Михаил Пузанов - Перекресток: недопущенные ошибки Страница 12

— Действительно, Врата, — с уважением сказала Ви зеркалу. То как будто всколыхнулось, выражая ответное уважение и почтение.

— Так вот ты какое, живое зеркало. Впрочем, думаю, любое зеркало — живое? Я ведь права?

Поверхность вновь всколыхнулась, но на чуть дольший срок. Затем отражение в ней восстановилось.

— Итак, что же спеть тебе?

Вопрос был излишним. Викторис и так знала четыре строчки, которые отец часто напевал, когда мир вокруг его утомлял. Он, вроде, просто пытался нечто прочувствовать, но при этом вкладывал в строки куда больший смысл, чем можно было бы предположить, исходя из текста. Их Викторис до конца не понимала, но они отчего-то всегда дарили надежду и стремление идти вперед, сквозь препятствия.

— Каковы будут пределы — никто не ожидал, — пропела первую строку демонесса, едва коснувшись пальцами правой руки поверхности зеркала. То всколыхнулось, послышалось едва уловимое шипение, будто бы кто-то пустил газ в помещение. Викторис приободрилась и, приложившись уже обеими руками, запела дальше:

— И напрасно тратили силы, мостя тропинки нам, — поверхность зеркала пошла рябью, руки дочери Астерота уже, казалось, потонули в ней. Тогда Викторис полностью прижалась к зеркалу и громким, хорошо поставленным голосом запела дальше гимн путешественникам между мирами:

— Всех вас поняли мы. Смело шагнули в зал…

На этих словах мир вокруг нее расплылся. Не было очага, не было Расселины, не было кресла, стола, самого зеркала — и того не было. Она уже стояла вне своего мира, зависла где-то в странном пространстве. В проходе между сейчас и никогда. И это никогда так испугало ее, что голос едва не сорвался. Но здесь медное свечение подхватило ее, будто расстелившись под ногами, и дочь верховного демона нашла в себе силы петь дальше, завершая начатое четверостишье:

— Где под тысячей, тысячей звезд лунный свет сиял!

И мир распался. А потом — свет и воздух. А еще потом — темнота. И рождение…

1 472 202 год по внутреннему исчислению Мироздания "Альвариум".

Природный мир, континент Эльмитар, империя Иезекиль, Карад-Дум, Дворец Императора.

Чего не хватало принцессе Элоранте, так это постоянства. Вернее, постоянство-то среди личных качеств девушки наличествовало, но только заключалось оно в состоянии стабильного непостоянства. Такой вот нелепый парадокс, делающий принцессу загадочной, но удивительно раздражающей… Время от времени. Стихия владела ее душой: то бушевала внутри, как вихрь, толкая на глупые и необдуманные поступки, то обращалась в безысходность и тоску. Будто пламя свечи на ветру, притухающее и разгорающееся по воле порыва.

И вот она в очередной раз дергала за нервы-ниточки очередного же поклонника из разряда "принцев на день". Справедливости ради, надо отметить, что поклонник оказался изрядно «потасканный» и принца напоминал разве что белым конем, оставленным под окнами красавицы. Вот только принц не учел, что у бедного загнанного животного от вида зеленого палисадника разгорится затаившийся глубоко в желудке аппетит. В результате скромный садик своенравной принцессы был безнадежно испорчен, а потасканный экземпляр находился где-то между опочивальней Элоранты и плахой влюбленного в свою работу палача. Кстати, до оной, то есть плахи, ему даже не пришлось бы добираться своим ходом: разлюбезнейший сэр Амерто, главный палач Карад-Дума, готов был по малейшему повелению хозяйки доставить навязчивого поклонника на руках. Старый трудяга со слезами умиления на глазах рассказывал своим подопечным о твердости и храбрости принцессы, не тяготящейся глупыми размышлениями при вынесении смертного приговора. Рубить, так рубить — вот это Амерто понимал, порода, истинная правительница! Такую все страшатся, а, как гласит мудрость, боятся — значит, уважают. Ну, и любят, конечно. Опасно такую — и не любить… Что самое удивительное, не отличающийся до сего момента остротой ума принц Асгруд неожиданно сообразил, чем грозила обернуться для него непродуманная попытка сватовства. Впрочем, пониманию поспособствовал и топор, которым с хитрой ухмылкой покачивал перед его носом преданный принцессе Амерто.

— Итак, уважаемый Асгруд, посчитаем ущерб, который вы нанесли своими неуклюжими попытками посвататься ко мне. На счет раз, ваш конь пожрал лучшие экземпляры цветов, свезенных со всего Иезекиля. На счет два, вы отняли у меня добрых полтора часа времени абсолютно бессмысленным и бесполезным сватовством. И, наконец, на счет три, который еще не прозвучал, вы отнимете личное время еще и у глубокоуважаемого Амерто, который, между прочим, сегодня имеет полное право отдыхать. Заметьте, принц, лишь из огромной любви к своей работе гражданин моей империи согласился поспособствовать переселению души вашей в лучший мир.

Элоранта чинно сложила руки на животе и одарила Асгруда немигающим взглядом серо-голубых глаз. Во всем ее виде и поведении читалось злорадство и искреннее наслаждение страхом несостоявшегося жениха. Таких подданных принцесса на дух не переносила, как не выносила она всех без исключения скупцов, дураков и малодушных.

Глаза неудачливого принца от страха округлились. Кажется, он начал понимать, что принцесса вполне серьезно решила разлучить его с буйной головой. А тут еще и этот жутковатый Амерто, со звериным оскалом любующийся на свой исполинский топор — вот уж где истинное исчадие хаоса, зверь в человечьем обличии! Да, живя в своем Аленгарде и общаясь там с одним лишь управляющим имениями, трудно осознать, сколько дорогим считает свое время принцесса целой империи. К сожалению, понимание пришло к принцу слишком поздно, и теперь мелкопоместный владычонок должен был упокоиться с миром. Такова судьба…

— Итак, сэр Асгруд, у вас есть ровно одна минута, чтобы убедить меня в ценности вашей жизни для Иезекиля.

— Э-э… Ну, мои имения поставляют в столицу лучшую древесину в империи.

— Кажется, вы не поняли меня, принц, — слово «принц» Элоранта произнесла с особым ядом, насмешливо посмотрев поверх головы обреченного, — я говорила про вашу личную значимость для нас, — последнее слово она тоже подчеркнула, но мягко, таким образом отмечая свою принадлежность к высшему в Иезекиле роду, — Думаю, что у ваших поместий должен быть грамотный управляющий. Кроме того, хотя ваш отец и отошел от дел, но в случае гибели сына он, думаю, вновь примет во владение собственные земли. Опять же, это только мое предположение, но… У вас есть братья?

Принц сглотнул. Братья у него были, и немало. Все — жаждущие земель и не страдающие кровной любовью…