Брэнт Йенсен - Пленники Камня 4. Фонтан Жизни Страница 12

— Я благодарен тебе, — сказал пророк.

— Знаю, — улыбнулся Тот-Амон. – Что же ты теперь намерен делать?

— Если позволишь, — сказал Ганеш, — я воспользуюсь теми остатками знаний, что у меня есть. Быть может, пророчество насчет меня правдиво и без моей помощи духов не одолеть.

— Правильный выбор, — похвалил предсказателя Тот-Амон. – Только прислушайся к одному совету. Не подходи близко к поместью. Вскорости там будет очень жарко. Хотя ты же всё это видел…

Дальнейшего Монтейро не услышал, ибо в этот миг его душа погибла.

Глава 2.

«О колдовстве»

Проснуться Биресу пришлось рано. И дело было не в том, что некий незваный визитер принялся ломиться в покои мага. Таковых, к счастью, не наблюдалось. Просто Биреса снедали нехорошие предчувствия относительно предстоящих суток, и нормальный глубокий сон подходить к магу ближе, чем на десять шагов отказывался. Как результат, два предрассветных колокола несчастный Хозяин Побережья первого круга приближения ворочался с боку на бок и посылал проклятья всем известным богам.

На шестом послеполуночном колоколе маг решил, что с этим маразмом надо заканчивать. Бирес кряхтя поднялся с постели и отправился приводить себя в порядок. За этими процедурами он проснулся окончательно и даже вернул себе более менее сносное состояние духа.

Далее перед магом встал вопрос, куда себя приложить. Дел, в принципе, имелось множество. Неотложных среди них не наблюдалось, равно как и тех, что принято считать приятными. Чтобы хоть как-то растянуть время, Бирес решил соорудить себе хороший, качественный завтрак. Обычно он пользовал пищу изготовленную магами третьего круга, специализирующимися на готовке, которых в поместье так и называли – поварами. Иногда, когда спешил, кидал простенькое заклятье, и перед ним возникала краюха хлеба и сыр или яичница, или еще чего-нибудь. Случалось так, что волшба срывалась, и пред очи мага являлось такое непотребство, что после этого есть он не хотел целый день.

Однако практика с вызовом винных изделий настолько пришлась Биресу по душе, что он решил в более полной мере раскрыть для себя область магической кулинарии.

«После завтрака», — решил Бирес, — «можно будет еще и на базар заглянуть. Взять трех девочек помоложе да покрасивее, а потом напиться… Никак нам Ксарти не побороть!»

И впрямь напоследок стоило бы усладить свое бренное тело, раз обрести душевное спокойствие и веру в будущее не получается. Только, всё равно, хорошо бы еще сделать так, чтоб и о духе не думалось. Маг вполне резонно предполагал, что в обратном случае даже самый изысканный деликатес покажется ему травой, а уж о девочках лучше сразу забыть.

Со злости стигиец долбанул кулаком по столу и грязно выругался.

От этих звуков проснулся пес и вопросительно уставился на мага. Тот примирительно махнул рукой, давая понять, что всё в порядке. Хвостатый постоялец вроде бы успокоился, но Бирес решил подстраховаться и наколдовал звуковую завесу, которая бы защищала пространство вокруг пса от посторонних шумов.

«Точно также и Ксарти», — подумал маг. – «Если захочет, возьмет да и спеленает нас со Слепцом, как младенцев. Мы даже пикнуть не успеем. Против кого заговор устраивать собрались? Дух этот проклятый сильнее всего Черного Круга в десятки или даже сотни раз. На что мы, дураки, надеемся? На собаку?»

Бирес представил как патетично выглядела бы сцена гибели Ксарти от зубов маленького пса, науськанного им и Карун-Ра. Потом бы Слепец создал исцеляющее заклинание и в торжественной обстановке вернул спасителю Побережья человеческий облик. Какой же идиотизм! Бирес не выдержал и расхохотался, хотя на душе было так погано, что плакать хотелось.

— Всё, хватит! – одернул себя маг. – Так или с ума сойду, или счеты с жизнью свести попытаюсь. Надо отвлечься. Обязательно. Задумал завтрак готовить – приступай!

И Бирес начал думать, чего ему хочется. Первым, что пришло на ум, оказался апельсиновый шербет. Мага аж скривило от столь убого образчика собственного вкуса. Предполагалось же наколдовать нечто изысканное, а не то, что и так каждый день пользуешь. Но как стигиец фантазию не напрягал, ничего оригинально на ум не приходило.

Тогда он начал вспоминать, что он уже некогда ел. И тут же на него снизошло озарение. Однажды к Хозяевам Сартоса приезжала на переговоры во вопросам покупки трех атлайских артефактов делегация магов из этой дальней полуденной страны. Чтобы уважить гостей в поместье пригласили повара, специализирующегося на экзотической кухне. Тот наготовил столько яств, что от них столы ломились, но от конфуза стигийцев это не спасло. Выяснилось, что все атлайские маги, что по совместительству являются жрецами тамошнего бога, имя которого Бирес забыл, с рождения исповедуют аскетический образ жизни. Соответственно увидев всё это кулинарное великолепие, гости оскорбились в лучших чувствах и в спешном порядке покинули Сартос. Артефакты, по которым собирались вести переговоры, спустя два года выкрал один из наемников-пиратов. Но суть не в этом. Выбрасывать атлайскую еду маги не стали, а употребили по прямому назначению. Кому-то понравилось, кому-то нет. Бирес относился к числу первых. Он тогда очень сильно сокрушался, что повару второпях устроили показательное отсечение головы.

Больше всего в душу магу запало блюдо под названием — «Крокодил, фаршированный пятью сортами рыбы морской и тремя рыбы речной, с добавлением ананасов, апельсинов, бамбука, цукини и приправ всевозможных, число коих равняется тридцати». На атлайском это умещалось в семь слов.

Творить пищу, на самом деле, ничуть не проще, чем готовить. И там, и здесь надобно умение да и усилие прикладывать приходиться. В первые годы своего ученичества Бирес недоумевал, как вообще возможно просто так наколдовать себе еды, взять её, можно сказать, из воздуха. Вопрос этот разрешился во время курса по теоретическим основам магического искусства. Энергия, потребная для колдовства, является неотъемлемой составляющей нашего мира. Маг может использовать её для своих нужд, переводя в стихийный или материальный вид. Соприкасаясь с предметами или людьми, эта энергия преобразует их, что в обязательном порядке изменяет и их духовную сущность, то есть тот самый свой изначальный пласт. Часть магов-теоретиков в предыдущие годы настаивала на том, что данная деформация вещей материального мира не всегда увеличивает количественный состав энергии, влияя лишь на качественный. В результате, считали они, может наступить истощение «колдовского» пласта и тогда магия навсегда покинет мир. Но сейчас этих позиций уже почти никто не придерживается. В чести другая теория, по которой маг, касаясь «колдовского» пласта, не всегда забирает оттуда энергию. Наоборот он может исторгать её из себя или видоизменять, здесь всё зависит от заклятья. Таким образом соблюдается равновесие.