Джон Толкин - Властелин Колец: Две Крепости Страница 12

«Наверное, меня ударили по голове, — сказал он сам себе. — Сильно ли ранен бедный Мерри? Что произошло с Боромиром? Почему орки не убили нас? Где мы и куда направляемся?»

Ни на один вопрос не было ответа. Он чувствовал холод и боль. «Хотел бы я, чтоб Гэндальф не переубедил Элронда и мы не пошли бы, — подумал он. — Что проку от меня в этом путешествии? Я лишь помеха — просто лишний груз… А теперь меня похитили, и я поклажа для орков. Надеюсь, что Скороход или кто-нибудь еще придет и освободит нас! Но вправе ли я надеяться на это? Не нарушит ли это наших планов?»

Он попытался освободиться. Один из орков, сидящий рядом, засмеялся и сказал что-то товарищу на своем отвратительном языке.

— Отдыхай, пока можешь, маленький дурень! — обратился он к Пиппину на общем языке, который в его устах звучал почти так же отвратительно. — Отдыхай, пока можешь! Вскоре мы зададим работу твоим ногам. Еще соскучишься по отдыху, пока мы не вернемся домой.

— Будь моя воля, ты пожалел бы, что не умер, — сказал другой. — Я заставил бы тебя попищать, жалкая крыса. — Он склонился над Пиппином, приблизив свои желтые клыки к его лицу. В руке он держал черный нож с длинным зазубренным лезвием. — Лежи спокойно, или я тебя ткну этим, — прошипел он. — Не привлекай к себе внимания, а не то я могу забыть о приказе. Будь прокляты изенгардцы! Углук у багронк ша пушдуг Саруман-глоб бубхош скай, — произнес он длинную гневную речь на своем языке, постепенно переходя на бормотанье и фырканье.

Испуганный Пиппин лежал тихо, хотя боль в руках и ногах становилась все сильнее, а камни врезались ему в спину. Чтобы отвлечься, он внимательно вслушивался в происходящее вокруг. Слышалось множество голосов, и в речи орков звучали ненависть и гнев: начиналось что-то вроде ссоры, которая становилась все более горячей.

К своему удивлению, Пиппин обнаружил, что понимает большую часть сказанного: большинство гоблинов использовали общий язык. Очевидно, здесь присутствовали члены двух или трех разных племен, и они сами не понимали языков друг друга. Гневные споры касались того, что делать дальше: куда направиться и что делать с пленниками?

— Нет времени убить их должным образом, — сказал один.

— Это верно, — ответил другой. — Но почему бы не убить их быстро и прямо сейчас? Они помеха для нас, а мы торопимся. Наступает вечер, и нам нужно идти.

— Приказ, — сказал третий голос, похожий на низкое рычание. — Убейте всех, кроме невысокликов. Их следует доставить живыми и как можно быстрее. Таков приказ, полученный мной.

— Для чего они нужны? — спросило сразу несколько голосов. — Почему живыми?

— Я слышал, что у одного из них есть что-то очень нужное для войны, какие-то эльфийские планы или еще что. Во всяком случае, они оба должны быть допрошены.

— Это все, что ты знаешь? Почему бы не обыскать их самим и не найти то, что нужно? Мы можем найти и использовать это для себя.

— Очень интересное замечание, — фыркнул голос, более мягкий, но и более злобный, чем остальные. — Я могу доложить об этом… Пленников нельзя обыскивать или грабить — таков приказ, полученный мной.

— И мной тоже, — сказал глубокий голос. — Живыми и в том виде, в каком захвачены, — не грабить. Это приказ.

— Но мы его не получали, — сказал один из прежних голосов. — Мы пришли из Мории убивать и мстить за своих. Я хочу убить, а потом вернуться назад на Север.

— Возвращайся, — сказал насмешливый голос. — Я Углук. Я здесь командую. Я возвращаюсь в Изенгард кратчайшей дорогой.

— Разве Саруман — хозяин Великого глаза? — спросил злобный голос. — Мы должны немедленно вернуться в Лугбурц.

— Если бы можно было переправиться через Реку, мы могли бы вернуться, — ответил другой голос. — Но нас слишком мало, чтобы пробиться к мостам.

— Я переправился через Реку, — сказал злой голос. — А крылатый назгул ждет нас севернее на восточном берегу…

— Может быть, может быть! Значит, вы убежите с нашими пленниками и получите всю плату и награды в Лугбурце, а мы останемся здесь, пешие в стране лошадей?.. Нет, мы должны идти вместе. Эти земли опасны, полны бунтовщиков и разбойников.

— Ага, значит, мы должны идти вместе, — насмехался Углук. — Я не доверяю тебе, маленькая свинья. Ты ничего не знаешь, кроме своего хлева. По мне, вы хоть все убегайте. Мы бойцы Урук-хай! Мы убили великого воина. Мы захватили пленников. Мы слуги Сарумана мудрого, Белой Руки. Рука даст нам мясо человека для еды. Мы пришли из Изенгарда и вернемся туда, а вы пойдете по тому пути, который мы выберем. Я Углук. Я сказал все.

— Ты сказал достаточно, Углук, — сказал злобный голос. — Интересно, как к этому отнесутся в Лугбурце? Там могут решить, что плечи Углука нужно освободить от пустой головы. Могут спросить, откуда пришли эти странные идеи. На самом ли деле они исходят от Сарумана? И о чем он думает, сидя в своей берлоге под грязным Белым знаком? Они согласятся со мной, с Гришнаком, своим верным посланником. И я, Гришнак, говорю так: Саруман глупец, грязный предательский глупец. Но Великий глаз знает о нем.

Множество громких возгласов на языке орков ответило ему, послышался звон оружия. Пиппин осторожно повернулся, стараясь увидеть, что происходит. Его охрана присоединилась к схватке. В полумгле он увидел большого черного орка, вероятно Углука, стоявшего лицом к лицу с Гришнаком, низкорослым кривоногим существом, широкоплечим, с длинными руками, свисающими почти до земли. Их окружило множество орков меньшего роста. Пиппин предположил, что они с Севера. Они обнажили свои мечи и ножи, но не решались напасть на Углука.

Углук крикнул, и подбежало много других орков такого же роста, как и он. Затем Углук без предупреждения прыгнул вперед и двумя короткими ударами срубил головы двух своих противников. Гришнак отступил и исчез в тени. Остальные побежали, а один, переступая через лежащего Мерри, споткнулся и с проклятием упал на него. Но этим Мерри, вероятно, спас ему жизнь, потому что Углук перепрыгнул через него и уложил другого орка своим коротким мечом. Это был желтозубый охранник. Тело его упало на Пиппина; руки его все еще сжимали длинный зазубренный нож.

— Бросайте оружие! — закричал Углук. — И больше не говорите глупостей. Отсюда мы идем прямо на Запад. Вниз по склонам и вновь вдоль Реки к Лесу. И будем идти день и ночь. Ясно?

«Если этому уроду понадобится еще хоть немного времени, чтобы захватить контроль над бандой, у меня есть шанс», — подумал Пиппин. Надежда проснулась в нем. Конец черного ножа уперся ему в руку и скользнул к запястью. Он почувствовал, как ручеек крови стекает по руке, почувствовал холодное прикосновение стали к коже.