Александр Анисимов - Игры богов Страница 12

— И опозоришь себя на всю жизнь, — жестко ответил Халиок. — Как ни крути, а наследование трона по женской линии недопустимо, так что фактически у тебя нет наследника. Поэтому молчи и делай вид, что тебе ничего об этом не известно: пусть все считают, что ребенок — твой. А Ханга я возьму на себя, если ты все еще хочешь от него избавиться, хотя на твоем месте я оставил бы его в покое — не след связываться с богоизбранным. Наверное, высшим силам было необходимо, чтобы ребенок родился не от тебя. Но оставим на время этот разговор. Ты пришел ко мне, чтобы разузнать о сыне, я хочу побеседовать о нем же, однако сначала дослушай то, что написал сумасшедший монах:

— … Ребенок будет рожден в срок, но при рождении вберет в себя все материнские силы. Судьбой предначертано ему остановить кровопролитие и объединить разрозненные города смертных. Союз этот станет гораздо могущественнее, нежели Империя Великих Змеев. О рождении ребенка возвестят две белые звезды, которые вспыхнут на небосклоне подобно бриллиантам. В ту минуту на свет появится смертный, но богоравный. И так будет, ибо так должно быть, если только не случится…

Замолчав, Халиок осторожно закрыл фолиант и положил его перед собой, как бы невзначай погладив переплет. Книга вздрогнула, будто оживая, и, воспарив над столом, медленно полетела в угол, откуда маг принес ее некоторое время назад. Дагмар недоуменно смерил Халиока взглядом, но, не дождавшись объяснений, спросил:

— И что дальше? Маг вздохнул:

— Помнишь, я говорил тебе, что воин, нашедший эту книгу, сжег последние листы? Так вот я прочел тебе все до последнего слова из того, что осталось. Мне самому хотелось бы знать, что послужило причиной уничтожения записей. Возможно, самое важное как раз и находилось в конце рукописи.

— Как я понимаю, дни Кефры сочтены, — задумчиво произнес Дагмар, про себя повторив все услышанное от мага. — Как там написал этот безумец? «Ребенок будет рожден в срок, но при рождении на свет вберет в себя все материнские силы»?..

— Кто знает, кто знает… Надеюсь, ты понимаешь, что ни слова из того, что ты здесь услышал, не должно выйти за стены этих комнат?

Дагмар жестом попросил Халиока замолчать, он и без того знал, что нужно делать, иначе ему не удалось бы удержаться у власти три десятка лет.

— Я зайду к тебе на днях. — Король машинально взял в руки кубок, но, сообразив, что тот пуст, вернул его на стол, даже не заметив, как конвульсивно сжавшийся кулак оставил на серебре глубокие вмятины. — А пока составь гороскоп этого ребенка. Я хочу знать, что с ним будет дальше.

Халиок не ответил. Продолжая сидеть в кресле, он взглядом проводил уходящего Дагмара и, когда тот был уже у самых дверей, едва заметным движением руки открыл выход. Массивные створки неслышно разошлись, а затем снова сомкнулись. Маг остался один. Глядя на тусклый свет свечей, уже почти догоревших и заливших канделябр мутным воском, он прошептал, ни к кому не обращаясь:

— На него невозможно составить гороскоп. Если бы я только знал почему…

* * *

Паррот стоял возле лестницы, ведущей в подземные помещения дворца, размышляя, выполнить ли сначала приказание Главного Советника или же спуститься в хранилище и проверить, не взбрело ли королю в голову снова заняться казной лично. Сообщить людям, верным Маттео, о скором выступлении заговорщиков, конечно, стоило, но это все же было не срочно, тем более что любая оплошность в работе, которая могла выдать в казначее изменника, повлекла бы за собой неотвратимую казнь, Дагмар не стал бы разбираться — он всегда принимал решения быстро.

Решившись, наконец, Паррот уже шагнул на первую ступеньку, когда к нему выскочил из ближайших дверей слуга-уборщик. Казначей знал его — это был один из тех, кому поручалось следить за передвижением Дагмара по дворцу. Как ни странно, но слуги всегда вызывали меньше всего подозрений и среди них искали виновных в самую последнюю очередь, хотя они-то как раз были в курсе всех дворцовых событий. Порой слуги могли рассказать такое, что не удавалось узнать даже лучшим шпионам.

— Господин! — Уборщик остановился возле Паррота, почтительно склонив голову, давая понять, что он узнал кое-что важное. Казначей настороженно огляделся, но не заметил поблизости никого из тех, кто мог бы заинтересоваться разговором.

— Я слушаю. — Паррот понизил голос до шепота, хотя и был уверен, что в этот миг их никто не подслушивает.

— Король разговаривал с магом Халиоком. Только что, — так же тихо ответил слуга, не поднимая головы, чтобы не встретиться взглядом с Парротом: за это он мог переведаться с плетью.

Казначей задумался, пытаясь понять, что может крыться за этим поступком короля. Дагмар без веской причины не встречался с Халиоком, а значит произошло что-то очень важное. Встреча короля и мага накануне начала боевых действий настораживала, поскольку смысл ее был Парроту совершенно неведом.

— О чем они говорили? — живо спросил казначей, все еще продолжая обдумывать услышанное. Известия, принесенные слугой, были слишком важны, чтобы от них можно было просто так отмахнуться.

— Не знаю, господин. Разговоры в комнатах мага невозможно прослушать, — с ноткой некоторого сожаления в голосе ответил слуга. Паррот невольно усмехнулся: уборщик проявлял излишнее рвение и готов был, наверное, предать собственную мать, лишь бы заслужить похвалу хозяев.

— Что делал король перед тем, как отправился к Халиоку? — полюбопытствовал Паррот, нервно теребя край плаща и, время от времени, бросая по сторонам настороженные взгляды, чтобы лишний раз убедиться, что этот разговор не станет достоянием чужих ушей.

— До встречи с придворным магом король некоторое время находился в покоях своей супруги, — охотно произнес слуга. — Но они почти не разговаривали.

— Уверен? — на всякий случай спросил казначей, хотя и не сомневался в правдивости речей слуги: тому было врать — себе дороже.

— Да, господин, — последовал ответ. — Король направился к магу сразу же после посещения супруги, никуда более не заходя.

Паррот внутренне напрягся. Происходящее нравилось ему все меньше и меньше. Кивком отпустив слугу, он в задумчивости сделал несколько неторопливых шагов по лестнице, а затем замер, облокотившись на щербатые мраморные перила, оказавшиеся неожиданно холодными. Что же таится за этим визитом? Неужели Дагмар как-то прознал о заговоре и решил предварительно посоветоваться с Халиоком, прежде чем что-то предпринять? Нет, король не стал бы этого делать — он давно научился принимать решения сам, ни с кем не советуясь. Тут, кажется, что-то другое…