Костяной - Провоторов Алексей Страница 12

Площадка, короткий коридор, дверь. Коркранц проскочил в нее, задвинул старый кованый засов, покрытый чудовищным слоем пыли, и отскочил подальше, вспоминая про нож Халле. Оступился на короткой лестнице, пробежал вперед и уткнулся в стену. Куда дальше? Он почти ничего уже не видел и шарил по стене вслепую, яростно щурясь через половину линзы.

Нужно было что-то делать. Бежать дальше он не мог, не понимал куда; становилось опасно, да и смысла не было – вполне возможно, он пропустил уже десяток спасительных выходов.

И если он только правильно помнил, откуда прихватил улику…

– Никаких таблеток в мою смену… Больше никаких таблеток, – пробормотал наказатель Коркранц.

Сунул руку в карман и вытащил большую похожую на жука капсулу, внутри которой пересыпался порошок.

Дверь дрогнула под ударом, и в открывшуюся щель устремились жадные всхлипы и голодный рокот преследователей.

Погнутый засов, как ветеран, прикрывающий отход в своей последней схватке, уперся и не сдавался, но с жутким скрипом вылезали из двери держащие его гвозди.

Коркранц положил таблетку в рот и не жуя проглотил. В надежде, что не ошибся.

Грянул еще один удар.

Сквозь единственный уцелевший участок очков он смутно увидел тяжелую розовую лапу, проникшую в щель. Она искала засов. Наказатель вжался спиной в стену.

И еще. Драматически, скрипично взвизгнули гвозди, низ перекосившейся двери уперся в ступень, давая ему еще несколько секунд.

– Сейчас все будет, – сказал Коркранц изменившимся голосом, заложил, словно швейцар, левую руку за спину, а правой достал револьвер. – М-мы защитим нашу крепость… – замурлыкал он что-то из Ластера и взвел курок. Отбросил мешающие очки в сторону, приметил тоннель в темноте справа и начал отступать, когда дверь слетела с петель и толпа устремилась вниз по лестнице.

– Сейчас все будет, – повторил он, глядя поверх ствола в лицо Халле, вооруженного двумя ножами – служебным и кухонным, – и нажал на спуск.

К Зверю

Это место многим снилось в кошмарах. Пусть даже они никогда здесь не бывали.

Воспаленное солнце уже кануло в дым над далеким горизонтом, и розоватое свечение, как заражение, охватило полнеба. С востока же, видимая в прорехах туч, скалилась щербатая луна, восходя над оставшимся позади ристалищем. Пепел уничтоженных армий запятнал мои сапоги, железные носки их закоптились. Я чувствовал себя так, словно на моих плечах лежало полмира.

Но это больше не соответствовало действительности.

Изогнутые ветрами деревья, которыми зарос холм, сбросили листья, истлевшие до жил, и ничто не закрывало мне вид на Двор Хинги. Низкая башня, темные окна, светлые фигуры во дворе, отделенные от меня мощным частоколом. Он вроде бы стал выше с прошлого раза, будто заостренные бревна выросли из земли. Вполне возможно, так оно и было.

В прошлый раз… В прошлый раз я видел эту дорогу, покрытую марширующими ордами. Чудовища ломали деревья, ожившее железо с лязгом двигалось на восток, изрыгая дым и молнии; крылатые создания реяли над рядами, над знаменосцами, у каждого из которых на древке плясал негасимый язык пламени. Вспоминая тот пронизанный искрами, черный и оранжевый вечер, когда Гейр и Беймиш шли здесь рядом, во главе колонн, хотелось кричать. Я знал это место еще со времен, когда Гейр разъезжала на Звере, тут и дальше к востоку, наводя ужас на любого и каждого.

Теперь здесь живет лишь Хинга.

Ненавижу.

Я хотел сказать это вслух и в сотый раз не смог, и это было хуже любого кошмара. Я стиснул и кулаки, и зубы, пытаясь подавить наступающую панику, осадить ярость. Она мне еще понадобится потом, когда я доберусь до Башни и позову Зверя.

Если он не ответит мне, я войду в Башню сам. Но лучше бы ему ответить. Лучше тебе, Беймиш, ждать меня уже сейчас, ибо я приду.

Ночь опускалась, утаскивая дымной лапой больное солнце за горизонт. Я устал. Молчание становилось все тяжелее выдерживать. Выдвинул меч из ножен, взглянул на узор на лезвии. Линии выровнялись, напряглись, как струны, а значит, близился переломный момент. Мой меч чувствовал такие вещи лучше меня. Да все вокруг владели сейчас ситуацией лучше, чем я.

Меня списали со счетов.

Не в добрый час я пришел в это место, умытое кровью и обожженное войной. Но мне некуда больше идти, позади меня тоже никто не ждет. Все осталось на том поле, где люди захлебнулись собственной яростью в последнем бою. Я слышал, как кричали вороны перед дождем там, позади. Что ж, и здесь им тоже вскоре будет чем поживиться: прямые линии на мече обещают мне новую схватку и победу в ней.

Я многое вложил в свои вещи. Мне всегда было трудно справляться с ощущениями, я не доверял им. А вещам доверял. Жаль, из них у меня остался лишь меч. Или следует сказать: хорошо, что у меня остался хоть он?..

Я не знал ответа; а если бы и знал, не смог бы его произнести. Ибо кроме меча был еще и Горн. Сжимаемый сейчас липкими, слюнявыми его устами. Его, Беймиша. Я забью его ему в глотку, если доберусь. Ты слышишь меня, Зверь? Если слышишь, готовься. Если нет… Я иду все равно.

Ветер налетел сзади, потянул за плащ цвета пепла и грязи, цвета дорожной пыли.

Я беззвучно вздохнул и начал спускаться с холма, поглядывая на тех, кто стерег Двор. Они не могли бы узнать меня, даже если видели раньше: я шел пешком, шлем потерял еще в бою, и плащ окутывал меня с головы до ног. Тяжелой, гудящей головы и усталых стоптанных ног. Мне было трудно дышать, и на то была своя причина.

С ворот, с заклепок, покрытых патиной, смотрели угрюмые морды древних существ. Но меня нельзя отвадить такой простой магией.

Я знал, куда следует нажать, чтобы открыть эти ворота, и надеялся, что Дрейн еще не побывал здесь и не изменил механизм.

Как я и полагал, никто не ждал моего прихода: когда нынешние враги видели меня в последний раз, я, лишенный сил, голоса и смысла существования, стоял на коленях посреди поля угасающей битвы, и обе стороны сражения были готовы снести мою голову.

Была еще одна причина, по которой меня считали погибшим, и она не давала мне покоя. Во всех смыслах этого простого и емкого слова. Покой. То, чего я желал сильнее всего на свете и на что не мог рассчитывать.

Я пересек Двор, пустой, вытоптанный и не такой уж большой.

Я шагал, глядя на тех, кто охранял его, и молчал. Мне нечего было им сказать, даже если бы я мог это сделать. Это был не тот вечер, чтобы разговаривать с мертвецами, настоящими ли, будущими ли. Они же не сделали и шага навстречу мне. У них были другие приказы.

Они защищали вход, в доспехах, покрытых белой эмалью, с алыми бубнами на груди. В прежние времена эти знаки напоминали мне открытые раны. Сейчас мне было все равно.

Я не знал, лица там за опущенными забралами или черепа. В любом случае мне предстояло вскоре увидеть и то и другое.

Никто из них не ожидал встретить именно меня. Я вынул клеймор, линии на лезвии оставались ровными. Имя моему мечу было Сталь, и никакая другая сталь в мире не могла противостоять этому клинку.

Трое бросились ко мне, еще шестеро рассыпались, окружая, с боков, и один остался охранять дверь. Я смотрел на всех них сверху вниз, хотя никто из них не был мал ростом.

Они напали одновременно, и я ударил с размаху. Лезвие Стали прошло сквозь панцирь, словно то была арбузная корка; я оттолкнул кого-то рукой в грудь, повалив его на двух других, тем самым немного очистив левый фланг, и проткнул первого, кто подскочил справа. Второй скрестил со мной клинок, и лезвие его упало, срезанное. Упала и его голова.

Третий хотел достать меня глубоким выпадом, но мой меч оказался длиннее, и я пробил ему забрало.

Больше никто не успел сделать ни одного верного движения, и спустя несколько секунд все они лежали поверженные, а их кровь, алее эмблем, растекалась по белой эмали. Последний замах болью отозвался в сердце. Я не ожидал, что устану, но дыхание сбилось после короткой стычки, и снова я подумал, что могу не дотянуть до момента, когда Зверю придется ответить на мой вызов.