Отверженный III: Вызов (СИ) - Опсокополос Алексис Страница 13

— Это тоже неважно.

— Для меня важно.

— Прощай, Рома! Мне надо уходить. С тобой было весело. Жаль, что так недолго.

— И всё? — я искренне возмутился. — Было весело, но жаль, что недолго — это всё, что ты мне можешь сказать? После всего, что между нами было?

— Да не было между нами ничего. Я просто тебя использовала. Уж, извини! — Мила опять развела руками. — Ты был очень удобным вариантом. Но это всё уже не важно. Прощай!

Всё это она говорила так спокойно, будто между нами действительно ничего не было: ни пылких объяснений в любви, ни полных страсти ночей, ни счастливых минут, проведённых вместе, ничего того, что я так ценил и что было так дорого мне.

— А что для тебя важно? — спросил я.

— Успеть убежать из города, до того как его перекроют. Прощай, Рома! С тобой действительно было весело. Я надеюсь, тебе со мной тоже было хорошо. Не держи на меня зла, найди себе какую-нибудь девочку попроще и будь счастлив. С Зотовой только не связывайся. Она та ещё сучка. И если можешь, не рассказывай никому о том, что ты здесь услышал.

Я думал, после разговора Милы с Раймондом и последующего его убийства, более сильные эмоции меня в этот день уже не ждут. И я опять ошибся. Что ж, Мила, или кем там эта девушка была на самом деле, умела удивить. Но удивляйся не удивляйся, надо было как-то переварить всё это и пробовать жить дальше.

Пока я это всё переваривал, Мила подошла к окну и приготовилась его снести вместе со стеной, чтобы убежать, я даже заметил, как её руки снова покрылись холодной плазмой, но неожиданно Мила громко закричала. Настолько громко, что в замкнутом пространстве это сильно ударило по ушам. И ещё я почувствовал исходящую от неё боль. Удивительно, но до этого я не ощущал вообще никаких её эмоций — видимо, она умела отлично закрываться, а раньше выдавала мне лишь те эмоции, что мне полагалось ощутить. Сейчас же меня чуть не разорвало от потока боли и злости, которые исходили от моей девушки.

— Не-е-е-е-ет! Нет! Нет! — кричала Мила, разрывая мне перепонки.

А потом она обернулась. По её лицу текли слёзы, а от уверенного и равнодушного вида не осталось и следа.

— Нет! Я не хочу, чтобы ты запомнил меня сукой! — кричала Мила, срывая голос. — Я должна была быстро уйти. Должна, но не могу! Не хочу! Я хотела сделать тебе больно сейчас, чтобы ты быстрее меня забыл. Чтобы не вспоминал. Чтобы был счастлив. Но я не хочу, чтобы ты запомнил меня такой! Я была вынуждена тебе постоянно врать, потому что я хотела быть счастлива. С тобой счастлива! А с моим прошлым это было просто невозможно! Прости меня, если сможешь.

— Я всё понимаю, — сказал я. — Но скажи мне своё имя. Я бы хотел его знать.

— У меня было несколько имён. Но я их забыла. Я теперь Мила. Я навсегда оставлю себе имя, которым меня называл ты! Да, я много раз тебя обманывала. Но в одном я была честна всегда — я люблю тебя! Ты лучшее, что было в моей ужасной жизни. Я и представить не могла, что так бывает, что я так влюблюсь. Прости, что моё прошлое лишило нас будущего. Но я просто хотела быть счастливой. Я думала, что у меня получится. Не получилось. Прощай, Рома! И прости, если сможешь. И я прошу тебя, найди себе хорошую девчонку и будь с ней счастлив. Я очень хочу этого. Ты хороший. Только с Зотовой не связывайся. Ты достоин лучшего.

Мила быстро подошла ко мне и крепко поцеловала. В этот вечер меня ожидал не один такой поцелуй, но, к сожалению, жизнь в очередной раз внесла корректировку в мои планы — невероятно большую корректировку и не только в планы на вечер. После поцелуя Мила посмотрела мне прямо в глаза и прошептала:

— Я люблю тебя.

— Я тоже тебя люблю, — сказал я, проведя ладонью по щеке Милы, утирая её очередную слезу. — Всё будет хорошо. Я поговорю с Иваном Ивановичем, я попрошу его помочь.

Мила взяла мою ладонь, убрала со своего лица, через силу улыбнулась и сказала:

— Пожалуйста, не заставляй меня жалеть о том, что я не ушла минутой раньше. Прощай, Рома! Прощай!

Мила крепко сжала мою ладонь, тут же её отпустила, развернулась и пошла к окну. А я крикнул ей вслед:

— Мы обязательно ещё встретимся!

Мила на ходу ледяными молниями с двух рук разнесла стену и выбежала на улицу. Я почти сразу же вышел следом, но моей девушки уже нигде не было видно. А спустя несколько секунд к «Медведю» подъехали три полицейские машины с мигалками. Обычные полицейские машины на задержание опасной одарённой. Видимо, тот, кто звонил в полицию, рассказал о выстрелах, но не упомянул ледяную стену. Шансы Милы убежать из города увеличились.

Глава 6

Насчёт того, что приехали лишь полицейские, я ошибся. Просто сотрудники специального отдела КФБ по противодействию незаконному использованию боевой магии прибыли без лишнего шума. Несколько одарённых в неприметных серых костюмах возникли словно ниоткуда, и двое из них сразу же направились в мою сторону. Я на всякий случай поднял руки.

— Майор Сажин, — представился один из оперативников КФБ, подойдя ко мне. — Насколько я понимаю, Вы находились в эпицентре происшествия?

— Да, — ответил я.

— У Вас есть при себе какие-нибудь документы? Как Ваше имя?

— Роман Андреев. Документов при себе нет.

— Вы задержаны по подозрению в использовании боевой магии в общественном месте, — объявил майор. — Вы можете хранить молчание, попытка сбежать, используя магию, будет квалифицироваться, как отдельный случай её незаконного использования. В общем, настоятельно не рекомендую делать глупостей.

— Захотел бы сбежать, не стал бы вас дожидаться, — заметил я.

Сажин достал контролирующий обруч и сказал:

— Так как Вы одарённый, я должен надеть на Вас спецсредство и предупредить, что после этого в случае использования магии, Вы погибнете.

Тем временем к нам подошёл ещё один оперативник, а полицейские уже оцепили ресторан и прилегающую к нему территорию.

— Поднимите голову! — приказал Сажин.

— Я хочу сделать звонок, — сказал я.

— Кино, что ли, насмотрелся? — усмехнулся подошедший КФБ-шник. — Из управления будешь звонить, если следователь сочтёт это возможным.

— Я здесь не просто так, — соврал я. — Не хотите давать мне звонить, сделайте это сами. Я сейчас дам вам номер.

— Наша задача — арестовать всех подозреваемых и доставить их в управление, — сказал Сажин. — А вот из управления будете звонить своему адвокату. И позвольте мне уже надеть на Вас спецсредство.

С одной стороны, можно было доехать до управления, а там на месте потребовать, чтобы обо мне доложили Милютину, но с другой — а если бы меня привезли и закинули на пару дней в камеру? Это означало гарантированный бы срыв спецоперации. Деваться было некуда, и я сказал:

— Господин майор, я планирую звонить не адвокату, а Ивану Ивановичу Милютину.

Оба оперативника изменились в лице, а я добавил:

— Или давайте Вы наберёте его номер, я Вам его сейчас дам. Согласитесь, лучше сделать звонок, чем потом объяснять Ивану Ивановичу, почему Вы проигнорировали мою просьбу. Точнее, почему его имя для Вас ничего не значит.

— Насчёт ничего не значит, только не надо! — возмущённо сказал Сажин и достал телефон. — Диктуйте номер!

Я назвал номер телефона Милютина, майор набрал его на своём мобильном, а когда дождался ответа, сказал в трубку:

— Добрый вечер! Беспокоит майор Сажин! С кем имею честь разговаривать?

Майор выслушал ответ, его лицо стало совсем растерянным, после чего он сказал:

— В ресторане «Медведь» оперативной группой задержан по подозрению в убийстве и использовании боевой магии некий Роман Андреев, если парень, конечно, назвал настоящее имя. При попытке отвезти его в управление, Андреев попросил позвонить Вам и дал номер телефона.

Сажин снова замер, примерно полминуты слушал Милютина, затем ответил:

— Слушаюсь!

После этого оперативник передал трубку мне. Я приложил её к уху и услышал голос Ивана Ивановича:

— Что ты опять натворил?