Троецарствие. Дилогия (СИ) - Останин Виталий Сергеевич Страница 123

Про базу флота я уже говорил, но этим его преимущества не исчерпывались. Здесь была торговля, выход на оперативный простор юго‑западных территорий, медные рудники и довольно хорошо (по средневековым меркам) отлаженная логистика. В смысле, с дорогами в уезде Чанша и на прилегающих к нему территориях все было очень хорошо.

Однако стоило нам приступить к обсуждению похода на Чаншу, как к Мытарю явился один из его секретарей, поставил перед ним на столик шкатулку с донесением, а затем еще и что‑то на ухо прошептал. Все замерли, понимая, что просто так нарушать субординацию своим подчиненным советник не позволит.

И мы оказались правы. Мытарь открыл шкатулку, развернул раз в восемь сложенный лист бумаги и сразу же побелел.

– Пираты? – рассмеялся я после его объяснений, затем обвел взглядом капитанов, как бы приглашая посмеяться вместе со мной. – Ты так переживаешь из‑за каких‑то пиратов?

Никто, однако, моего веселья не поддержал. Напротив, лица у Быка, Пирата, Прапора и даже Юльки сделались какими‑то напряженными, словно им не про высадку пиратов сейчас доложили, а по меньшей мере по полноценное вторжение вражеской фракции.

– Это не какие‑то пираты, мой господин! – с надрывом произнес Секретарь. – Это морские разбойники когурё.

Когу… кто? Это еще что за звери? В свое время, слоняясь по страницам Википедии, я довольно много названий разных народностей встречал, тех же хунну и прочих всяких. Но вот когурё не видел. Может, это какое‑то самоназвание или даже определение? Несмотря на серьезные успехи в деле изучения языка, на некоторых идиомах я еще ломался.

– Не понял, – пришлось честно признать.

Соратники, уже привычные к моим периодическим затупам, тут же принялись наперебой объяснять, кто такие эти загадочные когурё и с чем их едят. Оказалось, не едят. Это они предпочитают есть. И, по крайней мере последние десять лет, безнаказанно.

Морскими разбойниками оказались корейцы. В смысле, предки корейцев, здесь и сейчас называемые когурёсцами. На Корейском полуострове было еще три государства (или племенных союза, я не понял), но именно что были. До недавнего времени они находились под протекторатом Хань, потом поссорились с китайцами и утратили самостоятельность, став уездами.

В смысле, буквально лет за десять до восстания Желтых Повязок все трое правителей этих маленьких, но гордых стран сообщили могущественному соседу, что хотели бы сами как‑то определяться. Император Поднебесной не впечатлился и послал войска. На земле корейцы сражались из рук вон плохо. После парочки битв, которые закончились для корейцев печально – один город, по словам Мытаря, вырезали под ноль, слились. После чего как страна вообще перестали существовать.

А вот Когурё – оно севернее располагалось – выжило. И не просто выжило, а поднялось на отсутствии конкуренции. А потом совсем охамело во время безвластия в Поднебесной, захватив те самые три уезда. И теперь, имея сильный флот, развлекалось тем, что подминало под себя все морское судоходство в Желтом море. И приплыло наконец к нашим южным берегам.

– А зачем? – спросил я у советников недоуменно. – Далеко ведь!

Да, далеко. Но, бывало, рейдерские флотилии когурё – этакие азиатские викинги – заплывали и дальше. Теперь, в эпоху разобщенности осколков империи Хань, остановить их никто не мог. Ну, разве что сильные северные владетели, у которых денег хватало на содержание полноценного флота.

– И они сейчас высадились под Куайцзю?

– Да, господин, – терпеливо ответил Мытарь. – Встали лагерем и присматриваются к позициям осаждающих. На момент отправки сообщения – это вчерашний день – было непонятно, пришли они сами, или их призвал на помощь владетель Куайцзю.

А так можно было? В смысле, позвать корейцев, чтобы деблокировать город? Как‑то неправильно это, ежу же понятно, что такого союзника нужно бояться больше, чем врага.

– Численность?

– Около пяти тысяч. Достоверно Бешеной Цань этого не удалось установить. Она заметила суда, которые не стали приближаться, но опознала в них морские джонки когурё.

– По флагам, что ли?

– Нет, мой господин. – Мытарь, кажется, подавил вздох. – И них характерная форма носа и кормовой надстройки, знающий человек заметит разницу сразу.

Дальше Секретарь рассказал (точнее, прочел), как порядка девяноста вымпелов вошли в устье реки и пропали из виду. Конные разведчики позже выяснили, что суда произвели высадку десанта, которые тут же занялись обустройством лагеря, после чего сами корабли отошли от берега на безопасную для стрелков дистанцию, где и остались на рейде.

По всему выходило, что морские разбойники заложили на моей (ну, почти) земле военную базу флота, от которой потом планировали плясать. То есть грабить окрестные земли или помогать осажденным защитникам города Куайцзю – в зависимости от поставленных перед ними задач.

Силы нового врага были невелики, каких‑то пять тысяч человек на почти сотне сравнительно небольших судов. Но при этом Бешеная Цань не могла с ними быстро расправиться. Во‑первых, это потребовало бы отвлечения значительного количества сил от осады, во‑вторых, десант на земле прикрывали аркбаллисты на кораблях, ну и в‑третьих, сама местность, которую выбрали морские разбойники плохо подходила для штурма. Устье реки изобиловало топкими почвами, было изрезано множеством ручьев, что делало лагерь корейцев практически неприступным.

– То есть, – подытожил я, – у нас десант когурёсцев, приплывших на самый юг Поднебесной с непонятной целью – то ли грабить, то ли как наемники. Бешеная Цань не сможет самостоятельно с ними справиться, а Стражи Длинной Реки, несмотря на название, не имеют достаточных сил для победы над новым врагом. Наш флот приспособлен к речным битвам, но на море против джонок он не выстоит. Значит, им нужно действовать совместно.

Все закивали, будто я сказал что‑то невероятно умное. Но говорить ничего не стали, ждали, пока я озвучу еще и решение. К этой фишке моих китайцев я тоже уже привык. Мы, дескать, все тебе сказали, про советы ты спросил – мы ответили. А дальше сам. Ты ж Стратег.

Ладно. Сейчас скажу.

– У Ваньнан, озвучь мой приказ… – Секретарь окунул кисточку в чернильницу и замер в готовности писать. – Госпоже Гун Цань отрядить необходимые силы для блокирования неприятеля с суши, господину Ля Ину подвести речную крепость и суда поддержки к устью реки и не дать врагу углубиться по реке на территорию княжества Вэнь. В бой не вступать до тех пор, пока противник сам не нападет, штурм Куайцзю не начинать до особых распоряжений. Армии собираться в поход, мы идем на поддержку союзникам.

На самом деле я говорил куда более куцыми предложения, но Мытарь, привыкший к моей отрывистой манере изъясняться, все понимал с полуслова. И уже через пару минут поднялся, держа густо исписанный лист на вытянутых руках.

– Указ хоу Вэнь Тая!

Все находящиеся в малом зале для приемов немедленно встали и, сложив руки перед грудью, поклонились.

– Подданный готов слушать!

Не плачь по мне, Чанша. Наше время еще не пришло. Увидимся позже.

Про сам марш от Юйчжана до Куайцзю можно было бы и не рассказывать, если бы не один случай, который произошел на десятый день пути. Армия, шагающая по своей территории, имеющая отличное снабжение и не ждавшая столкновений с врагом, двигалась быстро – гораздо быстрее, чем мы ходили на последний город желтых.

Конечно, бдительности мы не теряли, крупным силам неприятеля нечего было и пытаться подобраться к нам незамеченными. Зато это удалось дочерям Хули Цзин. Две молоденькие девушки выскочили из рощицы справа, точно подгадав момент, когда мы проезжали мимо. Нужно ли говорить, что разведка их не заметила?

Телохранители отреагировали на двух красоток в дорожной одежде ожидаемо, наставив на них копья. Которые тут же приказал опустить Бык, ехавший рядом со мной.

– Левый Хвост? Правый Хвост? Это вы?

Я не сразу узнал двух фурри, с которыми мои капитаны кувыркались, отдавая им свою ци в качестве оплаты договора между мной и их матерью. Теперь в девушках ничего звериного не было – обычные миловидные китаянки. Разве что черты их лиц были несколько островаты для представителей титульной нации, а граница волосяного покрова на лбу начиналась ниже, чем у обычного человека.