Пик затмения (СИ) - Сойфер Дарья Страница 13

В офисе царило оживление, нехарактерное для размеренных шведских будней. Телефоны трезвонили хором десяти сигнализаций. Нервозность распространилась на каждого, кто ненароком оказался поблизости. Все бегали, суетились, воздух буквально раскалился от суматохи.

Мара, Сэм, Эдлунд и еще два старика в спортивных костюмах протиснулись за Юнссоном в его закуток. Кабинетом эту серую офисную ячейку было назвать затруднительно. Как, впрочем, и стариков спортсменами: их кроссовки и бейсболки выглядели, как насмешка в сторону стройности и активного образа жизни.

Юнссон рухнул за стол и включил компьютер.

– А когда будет опознание лодки? – осторожно спросил Эдлунд.

– Там нечего опознавать, – детектив вытащил смартфон. – На борту было обнаружено тело, но оно по большей части уничтожено огнем. Эксперт считает, что жертва была одна, мужчина около семидесяти-семидесяти пяти… Пока мы держим эту информацию втайне. Мне нужно ваше описание жертвы, лодки, всего, что может помочь нам… – Юнссон внезапно поморщился и чихнул. Потом снова. И еще раз – так громко влажно, что долетело даже до Мары.

– Здесь что, кошка?! – возмутился детектив, вытирая слезы. – Кто принес животное?

– Простите, шеф, – выкрикнул кто-то из холла. – Бродячая, я только покормить…

Мара вытянула шею, чтобы разглядеть получше: один из офицеров гладил худого рыжего кота. Тот сидел, глядя большими невинными глазами, и, будто поняв, что речь про него, жалобно мяукнул.

– Уне… уне… – Юнссон едва не вычихнул легкие. – Унесите сейчас же! – рявкнул он и посмотрел мутным взглядом на своих посетителей. – Извидите…

Мужчина собрался высморкаться, но на горизонте возник другой офицер. Его лицо было таким бледным и перепуганным, что Мара поняла: кот сегодня будет не главным провалом.

– Что еще, Дальберг?

– Мне сказали, что вы хотите видеть задержанного.

– И? В чем проблема? Хочу показать свидетелям.

– Так вроде… – офицер вжал голову в плечи.

– Что? – угрожающе тихо переспросил Юнссон.

– Его нет.

– Что. Значит. Нет?!

– Камера пуста.

– А видео?!

– Полчаса назад ему принесли обед, а в камере оказался лейтенант Эрикссен. Может, преступник обманом заставил… Но записи пропали… – Дальберг замялся и попятился. – Я не знаю, как так…

Юнссон весь пошел пунцовыми пятнами. То ли от аллергии, то ли от ярости глаза его налились кровью, как у быка тореадоров, он встал, набрал побольше воздуха, и Мара прищурилась, ожидая звуковой атаки, но детектив вдруг покосился на нее.

– Кто это с вами? – резко спросил он у Эдлунда. – Выведите ребенка. Немедленно.

Эдлунд что-то тихо сказал на ухо Сэму, тот крепко ухватил Мару за руку и повел из участка.

– Но… – попыталась сопротивляться она. – Я не помешаю… Можно ведь и снаружи подождать…

Но Сэм тащил ее, как бурлаки баржу, и она невольно семенила следом. Только метрах в ста от участка дед ослабил захват.

– Вызывай такси, – сухо велел он. – Едем в аптеку…

– Простите! – окликнул ее кто-то сзади по-русски, и от неожиданности Мара споткнулась. – У вас все в порядке?

Русский язык она не слышала так давно, что совсем отвыкла. Уже и думала на английском… В Линдхольме училась только одна ее землячка – Ксюша Пичугина. И та выпустилась прошлым летом. Вукович тоже могла переброситься с Марой парой слов на языке Пушкина и Толстого, но делала это крайне редко. Если хотела скрыть что-то от окружающих. И вдруг «простите» в порту Стокгольма? И главное – как можно было понять, что Мара из России?

– Что? – она растерянно обернулась и увидела незнакомку, которая, запыхавшись, бежала за ними, видно, решив, что Мару похищает маньяк. Действительно, Сэм сейчас вызывал опасений. – Да нет, это мой дедушка…

Женщина с гривой мандариновых кудрей была одета так ярко, что напоминала фейерверк в праздничной упаковке. Джинсы с лоскутными заплатами на коленях, синее шерстяное пальто в крупную клетку и оранжевый шарф, образующий дичайший диссонанс с волосами. Но самым удивительным было ее лицо: открытое, с огромными голубыми глазами, будто в теле взрослого человека оказалась пятилетняя девочка. Она улыбнулась, и Мара не смогла не улыбнуться в ответ.

– Извините, мне показалось, вас могут обидеть, – виновато произнесла женщина. – Надо же, как совпало! Я машинально по-русски, а вы… Повезло так повезло! Представляете, только приехала, шведского не знаю, да и на английском-то еле-еле…

– Вам помочь? – Мара указала взглядом на огромную вязаную сумку, которая то и дело сползала с плеча незнакомки. И судя по тому, как женщина морщилась, поправляя ее, весила ноша не меньше спелого арбуза.

– Да нет, сама виновата, таскаю все… – чудачка фыркнула, сдув с лица пружинку рыжих волос. – Мне надо попасть поближе к центру. Меня должны были встретить, но… Поеду искать отель. Вы, кстати, не посоветуете что-нибудь приличное и… – она стыдливо понизила голос и прикрыла рот рукой. – … не очень дорогое.

– Мы как раз едем на Биргер Ярлсгатан.

– Куда, простите?

– Это большая улица. Если не самая большая в Стокгольме, – улыбнулась Мара. – Наверняка там есть какой-нибудь отель.

– Я буду очень благодарна! – выдохнула женщина и снова поправила сползающую сумку. – Кстати, я – Татьяна.

– Тамара.

Сэм наблюдал за беседой крайне настороженно, и еще сильнее нахмурился, когда незнакомка увязалась за ними к стоянке такси.

– Кто она? – тихо спросил он по дороге.

Старый Нанук не знал русского, и теперь со свойственным ему подозрением косился на яркую попутчицу.

– Понятия не имею, – беззаботно отозвалась Мара. – Просто туристка.

– Ты всегда так доверяешь людям?

– Перестань, ты только посмотри на нее! Ее психологический возраст даже меньше моего!

– Чушь, – проворчал дед. – Человеку столько лет, сколько он прожил. Все остальное – ложь.

Но Мара не обратила внимания на стариковские глупости. Она была рада хоть одному приятному собеседнику во всей этой кутерьме. Человеку, который далек от Совета, Союза… Если не считать Советского Союза, конечно.

К счастью, настоять на своем Сэм не успел: машина подъехала мгновенно.

– Приехали отдыхать? – поинтересовалась Мара, устроившись рядом с Татьяной на заднем сиденье такси.

– Смеешься? – весело хмыкнула та. – Вон, какой холод. Нет, по работе. Если бы я выбирала, приехала бы сюда весной. А ты как оказалась в Швеции?

– Учусь, – Мара посерьезнела. – Закрытая школа. По правде говоря, я сюда перебралась насовсем.

– И как тебе? – женщина ободряюще улыбнулась, видно, старалась сменить тему. – Нравится или скучаешь по России?

Мара не стала упоминать детский дом, чтобы не выглядеть несчастной сироткой. Просто дернула плечами и равнодушно цокнула.

– Не знаю… Везде свои сложности.

– Это да, – Татьяна поджала губы и опустила взгляд. – Я слышала, что произошло сегодня в порту. Подумать только: пожилой человек сгорел заживо! Никому бы не пожелала такого!

– Я его знала, – Мара принялась сосредоточенно ковырять заусенец. – Он работал в нашей школе. Хороший был! Странный только.

– Почему странный?

– Жил сам по себе, никому ничего не рассказывал. Мы с друзьями считаем, что он вообще вел двойную жизнь… Но это так, подозрения. У меня есть подруга, Брин. Не представляете, какая фантазерка!

Мара сама не заметила, как разговорилась. Никогда не считала себя болтушкой, но незнакомцу, которого никогда больше не увидишь, как-то легче выложить все, что накопилось на душе. К тому же, снова общаться на русском оказалось так естественно и приятно, что Мара никак не могла остановиться.

Разумеется, она не стала рассказывать про перевертышей и всякие политические тонкости, но с удовольствием поведала Татьяне и про друзей, и про одинокого старика Густава…

– Жаль, что я его больше не увижу… – задумчиво подытожила Мара, и вдруг запнулась: уж слишком внимательно слушала ее попутчица. – Постойте… А откуда вы знаете, что на лодке сгорел пожилой мужчина?