо!» — мысленно умоляла Мегги. Это было первое, чему научил ее здесь Фенолио: никогда не смотри прямо в лицо солдату, рыцарю, вельможе — никому из тех, кто в этом мире имеет право носить оружие.

— Волшебный Язык, хочешь, я сделаю так, что эльфы перестанут на него садиться? — встрял Фарид между Мо и Фенолио.

Пролаза зашипел на старика, как будто учуял в нем причину всего зла, творившегося в мире. А Фарид, не дожидаясь ответа, побежал к позорному столбу, где эльфы уже снова облепили полураздетого мальчишку Он щелкнул пальцами, и в воздух взметнулись искры. Они опускались на блестящие крылышки эльфов, больно обжигая их, так что крошечные кусаки с яростным жужжанием вспорхнули и роем полетели прочь. Один из стражников схватился за копье, но тут Фарид легким движением нарисовал на стене замка огненного василиска. Стражники оторопело уставились на пылающий герб своего господина, а Фарид отвесил им изящный поклон и неторопливой походкой двинулся обратно к Мо.

— Безрассудное ухарство, дружок! — неодобрительно сказал Фенолио, но Фарид не обратил на него внимания.

— Зачем ты пришел сюда, Волшебный Язык? — спросил он тихо. — Это опасно!

Но глаза у него блестели. Фарид любил опасные приключения и любил Мо за то, что тот сделался Перепелом.

— Тут есть несколько книг, на которые я хочу взглянуть.

— Книг? — Фарид посмотрел на него с таким недоумением, что Мо невольно улыбнулся.

— Да, книг. Особенных книг.

Мо поднял глаза к самой высокой башне замка. Мегги подробно описала ему, где находится мастерская Бальбулуса.

— Что поделывает Орфей? — Мо покосился в сторону стражи. Солдаты рылись в подводе мясника и, похоже, сами не знали, что они там ищут. — Он, я слышал, все богатеет и богатеет.

— Уж это точно! — Фарид тихонько погладил Мегги по спине.

В присутствии Мо он старался обходиться незаметными нежностями. Фарид очень уважал отцов. Но от Мо, конечно, не укрылось, как Мегги покраснела.

— Богатеть-то он богатеет, а для Сажерука так ничего и не написал. В голове у него одни клады и всякая невидаль, которую можно продать Зяблику: рогатые кабаны, золотые левретки, крылатые пауки, лиственные человечки…

— Крылатые пауки? Лиственные человечки? — Фенолио с ужасом посмотрел на Фарида, но тот не обращал на него внимания.

— Орфей хочет с тобой поговорить, — сказал он на ухо Мо, — о Белых Женщинах. Не отказывай ему! Пожалуйста! Может быть, то, что ты знаешь, и правда поможет ему вернуть Сажерука!

Мегги увидела сочувствие на лице Мо. Как и она сама, отец не верил, что Сажерука можно вернуть.

— Глупости, — сказал он, невольно потрогав место, куда попала пуля Мортолы. — Я ничего не знаю. Только то, что знают все.

Стражники пропустили мясника, и один из них глядел теперь в сторону Мо. На стене замка все еще пылал василиск, нарисованный Фаридом.

Мо повернулся спиной к солдатам.

— Слушай, — еле слышно сказал он Мегги, — я не должен был тебя сюда приводить. Пожалуйста, останься с Фаридом, пока я схожу в замок. Он проводит тебя к Роксане, а я приду прямо туда за тобой и Резой.

Фарид обнял Мегги за плечи.

— Конечно иди! Я за ней присмотрю.

Мегги сердито сбросила его руку. Ей неприятно было отпускать Мо одного, хотя в глубине души ужасно хотелось остаться с Фаридом. Она так по нему скучала.

— Присмотришь? Кто тебя просит за мной присматривать? — спросила она резче, чем сама хотела.

Какой дурой делаешься, когда влюбишься!

— В присмотре Мегги не нуждается, это правда. — Мо мягко вынул у нее из рук поводья. — Мне кажется.

— Она чаще присматривала за мной, чем я за ней. Я скоро вернусь, — сказал он дочери. — Обещаю. Маме ни слова ладно?

Мегги молча кивнула.

— Не волнуйся! — заговорщически шепнул Мо.

В песнях говорится, что Перепела всегда сопровождает его красавица — дочь. Поэтому без тебя я буду вызывать гораздо меньше подозрений.

— Песни лгут! — прошептала Мегги в ответ. — У Перепела нет никакой дочери. Он не отец. Он разбойник.

Несколько секунд Мо пристально смотрел на нее, а потом поцеловал в лоб, словно желая стереть то, что она сказала. И пошел за торопившим его Фенолио к воротам замка.

Мегги не отрываясь смотрела ему вслед. Вот он остановился возле стражи. В черной одежде Мо выглядел как настоящий мастер из далекой страны, проделавший долгий путь, чтобы заключить в достойную оправу миниатюры знаменитого Бальбулуса. Кому какое дело, что по пути переплетчик превратился в разбойника?

Не успел Мо повернуться спиной, Фарид взял Мегги за руку.

— Отец у тебя храбрый, как лев! — прошептал он. — Но, по-моему, немного не в своем уме. Будь я Перепелом, я бы ни за что не пошел в эти ворота, тем более ради каких-то книг!

— Ты не понимаешь! — тихо ответила Мегги. — Ни за чем другим он бы туда не пошел — только ради книг!

Тут она ошибалась, но это ей предстояло узнать позже.

Солдаты пропустили поэта и переплетчика. Мо в последний раз оглянулся на Мегги и исчез в воротах, под опускной решеткой с двумя десятками грозных, острых как копья наконечников. С тех пор как в замке поселился Зяблик, решетку опускали с наступлением темноты или по сигналу набатного колокола. Мегги однажды слышала эти звуки и теперь невольно ждала, что они раздадутся снова, как только Мо исчезнет за мощными стенами: звон колокола, бряцание цепей, державших решетку, стук железных наконечников…