Андрей Аливердиев - У Лукоморья Страница 12

А дело было так. Как-то на одном из Балов в уже известном вам кафе «У р-я», собралась теплая компания. И когда количество выпитого уже переполнило все мыслимые пределы, кто-то предложил разойтись по Инкарнационным Зеркалам и возвратиться в тех же костюмах, но в современном облике, чтобы раз и навсегда покончить с тайнами. Все горячо поддержали это предложение, и разошлись.

По своему школьному опыту я знал, что если все договариваются завтра побриться налысо, то в итоге это обычно делает один человек, над которым, естественно, потом все прикалываются. А так как у большинства лукоморцев годы не сгладили дух озорства, то от них следовало ожидать того же самого.

Так и случилось. Хотя я практически доподлинно знал, что по крайней мере, половина компании — выходцы из нашего города, почти вся компания выглядела настоящими иностранцами. За исключением одного бедолаги. Им был Алеша Попович. Он же Коля Ашуров. И хотя, когда все выяснилось, он с пеной у рта утверждал, что он тоже пришел ненастоящим, и все сделали вид, что ему поверили, это было уже бесполезно. На следующий день, как потом рассказывала его сестра, их телефон раскалывался от звонков, в которых явно деланные голоса передавали привет Алеше Поповичу. Помню, он потом так обиделся, что полгода не появлялся ни на одном лукоморском празднике.

Еще раз прокрутив в памяти историю с Алешей Поповичем, я вдруг ясно осознал, что перед тем как давать какой-либо ответ на Земле, нужно сначала попытаться вытянуть этих гавриков в Лукоморье, побеседовать с ними по душам, а там видно будет. У меня была их фотография (какая оплошность с их стороны (!)) и полный адрес. Так что единственным препятствием, чтобы найти их на Радужном Мосту, было время: ближайший подходящий с астрологической точки зрения момент для этого должен был наступить через несколько дней. Поэтому я решил повременить с ответом и обратиться к более объективным и животрепещущим реалиям, которые принес спустившийся на город вечер. И первой такой реалией был Вася, пришедший не один, но с двумя пузырями. Намечался хороший гудеж. А так как у нас мы собирались совсем недавно, все решили отправиться к Орловым. Они были не против.

Вечеринка удалась на славу. И я мог бы долго рассказать об имевших на ней место шутках и тостах, о случившихся там комиксах и улетах, на которые способны прирожденные юмористы, составляющие большинство нашей компании. Но все это имеет столь малое отношение к основному сюжету, что я этого делать не буду. Так что желающие почитать о пьяных ежиках могут обломиться.

Восемь дней пролетели как один миг, и наконец наступила ночь, в которую звезды дали свое благославление для путешествий по Радужному мосту. Этой ночью мне предстояла большая работа: во-первых, надо было навестить Яну (не думает же читатель, что я мог забыть), во-вторых, вытянуть к себе в замок уже известных вам шведов, и в-третьих… Впрочем, сначала надо было решить первые две задачи, а уж потом думать, о том, что делать в-третьих и в-четвертых.

Итак, с чего начать? Конечно же, я начал с Яны. Ибо, во-первых (не запарил ли я вас сим оборотом?), это было легче, потому что я уже знал к ней дорогу, во-вторых, приятнее, думаю, не надо объяснять почему, а в-третьих, ее вполне можно было бы взять с собой на поиски шведов, что составило бы ей неплохую экскурсию.

Итак, выбрав тело уже знакомого вам богатыря, я встал на путь Радужного Моста и обратил его в сторону, куда однажды привела меня душа моей возлюбленной.

Яна сладко спала в своей постели. Она была похожа на ту Амазонку, которую я знал, не больше чем я — на Илью Муромца, но лунный свет, падая на ее лицо, и смешиваясь со светом Радужного моста, вызывал к жизни давно канувший в Лету образ. «Как хорошо, что она спит одна, — подумал я,[5] — Если бы в комнате был еще кто-то, он мог бы до смерти перепугаться». Я погладил Яну по голове. Она открыла глаза.

— Ты пришел? — были ее первые слова.

— Нет, это просто сон, — прошептал я в ответ, беря ее на руки.

— Куда это ты меня потащил?

— В Замок. Там у меня есть для тебя кое-что интересное.

— А может лучше остаться здесь?

— Нет, здесь не получится.

Она выкатила глаза, и я вдруг понял, что она имеет в виду и покраснел.

— Вечно у тебя одно на уме, — ответил я смущенно.

— Ах ты, мерзавец! — она сменила шепот на звонкий голос.

— Тише! Родичи услышат, — прошипел ей в ответ я. Мне хотелось зажать ей рот, но руки, как вы понимаете, у меня были заняты.

— А они могут нас услышать? — спросила она опять шепотом.

Не успел я ответить, как из соседней комнаты донесся шум, и через секунду мужской голос спросил:

— У тебя все в порядке?

— Все хорошо, папа, — невозмутимо ответила Яна, — Просто дурной сон.

Шлепающие шаги удалились «Хорошо, — подумал я, — что ему не пришло в голову, что тайный любовник может влезть к его дочери и на десятый этаж». Вслух же прошептал только: «Нам пора», и понес ее в открывшийся коридор. Она еще не привыкла к красотам Радужного Моста, и всю дорогу зачарованно смотрела по сторонам. Я шел быстро, и вскоре мы были в моем Замке.

— Может, дашь мне тапочки, — сказала она, когда я наконец поставил ее на мраморный пол. — Да и переодеться бы не помешало. Или тебе нравиться мой вид в ночной рубашке?

— Мне бы он больше понравился без оной, но переодеться все же придется, потому что нас ждет одно путешествие.

А так как тапочек под рукой не было, я взял ее опять на руки запев:

«Я ж тебе милая прямо до хатинкиАж на руках донесу,»

понес ее к Инкарнационному Зеркалу. Благо, в Астрале мышцы практически не уставали, да и весила она в своем земном теле значительно меньше, чем та златовласка, которой я привык ее видеть.

Только очутившись в кресле перед Инкарнационным Зеркалом и увидев в нем свое отражение, Яна окончательно поняла, что произошло.

— Ты, нехороший человек, — она с трудом подбирала слова, — значит, меня выследил? Воспользовался моей неопытностью?

Я довольно кивал головой. Яна вскочила и бросилась на меня. Я обнял ее и плюхнулся в кресло, так что она оказалась у меня на коленях. Она попыталась вырваться, но сила была явно не на ее стороне. Разница в весе у нас была изрядная.

— Сильный, да? — сказала она, наконец, поняв, что ей не вырваться.

— Извини, я не хотел, — я сделал самую жалостливую физиономию, на которую был способен терменаторный богатырь, — Ты ведь сама не говорила мне адреса. Что же мне оставалось делать.

— Ладно, что сделано, то сделано. А как же ты меня находишь в этом воплощении?