Александр Самсонов - Кощеевы земли Страница 12

— Смотри, — показал он Никите, — красную ставим слева — это с разрывным элементом. В середину — с черным наконечникам, заговоренное серебро всегда может пригодиться. Справа — вот эту. Видишь оранжевые и зеленые колечки? При попадании наконечник разворачивается в спираль плюс кое-какие заклинания, он остановит даже носорога.

— А ты пробовал? — подал голос Стас, который как раз закончил возиться с арбалетами и начал укладывать снаряженные обоймы в брезентовые чехлы. — Носорога-то? Ты же крупнее лисы ничего и не стрелял.

— Я?! — возмущенно вскрикнул Венька. — Да ты сам только за хомяками и бегал, да и то не догнал, боялся, наверное. Носорог не носорог, но волку при нормальном попадании кранты сразу. А сегодня придется бить, скорее всего, одновременно тремя болтами. Какая тварь появится, никто не видел, а пять самострелов и два карабина должны сделать дело.

Никиту заинтересовало: разве при охоте на зверя огнестрельное оружие хуже? Парни удивленно посмотрели на него и, поняв, что для приехавшего горожанина многое является новым, стали наперебой объяснять преимущества надежного бесшумного оружия перед карабином. Прислушавшийся к разговору священник вмешался и пояснил, что для нечисти необходимы специальные пули.

— И вообще, самострел — исконное оружие в борьбе с исчадиями ада, — добавил он. — Жаль только, что мое положение не позволяет пользоваться им.

— Интересно, а где изготавливают такую красоту? — Басанов нежно провел кончиками пальцев по тщательно отполированному ложу арбалета. — Ведь это не заводская работа, а самим такого качества обработки и подгонки деталей вручную не достигнуть.

Взгляд Михаила посерьезнел, в голосе послышалось напряжение:

— Это ты у деда своего спроси, он лучше знает. Хотя, когда нужно будет, сам все поймешь.

— Готовы?

Аким подошел к столу и оглядел сложенное на столе оружие. Проверил пальцем натяжение струн, разделил среди присутствующих сумки с болтами, затем, оглядев всех собравшихся в помещении, сказал:

— Вроде бы все готово. Пора идти. С богом. Первым вышел Палыч, прихватив стоявший у стены старенький СКС. Следом, разбирая арбалеты и чехлы с обоймами, вывалились на улицу остальные. Даже отец Михаил в черном ватнике и с карабином на плече выглядел вполне по-военному. Да и все остальные больше напоминали группу спецназа из какого-нибудь боевика, чем охотников. В утепленных камуфляжных куртках, увешанные подсумками, с оружием за спиной, они сгрудились у явно армейского зеленого гусеничного тягача, который егерь лихо подогнал к деревенскому клубу.

В просторном салоне поместились все. Хватило места даже для трех собак, которые по команде одного из братьев запрыгнули в салон вслед за охотниками. Собаки принадлежали к самой что ни на есть местной породе. Черные короткохвостые карельские волкодавы. В деревне их держали почти в каждом дворе, предпочитая другим породам. Лишь Палыч выращивал для своих нужд с десяток мелких рыжих лаек, но на нынешнюю охоту их не взял.

Узенькие окошки в салоне оказались совершенно непрозрачными. Забитые снаружи перемешанной с копотью и снегом грязью, они давали едва различимый свет. Зато досыпать в тепле под укачивание тяжелой машины для Никиты стало милым делом. Около часа спокойной езды он приятно провел в легкой полудреме, совсем как в былые армейские времена. Тогда тоже только в ходе различных маршей и передвижений и удавалось отоспаться. Впадение в сон на транспорте начало становиться для него условным рефлексом.

Мотор, взревев, замолк, и приятное покачивание закончилось. В сон ворвался бодрый голос деда:

— Приехали. Вылезай!

Возле машины старший Басаиов еще раз провел инструктаж и объяснил, кто чем станет заниматься. Егерь с братьями оставались ждать у моста, напротив которого Палыч остановил транспортер. Им предстояло контролировать дорогу и излучину реки. Никите вместе с дедом и воинственным священнослужителем следовало идти к Черным Камням, чтобы угробить «неведому зверушку» или в крайнем случае — выгнать ее к реке на оставшихся в засаде у моста охотников.

Такой инструктаж привел Никиту в смешливое настроение. Подобного он до опупения наслушался в армии, и теперь ассоциации вызвали на его лице улыбку. Дед, углядев такое состояние наследника, отпустил охотников и решительно оттащил Никиту за транспортер. Никита, — в серьезном голосе чувствовалось сдержанное напряжение, — учти, мы вышли не на прогулку. Зверь очень опасен. Даже я не знаю, сможем ли мы его убить или изгнать из нашего мира. Может произойти всякое. Михаила я знаю, он хоть и святой человек, но боец до мозга костей и к тому же имеет опыт в подобных охотничьих делах. Ты на родовой охоте впервые, и я хочу быть уверен, что не подведешь. Вчерашний обряд, конечно, поможет, но все зависит только от тебя самого. Если есть сомнения или неуверенность, то скажи сейчас. Потом будет поздно, смертельно поздно. Ты меня понимаешь?

Никиту такая речь даже не задела. Он прекрасно понимал, что в данный момент является большим инородным телом в сплоченной компании, связанной вполне понятными целями. Даже, скорее всего, реальным балластом для всей охотничьей команды. Примерно в таком ракурсе внук и высказался. Братья, прислушивавшиеся к разговору, заулыбались. Дед, грозно фыркнув на них, уже спокойно продолжил:

— Вот и ладушки. Значит, так. Все время идешь в двух шагах слева от меня, но чуть сзади. Самострел в руках, но на предохранителе. Стрелять только по моей команде и сразу всеми болтами. Делай только то, что скажу, и никакой самодеятельности. — Затем он повернулся к Михаилу. — Тебе, святой отец, надеюсь, объяснять ничего не надо. Все как в прошлый раз. Удачи всем.

Легким для шестидесятипятилетнего человека шагом Аким первым вышел на занесенную последней в этом году вьюгой тропу. Ободряюще подмигнув, следом двинулся священник. Ощущая себя полным профаном, Никита ринулся догонять их. Сразу же за придорожными сугробами охотники стали продвигаться согласно расписанному дедом порядку.

При приближении к Камням молодой Басанав почувствовал легкое жжение в левом плече. Дед, увидев, как рука внука непроизвольно дернулась, чтоб почесать беспокоящее место, успокаивающе прошептал: «Это знак, не обращай внимания — скоро пройдет».

Апрельский лес в условиях Карелии — это нерастаявший снег, скользкие буреломы, промокшая, как губка, земля и обязательно — сырые ноги. Все эти радости родной природы Никита прочувствовал в полной мере. Несмотря на сырость в сапогах и под ними, холода он не чувствовал. От перехода по пересеченной местности ему стало жарко. Пот ручьями тек по спине, и никакое замерзание пока не грозило. Проваливаясь в мокрый ноздреватый снег по самое некуда, перелезая через невесть когда поваленные осклизлые стволы, охотники обошли Черные Камни. В результате оказалось, что придется, прыгая через проснувшиеся после зимы ручьи, идти по появившемуся звериному следу.