Влад Прогин - Охотник за мертвыми Страница 12

   Я глубоко вздохнул и, проигнорировав ее обворожительную улыбку, приступил к трапезе. С Торреви и компанией мы практически не пересекались, так как он обычно ходил в многодневные походы к самой кромке болот, в которые не мог взять меня, так как у меня не было лошади...

   Да, про лошадей я не сказал. Лошадьми этих животных не мог с полной уверенностью назвать даже я, так как они больше напоминали огромных собак, да и были в отличие от травоядных лошадей всеядными и очень даже любили мясо.

   - Что-нибудь еще принести, Алькор? - спросила официантка.

   - Нет, спасибо, Ралла - откликнулся я.

   - Как будет угодно.

   Деревушка небольшая, народ добрый и меня вскоре все стали принимать за своего. К охотникам за ходячей смертью тут всегда особое уважение...

   Покончив с обедом, я покинул "Череп" и отправился за пределы деревни. Леса, поля, иногда болотца... И ни одного знакомого дерева или растения. Я быстро выучил, что из местных ягод можно есть, а что нельзя и, по возможности, жил на подножном, как говорится, корму, копя деньги... на что? Честно скажу - не знаю, так как долг Торреви я очень скоро отдал. В непосредственной близи от жилья нежити водится мало и один или два мертвяка за полдня - уже удача.

   Да, о деньгах. Тут в ходу одни монеты из металла очень напоминающего серебро. Может быть и серебро, даже, скорее всего, серебро, но я последнее время стал сомневаться во всем, что встречаю. Мало ли какие законы здесь властвуют, раз нежить разгуливает?

   И все же есть в этой, вроде бы мирной жизни, ложка дегтя: мир тут, как порох. Самыми ходовыми темами для обсуждения были известия о том, что мертвяков все больше и больше, что маги Аррасской Академии бездействуют. Кто-то рассказывал даже о том, что на севере, в Нолдоре, собираются целые легионы нежити.

   Если в этих слухах есть хоть доля правды, то моей главной задачей является убраться из этого мира по добру по здорову прежде, чем сюда придет целая толпа нежити и скушает меня.

   Я вздохнул.

   Память упорно не хотела отдавать из своих глубин те моменты моей жизни, в которых скрыт ключ к тому, как я попал в этот мир, а, быть может, и ключ к тому, как его покинуть. Я готов поспорить, что среди читателей найдутся те, кто скажет что-нибудь вроде "Вот идиот! В кой-то веки повезло, а он убегать из чудесного мира хочет...". Да, я идиот, если угодно, один из тех идиотов, которые предпочитают называть себя реалистами... или пессимистами, если угодно. По большому счету, если Вы живете в России, то Вы должны знать, как просто у нас спутать реалистов и пессимистов.

   Нос уловил знакомую до боли вонь, и я обнажил свой простенький клинок. Мертвяк появился из тенистого перелеска, которых они всегда держались в жаркий полдень, и явно хотел закусить мною, а я, собственно, ликвидировать его и получить заслуженный заработок, в виде двух серебряных монет. Здесь этого хватит заплатить за ночлег и еду. То есть с комфортом прожить полдня.

   Прогнил, на жаре совсем скис, еле шевелится - никакой противник. Парочкой, доведенных уже до уровня рефлексов, взмахов клинком я заставил его рухнуть вниз зловонной шевеляшейся массой и, изъяв "драконий коготок", облил маслом из фляги и поджог.

   Двадцать первый на моем счету.

   Работа охотника, как и, должно быть, работа врача, (по крайней мере, врача в моем мире) развивает цинизм, который, на фоне депрессии и тоски по родному дому, прогрессирует неимоверно. Скорее всего цинизм - одна из защитных реакций организма на психологическую нагрузку, хотя... я не уверен ибо в этой области не спец.

   Если первых мертвяков я немного боялся, пытался разглядеть, какими они были при жизни, где-то жалел, то сейчас я их истреблял спокойно и равнодушно, словно убирал мусор. В конце концов, должен же его кто-то убирать! Не могу сказать, что эта работа мне нравилась. В моем положении, понятие "нравится" вообще было неприменимо. Когда то, когда я хотел идти в медицинский, я видел "анатомический театр", где вскрытие производили прямо перед целой толпой абитуриентов. Тогда я понял, что это не для меня, так как меня едва не стошнило. А что теперь? Что-то подсказывает мне, что я теперь и на тот пресловутый "театр" смогу взглянуть без содрогания.

   Я изменился.

   Возможно, я не понял в какой момент, но изменение произошло во мне, и я это знал. Оно не коснулось ни характера, ни образа мыслей, но восприятия. Иногда мне казалось, что я сплю, что еще чуть чуть, и сон рассыплется и я проснусь в хорошо известном мне, обыденном до мелочей и за это и горячо любимом мире. Но реальность на то и реальность, что с ней остается только смириться. Что и говорить, а свой родной мир я вряд ли увижу. Пора с этим смириться. Какая-то моя часть, подсевшая, словно наркоман на иглу, на блага высокоразвитой цивилизации, противиться этому изо всех сил. С другой стороны совсем иная моя часть, природное любопытство, если угодно, которой было мало освоенных мною в совершенстве законов физики, просто ликовала: для нее это был новый мир с, возможно другими законами, которые тоже будет интересно изучить...

   ***

   Свежий воздух, ежедневные пробежки, упражнения и здоровое, в кой-то веки питание из кого угодно сделают здоровяка. В силу того, что большую часть своей жизни в родном мире я предпочитал работать головой, нежели мускулами моя физическая форма оставляла желать лучшего. Но вот пришли перемены и сначала жуткие упражнения на болоте, когда я под действием слизня бежал по пересеченной местности, теперь ежедневные долгие прогулки, перемежающиеся со стычками с нежитью и меня вполне могли не узнать, должно быть, даже мои старые друзья, случись им увидеть меня.

   У меня пропала характерная для меня сутулость, лишенные нагрузки в виде экранов компьютеров и телевизоров глаза вернули себе природную остроту зрения. Даже частые головные боли, в свое время выбивавшие меня из ритма жизни на день, а то и на два не разу не побеспокоили меня здесь.

   Я расположился в тени деревьев и достал свои записи. Разрозненный конспект неизвестно чего. Жизни? Имена, подслушанные случайно разговоры, слухи. Все то, что не смогло найти своего места в моей голове, оседало в этом странном конспекте имеющим форму дневника. Ну и, конечно, главный его плюс - он был написан на русском, а значит можно было не боятся, что кто-то, кому не следует его прочитает.

   Подвернулся целый куст "огненных ягод", если дословно переводить. Гадость на вкус: приторно и вызывает жажду, но съедобная, без последствий для организма. Пора уже почти закончилась, и на кусте не было ни единого листочка - только красные, словно пламя, ягоды размером с крупные клубничины на тонких черных ветвях. Я наелся их до отвала и запил холодной водой, набранной часом ранее в роднике.