Айя Субботина - Сердце мертвого мира Страница 13

  - А нам-то что делать, пока молчат твои сестры, фергайра?

  Под взглядом Корода сделалось холодно, совсем как тогда, в Белом шпиле, когда тело ее омывали перед посвящением. Точно так же перестали покоряться руки и ноги, где-то в горле точно застрял снежный ком - ни вздохнуть полной грудью, ни выдохнуть.

  - Плыть домой или погодить, разведать, не придет ли новая беда? - спросил еще один.

  - Если уж придет, так ляжем все, тут и думать нечего, - за словами послышался смачный плевок.

  Хани поежилась, бегло скользнула взглядом по лицам, ища поддержки. Неужели они вправду не понимают, о чем просят? Толкают ее пойти против укладов и традиций. И кто после будет покрывать ее, выгораживать спиною перед разгневанными сестрами? Никому не станет смелости выступить против почтенных колдуний Севера, а она, молодая да короткая, вот и нет страха ненароком пришибить.

  - Уважайте фергайру! - снова полез в драку Фьёрн. В этот раз от Хани не укрылось то, как сильно Берн схватил его плечо - даже пальцы побелели от натуги. Но молодой воин рвался вперед, точно дикий зверь с привязи. - Из всех вас Берн был ближе всего к Конунгу, ему и быть заместо него, пока фергайры не назовут достойного.

  Девушка нутром чуяла, как не по нраву пришлись вождям речи Фьёрна. Никто не стал вступать с ним в спор, но поддержки среди защитников Артума тоже не нашлось. Молодой воин отступил, только горестно глянул на Хани. Ей очень хотелось сказать ему хоть малое слово благодарности, но она не смела. Взять теперь чью-то сторону все равно, что бросить топор в гущу воинов - посеять раздор.

  - Я не стану делать того, что вам взбрело в голову от меня требовать, - как могла решительно сказала Хани. Главное говорить жестко, чтоб никто не углядел в ее словах слабости и страха. Пусть видят, что воля ее крепка. Сколько раз еще придется обмануть, стать кем-то другим? Чутье подсказывало, что обманам не будет числа. - Если моим сестрам будет угодно теперь же разобраться с именем нового Конунга - они подадут знак. До тех пор нужно ждать.

  - Эрель, - в этот раз слово взял Берн, - все ж нужно решить, что дальше делать?

  - Так и решите, - Хани беспомощно опустила плечи. Перед глазами все плыло, усталость, которая столько дней зрела, теперь навалилась вся разом. Нужно скорее бежать прочь, пока силы не покинули ее. Не хватало только осрамиться, показать слабость, чтоб воины, и без того не желающие принимать ее колдуньей Севера, вовсе потеряли уважение. - Вас много здесь, пусть решит большинство. Так будет по справедливости. Я же приму всякое решение.

  Отчего-то захотелось снова взглянуть на Берна, поискать его одобрения. И увидеть Талаха, хоть бы в последний раз, одним глазком, чтобы не сойти с ума. Но нет больше ни шамаи, ни его крыльев за ее спиной.

  Духи и те умолкли.

  Раш

  Купца он заметил не сразу.

  Проведя ночь на какой-то драной мешковине, кутаясь в шкуры, что кое-как спасали от лютого холода, который выбрался на ночной дозор, Раш громко материл ранних жителей деревни. Они встали едва ли не с первым оранжевым облаком на горизонте. Не успело солнце как следует выкатиться на небосвод, а побережье уже превратилось в гудящий улей. Все было точно так же как и в Яркии - никто не скорбел, никто не лил больше слез. Будто ничего не сталось.

  Как только дремота покинула его, Раш осмотрелся, прикидывая, стоит ли ополоснуться. После битвы он как следует и не вымылся, только обтерся морской водой, чтоб смыть грязь и потроха шарашей. Теперь же тело свербело почти везде, точно став пристанищем для всех клещей Эзершата. Подойдя к кромке воды, стараясь понять, что творится круг него, карманник зачерпнул полными пригоршнями. Холодно, и воняет отчего-то так, будто рядом потрошит кто тухлую тушу.

  Раш умылся, ополоснул шею и подмышки, кое-как одною водой вымыл волосы. И только после увидел купца. Того самого, у кого увел пламенеющий кинжал. Мысль о безвозвратно потерянной хорошей стали, отозвалась неожиданным ударом в бок, да так, что карманник даже поморщился.

  Купец стоял чуть поодаль, тоже у самой воды. Море едва забирало на носки его дорогих сапог, а сам таремец задумчиво поглаживал ладони друг о друга. Молнией метнулась мысль - знает ли торговец о пропаже? Конечно знает, пришел сам собою ответ, всякий бы заметил потерю такого затейливого кинжала. Раш пожалел, что не умеет читать мысли. Сейчас бы многое отдал, лишь бы забраться в голову купчишки.

  - Холодно сегодня. - Таремец, словно почуяв пристальный взгляд, повернулся в сторону Раша и широко заулыбался.

  Карманник не мог не заметить, что на лице его нет и следа царапин, да и сам торговец выглядит так, точно всю битву просидел в потайном схроне. Не исключено, что так оно и есть, подумал карманник, сполоснул руки до самых локтей, и натяну рубаху. От нее разило потом и морем, на ткани остались темные пятна грязи, но другой не было. Остальные вещи пришлось сжечь - после сражения они пришили в полную негодность.

  - Мне кажется знакомым твое лицо, - не унимался таремец.

  Раш мысленно проклял его, попятился, стараясь не поднимать лица. Хоть, что это даст? Здесь, на берегу, они все в куче, точно кролики в клети, никуда не деться, если уж купец и впрямь его признал. Но как? Он мог поклясться, что не поднял никакого переполоха, когда кинжал уже был в его руках, и таремец, и его охранник, дрыхли как перед смертью. Когда обнаружили пропажу и кинулись искать, - Раш не сомневался, что так и сталось, - Арэн мигом все понял. Только сказал ли он, кто украл? Вряд ли.

  - Многие так говорят, - ответил Раш, всем видом показывая, что разговор ему не интересен. Мысленно попросил Карриту отвадить от него торговца. - Особенно продажные девки с кучей сопливых ублюдков. Тут же и лицо вспоминают, и чуть не точно сказать могут, в каком лике луна была, когда я их обрюхатил.

  - Я видел тебя в Яркии, вместе с господином Арэном из Шаам. - Таремец прытко шел на него; его ноги резво мяли мокрый песок, а улыбка растянулась чуть не до ушей. Поравнявшись с Рашем, таремец еще раз окинул карманника взглядом.

  Раш готовился уносить ноги. И что за напасть привела его следом за Арэном в Северные земли! Дня такого не было с того мига, когда кони их пересекли границу заснеженных просторов, чтоб он не корил себя за поспешность. Может сейчас бы прохлаждался в постели с парочкой молодух мамаши Модры, той, что держала таверну с "изысканными угощениями" в мелком городишке на окраине Дасирии

  - Господин, - таремец изо всех сил старался не подать виду, что называть так насквозь грязного человека ему несподручно, но карманник видел фальшь. - Охранник мой нынче пал в бою. Бестолковый идиот, которому я имел неосторожность заплатить. А он только то и делал, что пил да чрево набивал, а вот же - удумал еще воевать. И хоть проку с него так и так было мало, теперь я остался вовсе беспомощным, точно дитя малое.