Василий Кононюк - Неоконченная пьеса для квантово-механического пианино Страница 12

— Есть…

— Сейчас мы тебя туда положим, и тогда я тебе все расскажу, куда, как, и чем меня ударило. Поехали.

Попросив принести несколько простынь, он двумя зафиксировал ноги и туловище больного, а третьим примотал к ножкам его руки.

— Что вы делаете?

— Ему будет очень больно. Придется потерпеть. Принесите мне кусок круглой деревяшки и веревку. — Засунув деревину парню в рот и завязав сзади веревкой, чтоб не выпадала, Саша коротко объяснил:

— Убережет язык и зубы от повреждений.

Он положил руки на позвоночник больного, и картинка дрогнула, расцвечиваясь разноцветными огоньками.

«А теперь все внимательно запоминай, Сеш, это очень тонкая и ответственная работа, состоящая из трех этапов. На первом, мы превращаем нервные клетки на границах разрыва в аналог раковых, чтоб вызвать их деление и восстановление поврежденного нервного столба. Затем, немедленное прекращение процесса, аналогичное переводу раковых клеток в доброкачественное состояние. И последний этап, превращение модифицированных клеток в нервные. Поскольку новые клетки будут сразу создавать ткань аналогичную нервной, то сразу пойдут сигналы. Особенно от нижней половины тела в мозг. И поскольку три года связь отсутствовала, то первые ощущения будут малоприятными, мягко говоря. Да и новосозданные нервные клетки будут сигналить. Будет очень неприятно, мягко говоря. За все нужно платить… если вопросов нет, то приступим».

— Пусть не держат на меня зла Светлые и Темные Боги…

В следующие два часа парень несколько раз терял сознание от боли, мамочке помог потерять сознание Хор, когда она бросилась на защиту своего ребенка с явным намерением выколоть глаза экстрасенсу. Заодно папаше свел судорогой мышцы рук, вцепившихся в налокотники кресла так, что когда он попытался вскочить с явно агрессивными намерениями, то ему пришлось волочить сзади массивное кресло.

— Сядь!

На мгновение папаше показалось, что на месте экстрасенса над его сыном нависло кошмарное создание больше всего похожее на аллигатора, вставшего на задние лапы. Неестественно синие, светящиеся глаза с вертикальными зрачками требовательно уперлись ему в переносицу. Упав обратно на стул, Иван Петрович замер и начал дышать лишь после того, как понял, возле сына стоит нормальный человек, просто положивший руки на его спину.

Последние полчаса, Саша, затащив больного на стоящие рядом брусья, заставлял парня передвигать ногами и рассказывать где, что болит. Пришедшая в себя супружеская пара, затаив дыхание, наблюдала за происходящим, боясь пошевелиться. Наконец удовлетворенный экстрасенс помог обессиленному пациенту добраться до кровати и радостно обратился к родителям.

— А сейчас, уважаемые, пройдемте в закрома.

— Какие закрома?

— Ну, вот так всегда… как лечить, так пожалуйста, а как деньги считать, так сразу никто ничего не понимает…

— Не говорите глупостей, Александр Владимирович. — Иван Петрович неуверенной, после всего пережитого, походкой вышел из комнаты.

— Какой вы, однако, меркантильный, — тут же начала воспитательный момент его супруга. — Вам Бог такой талант дал, а вы о деньгах думаете! Вспомните, как Христос учил…

— Уважаемая, принесите мне ради всех Светлых Богов бокальчик коньяка, обещаю, я со всей ответственностью обдумаю ваше предложение, — довольно невежливо прервал начавшийся монолог Саша, устало опускаясь на стул. Приняв бокал коньяка из рук обиженной хозяйки, он продолжил:

— Вы знаете, обдумав ваше предложение, вынужден отказаться. Понимаете, в некотором смысле, Христос был первым коммунистом пытавшимся утвердить среди своих учеников принцип — от каждого по способностям, каждому по потребностям. При этом, понимая нестабильность такой формулы распределения, он особо подчеркивал умеренность в желаниях. В дальнейшем классики, и Маркс, и Ленин, не придумали ничего лучше, как фактически повторить то, что предложил Христос, хотя у них перед глазами были тысячелетия наполненные неоднократными и безуспешными попытками умерить алчность людей. Это тем более странно, что оба они, украв у Гегеля зерно, даже не потрудились заглянуть в мешок, чтоб изучить, а что ж тут нам попалось. А все потому, что вопреки распространенному заблуждению, классики не были философами ни разу. Первый — неплохой политэконом, второй — гениальный революционер и организатор. Задумайся они хоть немного над принципом отрицания отрицания, мне кажется, обоим было бы по силам понять простую вещь. Хочешь добиться безденежных отношений — развивай денежные, пока они себя сами не изживут. Хочешь бесклассового общества — развивай классовое, оно себя изживет само собой. Без революций. То же самое вы увидите, взяв, к примеру, развитые системы борьбы. Айкидо, кун-фу и им подобные. Везде вы увидите основной общий принцип, не иди лоб в лоб, не меряйся силой, используй силу соперника, позволь ему самому победить себя. Твоя задача слегка подправить его движение. Поэтому, я, как человек решивший практически помогать строительству коммунистического общества, не должен работать бесплатно, наоборот, я должен максимально развивать денежные отношения пока они себя сами не уничтожат!

— Но как же быть людям бедным…

— А вот это уже ваша задача, уважаемая Нина Михайловна, помочь им раздобыть денег на мои услуги. — Вернувшийся к тому времени Иван Петрович, с интересом слушавший Сашино разглагольствование, улыбнулся, глядя на ошарашенную такими доводами жену, и протянул экстрасенсу пачку пятитысячных купюр.

— Тут несколько больше оговоренной суммы…

— Я полагаю, это более приятно, нежели наоборот, — с улыбкой ответил отец. — Какие у вас планы Александр Владимирович?

— Добраться до гостиницы и заснуть.

— Вы уже где-то устроились?

— Нет еще.

— Тогда могу порекомендовать неплохую гостиницу поблизости, с вполне разумными ценами. Если вы не против, я вас подвезу. Сыну какое дальнейшее лечение порекомендуете?

— Он полностью здоров. Естественно, нужна лечебная гимнастика и восстановления нормальной мышечной массы ног, но это мелочи. И без тренера все придет в норму.

В машине Иван Петрович задумчиво молчал. Лишь когда они приехали, и Саша начал прощаться, он неожиданно спросил:

— Александр Владимирович, второе объявление, которое я встречал в Сети тоже ваше, или это кто-то пошутил?

— Мое, сам сочинял.

— Мне кажется, его стиль отпугивает серьезных клиентов, но это не мое дело. У меня есть проблема, которую я не могу решить, вы можете взяться за это дело?

— Иван Петрович, прежде чем мы продолжим эту интересную тему, разрешите два слова. При всей растяжимости моих моральных принципов они, тем не менее, наличествуют. Поэтому, если у вас есть причины подозревать несовпадения моральной стороны вашего дела с оными, лучше не продолжайте.