Юрий Туровников - Король и Шут Страница 12

Прохор поклонился сначала королю, потом его супруге и вприпрыжку, гремя бубенцами, покинул Тронную залу. А в это время над городом уже разлетался крик глашатая, объявляющего королевский указ.

Собираться долго Прохор не стал, тем более что и собирать-то ему особо было нечего. Как говорится в народе: нищему собраться — только подпоясаться. Он только переоделся, перебросил через плечо торбу и решил первым делом посетить кухню и родственников пропавших, благо те жили в городе, недалеко от замка.

Королевские повара не сообщили ничего полезного. Жены исчезнувших в один голос заявили, что те покинули дом и ушли в лес, дабы собрать снедь для государевой кухни. Дети королевских сборщиков грибов и ягод дергали шута за куртку и умоляли найти именно их папку. Прохор насилу отбился от них и понял, что остается только одно, а именно — отправиться на поиски пропавших в лес. Но сначала он решил заглянуть в таверну, дабы насладиться ароматным жаркое, глотнуть вина, послушать сплетни, которые могут оказаться полезными, ну и, конечно же, насладиться творением музыкантов.

Едва рыжеволосый слуга короля зашел харчевню, как на него тут же обратили свое внимание посетители.

— Смотри, кто пришел! — воскликнул толстый трактирщик.

— Входи, входи, герой! — крикнул беззубый старик, поднимая кружку и расплескивая пиво.

— Спаситель пожаловал! — смеялся кузнец.

Прохора стали хлопать по спине, и каждый старался усадить его за свой стол, но шут целенаправленно шел к своему любимому месту возле небольшого помоста, на котором выступали музыканты. Едва таверна набилась до отказа, а подручные девы трактирщика разнесли заказы, появились и сами артисты. Для начала они сыграли парочку незатейливых мелодий, под звук которых девки с моложавыми парнями пустились в пляс. Громила Гаспар даже перевернул один из столов, пока отчебучивал пого. Затем музыканты спели несколько старых песенок, заслужив одобрительные аплодисменты подвыпившей публики и горсть монет, что та кидала в шапку. А когда время перевалило за полночь, о чем возвестил бой часов на башне, артисты решили исполнить свой последний на сегодня номер. Музыканты о чем-то пошептались между собой, и один из певцов, тот, что всегда ходил с взъерошенными волосами, объявил.

— Сейчас мы споем вам о нашем друге, который от большой любви потерял голову! Он был славным малым, хоть и со странностями.

Певец выпучил глаза, оскалился в устрашающей улыбке и под звуки мандолин и скрипки запел хриплым голосом.

 За столом сидели мужики и ели, мясом конюх угощал своих гостей. Все расхваливали ужин, и хозяин весел был, о жене своей всё время говорил. Ели мясо мужики, пивом запивали. О чём конюх говорил, они не понимали. - Я узнал недавно, все вы, как ни странно, — конюх хриплым голосом проговорил. — С моей бабою встречались втайне от меня, и поэтому всех вас собрал сегодня я! Ели мясо мужики, пивом запивали. О чём конюх говорил, они не понимали. Я за ней не уследил! В том моя вина! Но скажите, Правда, вкусная она? Ели мясо мужики, пивом запивали. О чём конюх говорил, они не понимали.

С чего началась драка — никто уже не сможет сказать, но она началась. Видимо, кто-то посмеялся над бедолагами, которым довелось отведать стряпни обезглавленного днем конюха, а может на то имелись другие причины. Так или иначе, таверна заходила ходуном. В разные стороны полетели посуда, лавки и некоторые посетители заведения. Громила Гаспар вышибал дух из драчунов, которые пытались на него напасть. Даже Прохор окунулся в бузу, раздавая зуботычины налево и направо, ловко уворачиваясь от ударов. Девки громко визжали, а трактирщик, в уме подсчитывая ущерб, схватился за голову. И лишь музыканты закатились смехом и продолжили играть заводную мелодию.

Драка продолжалась до тех пор, пока кто-то не выбрался на улицу и не привел гвардейцев. Те с трудом разняли дерущихся, а некоторых даже арестовали. Солдаты никого не отпустили по домам, пока посетители не скинулись и не оплатили ущерб, причиненный трактиру. Стоит отметить, что хозяин заведения значительно преувеличил сумму, но разбираться с ним ни у кого не было желания. Все хотели поскорее попасть домой, где их ждали кого жены, кого мужья, ну и теплая кровать…

Глава третья

Прохор проснулся с ужасной болью, голова буквально разрывалась на части. Хотя, проснулся — слишком сильно сказано, скорее, пришел в себя. Не открывая глаз, он ощупал себя и сделал вывод, что все-таки добрался до дома, ибо абсолютно гол и ему тепло. Он, конечно, мог быть ограбленным до нитки и брошенным в какой-нибудь подворотне в куче грязного тряпья, но в это верить не хотелось. Перебрал он вчера с придворными музыкантами хмельного вина. Гвардейцы их не тронули и не посадили в темницу: артистов из уважения к искусству, шута — из-за социального положения. А попросту — испугались гнева короля. Прохор потянулся до хруста костей и сладко зевнул.

— Ну и горазд ты дрыхнуть! — неожиданно прозвучал нежный женский голос, заставивший обладателя рыжих кудрей вскочить на ноги.

Шут начал судорожно рыскать по комнате в поисках своих вещей, но не преуспел. Комната вроде как знакомая, а в то же время и чужая. Тут он раньше никогда не бывал, а, может, и забредал, разве сейчас вспомнишь?! В голове стучат молоточки опасности.

«Куда меня нелегкая занесла?! — подумал Прохор, прикрываясь простыней и готовясь к худшему. — Сейчас выползет какая-нибудь каракатица, толстуха страшная… Позору не оберешься. Люди засмеют, если узнают! А король вообще со свету сживет своими ежедневными шуточками, проходили уже. И как меня угораздило? Не иначе, нарочно споили».

Кто-то находился за ширмой, делящей комнату пополам.

Шут выглянул окно: вокруг жилые дома и торговые лавки. Хорошо хоть до дворца недалеко, вон виднеется башня с часами. Тут Прохор обратил внимание на свои, что лежали на столе. Он схватил механизм и застегнул ремешок на запястье. Простынь упала на пол, и в этот момент раздались шаги. Рыжеволосый гуляка замер в оцепенении. За спиной раздавалось чье-то дыхание.

«Может, в окно выпрыгнуть? А если это ее муж? А у него карамультук заряженный… Да и куда без порток-то? Вот я попал в историю!»

— Завтрак готов, мой шалун.

У Прохора отлегло от сердца. Он облегченно вздохнул. Не муж, уже хорошо, но поворачиваться все равно боялся. Мало ли что, хоть голос и показался шуту знакомым. Он стал перебирать в уме всех знакомых дам. Не помогло, да и запутался. Некоторых посчитал дважды, кого-то вовсе не вспомнил.