Марк Энтони - Мрак остаeтся Страница 12

— Фолкен, — окликнула Эйрин, когда они направились к двери, — вы все еще не рассказали нам, зачем приехали в Ар-Толор. Я полагала, вы некоторое время собирались путешествовать вместе с Тумом.

Бард пожал плечами:

— Тум решил, что лучше отдохнуть. Ему уже больше двух тысяч лет, поэтому мы не стали с ним спорить. Кроме того, когда мы услышали, что созывается Верховный Шабаш, то решили приехать сюда.

Лирит замерла:

— Но королева Иволейна созвала Верховный Шабаш совсем недавно.

— Да, милая, — ответила Мелия. — Мы знаем.

Лирит снова внимательно посмотрела на нее. Даже не являясь больше богиней в истинном смысле слова, Мелия до сих пор сохраняла таинственные и огромные силы. Колдуньи всегда относились к ней с глубоким почтением, но при этом и остерегались ее. Мелия относилась к новой религии Тарраса, а не к древнему культу Сайи.

Кроме того, кажется, в наши дни быстрее всех среди колдуний продвигаются те, кто держится в стороне от имени Сайя, не так ли, сестра Лирит ?

Глубокие морщины на лбу Даржа сделались еще выразительнее.

— Я ничего не слышал о Верховном Шабаше. Что это такое?

Лирит открыла рот, раздумывая, что сказать рыцарю, но не успела произнести и слова, как ее перебил другой, пронзительный и надтреснутый голос:

Мой добрый, мрачный рыцарь, разве ты не знаешьТо место, где швеи прядут, а пряхи шьют,Вплетая тайны в Паутину жизни?Итак, пойдем же на Верховный Шабаш.

Когда Лирит заметила желто-зеленую вспышку света, шут уже карабкался вниз по гобелену, подобно огромному пауку. Должно быть, скрывался среди колонн залы, слушая все, что там говорилось.

— Убирайся прочь! — рявкнул Дарж, и его рука потянулась к кинжалу, висевшему на бедре.

Шут испуганно отшатнулся.

Фолкен положил ладонь на руку Даржа.

— Не нужно. Когда-то в этой зале он восседал на королевском троне. Позволь ему остаться.

Таркис развел в стороны костлявые руки и дурашливо отвесил поклон. Колокольчики на его колпаке нестройно зазвенели.

— Нет желания беспокоить, нет желания вредить. Сложу-ка я стишок, гостей развеселить.

Дарж явно не был настроен на стихи.

— Ладно, выскажись, плут. А потом ступай прочь. Таркис так низко поклонился, что коснулся лбом острых мысов башмаков. Однако в тот миг, когда Дарж отвернулся, шут стал дурачиться, мимически изображая с жуткой правдоподобностью выхватывание меча и готовность рыцаря напасть на него. Лирит еле сдержала смех, а Эйрин зажала рот рукой. Дарж резко обернулся.

— Каким бы ни было твое прошлое, шут, ужимки твои здесь неуместны.

— Ну, не знаю, — возразила Мелия, приблизившись к взбешенному эмбарцу. — Думаю, он мне нравится. Расскажи нам свой стих, Таркис. Пожалуйста, прошу тебя.

Шут вскочил на ноги и принялся пронзительным голосом выкрикивать слова, сложенные кое-как, сшитые вместе суровой ниткой небрежной, ломаной рифмы:

Однажды волк сказал луне:«На этой тропке не остаться мне.Ее конец началомВсегда казался мне».

Однажды ночью луна сказала волку:«Пойдем-ка полетаем, зачем сидеть без толку?Будем есть с солнца и со звезд пить —Все, о чем мы мечтали, нашим может быть».

Только вот одна беда,Волк так высоко не прыгнет никогда.И луне не спуститься к нему —Такого горя не пожелаешь никому.

С каждым произнесенным словом улыбка на лице Мелии постепенно угасала. Когда Таркис умолк, она отвела глаза. Фолкен посмотрел на нее и вздохнул. Лирит не могла понять, почему стихотворение так расстроило их обоих.

— Твоя поэзия, шут, не сулит хорошего приема, — сказала она.

— Разве я говорил о приеме? — В глазах Таркиса вспыхнул лукавый огонек. — Наверное, я имел в виду прощание. Одно так сильно похоже на другое, что иногда их трудно отличить друг от друга.

— Скорее всего ты просто плохой поэт, — вмешалась Эйрин. — В конце концов однажды я в стихах даже превзошла тебя.

Таркис торопливо устремился к баронессе.

— Но мы ведь так и не закончили игру, милая. Я прочитаю тебе твой стих, когда мы встретимся в следующий раз.

Не успела Эйрин ответить, как шут, совершив несколько прыжков, оказался у двери. Звеня колокольчиками, он юркнул в дверной проем и был таков.

Воцарилась долгая тишина, которую, откашлявшись, нарушил Дарж.

— Я тут подумал, — произнес он, по-видимому, не адресуясь ни к кому из присутствующих, — лорд Фолкен и леди Мелия могут предложить вам и лучшую компанию, и лучшую защиту, чем я. Возможно, раз уж они оказались здесь, пришло время мне вернуться в Стоунбрейк. Пора посмотреть, как идут дела в моем поместье.

Голубые глаза Эйрин расширились от удивления.

— Послушайте, Дарж, вы даже в шутку не должны говорить о своем отъезде! — Она бросилась к нему и решительно схватила его за левую руку. — Я уверена, что ваш управляющий прекрасно позаботится о поместье. Пожалуйста, обещайте, что останетесь с нами.

Эмбарец заколебался, затем кивнул и на мгновение крепко сжал своими грубыми пальцами ее гладкую, нежную руку.

— Как пожелаете, миледи.

Эйрин вся зарделась от удовольствия, а измученное заботами лицо Даржа сделалось еще более морщинистым, чем обычно.

Лирит и не нужно было проникать в его мысли, как она сделала в пустынях, чтобы узнать, чего стоил ему этот жест. Как бы ей хотелось так никогда и не узнавать о чувствах рыцаря к Эйрин. А иногда она жалела, что не может рассказать о них сестре. Однако вдруг когда-нибудь и представится подходящий случай…

Впрочем, нет. Это глупо. Дарж почти вдвое старше Эйрин. И хотя подобные браки далеко не редкость, их заключают ради земель, денег или ради союзов государств, но не ради любви. Дарж никогда не осмелится рассказать Эйрин о своих истинных чувствах. И Лирит поклялась никогда не делать этого.

Но кое-что еще тяготило его. Сегодня Дарж выглядел даже мрачнее обычного. Возможно ли, что с ним что-нибудь приключилось? Или после путаницы, которую Лирит увидела утром, ей все казалось не совсем нормальным?

— Пойдемте, — сказал Фолкен. — Королева одарила нас гостеприимством, и я готов воспользоваться им. Давайте позавтракаем.

7

На следующий день в Ар-Толор начали прибывать колдуньи.

Эйрин заподозрила, что происходит нечто странное, еще утром, когда сидела у себя в опочивальне и завтракала. По спине пробежала дрожь; под влиянием какой-то неведомой силы она положила ложку, поднялась и подошла к окну. Внизу, во дворе замка, на вороном коне сидел наездник, облаченный в зеленую мантию с капюшоном. Стражник протянул руки, чтобы помочь ему спешиться. Путешественник поднял голову, и капюшон соскользнул с головы, открыв взгляду каскад роскошных золотых волос. Наездником оказалась женщина уже не юная, средних лет, но все еще обладающая притягательной красотой.