Творцы (СИ) - Штенье Робин Страница 13

— Дэн, не городи ерунду! — поддакнул Ванька, кинув на пол рядом с Ланой с десяток рулонов черной ленты, покрытой разнокалиберными рыжими рунами. — У Милы магия на убийство вообще не заточена!

И опровергая его слова, тело Ланы выгнулось, разломы раскрылись еще шире, из приоткрытого рта повалил черный пар. И снова Дэн среагировал быстрее остальных: одну руку просунул Лане под голову, второй задрал ей футболку и положил ладонь на живот. Кабинет заполнило золотистое марево, в котором то тут, то там мерцали крылья бабочек.

«Мы ему мешаем, — осознал вдруг Ян. — Мы все ему только мешаем».

Но тому, что захватило тело Ланы, в первую очередь мешал Дэн. И как только жизни этого существа перестала грозить опасность, оно вновь начало бесноваться. Правая рука попыталась убрать руку Дэна с затылка, левая впилась ногтями ему же в щеку, прочертив по ней четыре глубоких борозды. Дэн выругался и попытался перехватить замахнувшуюся для нового удара руку, но одновременно с этим, стирая остатки руны на полу, с громким шипением вспыхнул огонь.

Воздух стал обжигающе жарким. На стенах проплешинами начала лопаться краска. Совсем рядом треснуло стекло. Загорелась папка с бумагами на столе в углу, за ней и сам стол начал дымиться.

— Прямо как на выставке, — пробормотал Сеня и посмотрел на Ваньку.

Тот задумчиво кивнул и поправил:

— Только без огня. Зря Дэн девчонку сюда притащил — по коже и так сразу было видно, что она выгоревшая. Такие все равно долго не живут.

И Яну вдруг захотелось его ударить. Совсем как в детстве, когда он, не задумываясь, вступал в драку с любым, посмевшим сказать недоброе слово или бросить косой взгляд в сторону его сестры. Потому что тогда если и было ради чего жить, так это Лана. Потому что не было ничего больше, не отравленного ядом отца, не пропитанного горькими слезами матери. Потому что больше вообще ничего не было. Вот только драка сейчас — пустая трата времени. Сначала сестра, а волосы на бороде рыжему можно и потом подергать.

Не совсем понимая, что он делает, Ян шагнул к объятой пламенем парочке и, схватив сестру за руку, потянул на себя. В лицо пахнуло жаром, собственную руку обожгло, но Ян не только не отпустил Лану, но и потянулся за второй ее рукой.

— Ты идиот? — спросил Дэн, тем не менее, воспользовавшись его помощью и принявшись чертить на полу новую золотую руну.

— Еще какой, — сквозь зубы прорычал Ян и попытался усмехнуться.

Дэн чертил руны быстро, не только основную на полу, но еще несколько в воздухе и одну на животе Ланы. Дышать стало немного легче, а руки, удерживающие сестру, почти не жгло. Одновременно с Дэном, свои руны в воздухе принялась чертить Мила, и пожар вскоре потух. И несмотря на то, что Лана еще пыталась сопротивляться, Дэн сумел обмотать черной лентой ее левую руку. А когда закончил с правой — сестра почти пришла в норму, если не считать сгоревших дотла волос, бровей и ресниц. Ничего, еще отрастут.

— Ян, отпускай, — приказал Дэн, принявшись обматывать Лане ногу. — Мила, вылечи парня, пока действие золотого тумана не закончилось, и он не взвыл от боли.

Ян с удивлением посмотрел на свои руки — они были покрыты жуткими волдырями, а местами и вовсе опалены до мяса. Но сил, чтобы бояться, не осталось, удивляться тоже, поэтому, когда рядом присела Мила, он просто протянул к ней ладони. Мила, закусив губу, мотнула головой, словно мысленно приказала себе собраться.

— Сенечка, — позвала она слишком ласково, чтобы это не показалось подозрительным, — если холодильник не сгорел, достань «суповой набор» и аптечку с мазями. Если сгорел, то можно все тоже самое у Ольги на пятом уровне взять. Она, вроде бы, тебя убивать больше не собиралась. А ты, — она повернулась к Яну, — спать, наверное, хочешь?

Ее прохладные пальцы легли на щеку и заскользили по ней, поглаживая. И Ян вдруг вспомнил, что и правда не спал больше суток, а потому кивнул. Глаза закрылись сами собой и больше не собирались открываться. Падая, он качнулся назад, но его заботливо подхватили, и голос, похожий на голос отца, недовольно спросил:

— И в чью светлую голову пришла идея заставить парня держать провалившуюся в череду вероятности выгоревшую?

Ответом было нестройное «он сам» от Сени с Ванькой, и одновременно с этим почти неслышное Дэна:

— Она вернула огонь, Макс. И синекожая сука вернулась за нею.

Глава 6. Демон Максвелла

Долина утопала в густом тумане, из-за которого на расстоянии вытянутой руки все терялось в серо-молочной дымке. Под босыми ногами Ланы хлюпало: то ли обильная роса, то ли недавно прошедший дождик, и она успела не один раз пожалеть о неудачном выборе обуви для выставки. Прилетевший в лицо ветер заставил вздрогнуть и поежиться от холода, но принес с собой звук гонга, а значит, впереди было еще что-то, помимо бесконечного тумана. Лана обхватила себя за плечи, потерла их, пытаясь согреться, потом решительным шагом направилась на звук.

Картинка сменилась неожиданно, словно механизм игры посчитал ее действия верными и прогрузил следующую сюжетную локацию. Поначалу Лане показалось, что она попала в грот, но вскоре все прояснилось, и она увидела каменную кладку и стоящего в арке Будду. По бокам от статуи располагались вазы с лотосами, впереди — округлая подставка для свечей и благовоний. Принюхалась, но ничего не почувствовала, провела рукой над пламенем свечи — результат тот же. Получалось, что она одновременно существовала и нет, как призрак… Или это всего лишь сон? В пользу последнего говорила быстрая смена мест действия, где Лана никогда не бывала в реальности. И если сны — привет сознанию от бессознательного, то, может именно здесь ее ждет подсказка о том, как вернуть память?

Лана, решив не паниковать раньше времени, осмотрелась и обнаружила справа от арки кое-что интересное: там, на отполированном до блеска полу сидел пожилой монах и чинно выводил на бумаге иероглифы. Он делал небольшой росчерк кистью, отводил ее в сторону, любовался получившейся линией, проводил новую — и так по кругу. Движения были настолько плавными и грациозными, что старческие пятна на руках и лысой голове казались нарисованными. Но Лана откуда-то знала, что старику уже минуло больше сотни лет, и он давно хотел бы оставить этот мир, вернувшись в Колесо Сансары. Перед монахом сидел черноволосый подросток и хмурил брови, с каждым мазком кисти становясь все мрачнее и мрачнее.

— Это долго! — не выдержал мальчик и вскочил на ноги. — Долго, понимаете?! А учиться я как по-вашему должен?

— Учителя смогут навещать тебя здесь, и все они будут творцами, чем не всякий ребенок может похвастаться.

Монах закончил выводить иероглиф, отложил лист в сторону и взялся за новый. Он был невозмутим и сосредоточен, в то время как подросток в ярости сжимал кулаки. Но стоило мальчику с шипящим «тогда!» податься вперед, как рука с кистью дернулась, нарисовала в воздухе замысловатую руну и заключила ее в круг. Руна вспыхнула золотом, полетела вперед и, припечатав мальчика по лбу, пронесла пару метров назад, опрокинула на пол. Лана охнула и кинулась к упавшему, но бессмысленность своего поступка осознала, лишь когда встретилась с горящими яростным отчаяньем темно-карими глазами подростка. Он ее не заметил и не услышал сочувственное: «Ты там как?»

Точно, она же призрак, а значит, никому не сможет помочь. Она вздохнула и полетела прочь.

Декорации сменились. Лана снова хлюпала босиком по лужам куда глаза глядят, а глаза дальше носа ничего не видели из-за тумана. И звук гонга, как ориентир, исчез. И ничего не менялось, словно она стояла на месте.

— Ну а здесь, знаешь ли, приходится бежать со всех ног, чтобы только остаться на том же месте, а чтобы попасть в другое место, нужно бежать вдвое быстрее, — вспомнилась мудрость от Льюиса Кэрролла.

И она побежала, боясь в итоге налететь на дерево или стену, но ничего такого не случилось — случился обрыв, огражденный хлипким забором из низеньких столбов и пары реек, зато по всему периметру. Он-то и остановил Лану, представив взору спускающееся вниз ущелье с текущим по дну ручьем. Упадешь с такого — все кости переломаешь, чего ни в коем случае не хотелось бы прочувствовать на собственном опыте. Она отошла подальше от края и осмотрелась. Конечно же! Разве могло быть иначе? Перед обрывом стоял давешний мальчишка, и кожа его была полностью покрыта сияющими рунами, похожими на полученную от монаха ранее. Какой непоседа оказался — уже столько раз наказали! Лана почему-то улыбнулась и крикнула: