Вишес - Пасынки хаоса Страница 13

   -Как тебя зовут?

   -Елена.

   Мне снился старый сон. Из детства. Я совсем маленький. Я стою на снегу посреди улицы. Я только что почувствовал свое одиночество. Впервые. Такое острое и такое страшное чувство... Ко мне тянется рука - большая и теплая. Я смотрю на нее и вижу, что она заляпана красным. Я еще не знаю, что это красное называется "кровь". Я смотрю на свои маленькие ручки - они тоже красные. Тоже в крови. Я смотрю на себя - я весь заляпан красным...

   Я проснулся и сел. Надоело.

   У меня было такое чувство, что этот сон не отстанет, даже когда я прикончу убийцу родителей.

   Однако проснулся я не просто так. Меня разбудил писк коммуникатора. Это был Рейн.

   -Привет, парень, - бодро сказал он, глядя на меня с экрана своими застывшими блеклыми глазами. - Как жизнь?

   -Неплохо.

   -Что-то ты паршиво выглядишь.

   -Не выспался.

   -Как на счет того, чтобы позвенеть жестянками?

   -Не сейчас. Мне не до того, - я мотнул головой в сторону дальнего края кровати.

   -Ага. Понятно, - Рейн заговорщически подмигнул. - Ну пока тогда.

   Кстати, Елены рядом не было. Ее голос доносился из ванной поверх шума воды:

   "Надежда, надежда, тебя мы не знали, и знать уже не хотим. Мы наизусть вызубрили предсказанья и знаем, что не победим..."

   Пела она так себе.

   -Тебе опять снился кошмар? - сероглазая сидела на полу, прислонившись спиной к кровати.

   -Дурацкий надоедливый сон...

   -О чем?

   -Так... воспоминания детства.

   Я оделся. Под руку попался меч. Я на автомате обнажил его и сделал несколько ударов. Толком не проснувшееся тело двигалось плохо, но постепенно приходило в норму. Я сделал сложную серию, крутанулся. И острие катаны замерло в сантиметре перед лицом девушки в сером.

   -Говорят, те, кто бесстрашно смотрят в лицо смерти и идут ей навстречу, выживают в самых невероятных обстоятельствах, - улыбаясь уголками рта, проговорила она.

   -Так говорят, - сказал я.

   -И в этом есть смысл. Зачем брать то, что и так твое?

   Я пошел в другую комнату. У нормальных людей это была бы гостиная. У меня это тренировочный зал. Я сменил обычный меч на тренировочный и стал упражняться по-настоящему. Спустя некоторое время, зашла Елена, завернутая в полотенце. С минуту она смотрела на меня, потом сказала:

   -Что-то у тебя меч гуляет.

   Я остановился и подал ей свое оружие. К моему удивлению, она его не уронила. Она сделала пару пробных ударов и вернула меч.

   -Сколько он весит?

   -Килограммов пятнадцать.

   Она понимающе улыбнулась и вышла. Я продолжил тренироваться. В старых книгах я читал, что Накамура Ханзиро мог разрубить пополам сразу двух противников. Чем я хуже? Хотя Накамуре повезло больше. В отличие от меня, он жил в эпоху перемен... Потом я положил тренировочный меч на место и пошел в душ. На выходе из ванны я услышал, как Елена на кухне разговаривает, очевидно, по коммуникатору.

   -Да, он мне нравится. И он подходит... молчи... я знаю. Просто не хочу произносить вслух. Слова слишком грубые... Они всегда врут... Что поделать, я эгоистка.

   Я оделся и вошел на кухню. Елена сосредоточенно рылась на полках.

   -Кофе у меня его нет, - сообщил я.

   -Черт... Значит, будем опять пить чай.

   И мы пили чай.

   -Что ты собираешься делать? - спросила она.

   -Сейчас, я собираюсь добраться до одного неуловимого убийцы.

   -Вот как?

   -Это не наемник, а маньяк. Исполняющий обязанности справедливости.

   -Смешно. Раньше так называли хитокири...Интересная у тебя работа, - равнодушно сказала Елена.

   -Не сказал бы. Сейчас я даже не знаю, с какой стороны подойти. Этому убийце было просто не откуда взяться.

   -Не может быть, но есть? Да? - она улыбнулась. - Мой учитель любит такие парадоксы. Он еще что-то говорил про теорему о неполноте. Он говорил, что эта "неполнота" - это выход из системы в нечто большее.

   -И что это значит?

   -Понятия не имею, - она пожала плечами. - Он фантанировал странными изречениями. Назвал их "коанами". Например: "Когда устранили великое, появились "человеколюбие" и "справедливость". Когда появилось мудрствование, возникло и великое лицемерие. Когда шесть родственников в раздоре, тогда появляются "сыновняя почтительность" и "отцовская любовь".

   -Это не похоже на коан... - я вдруг запнулся. Стал повторять: - Человеколюбие.. справедливость.. лицемерие...

   Я кивнул, соглашаясь с собственными мыслями. Похоже, что так и есть. Если вдуматься - просто нет иных вариантов. А мои ощущения иногда тоже ошибаются...

   -Я вроде бы, понял, что имел в виду твой учитель, - сказал я. - И мне надо идти.

   -Мне тоже. Надо забрать деньги, за последнюю работу и решить вопрос с машиной. Но после этого, я вернусь.

   -Идет. Там в столе вторые ключи, можешь взять, - я встал. Я был уже у порога, когда она меня окликнула:

   -Эй, Айс!

   Я обернулся.

   -Что?

   -Сколько людей ты убил?

   -Не считал, - я пожал плечами. - Наверно, уже больше сотни.

   -Тебе никогда не казалось, что ты должен был давно сдохнуть, просто по теории вероятности?

   -Нет, не казалось.

   Я отвернулся. Взгляд упал на валяющийся на тумбочке томик "Хагакурэ", забытый здесь не помню кем и когда. Не думая, я открыл его на случайной странице. "Я постиг, что Путь Самурая -- это смерть. В ситуации "или-или" без колебаний выбирай смерть. Это нетрудно. Исполнись решимости и действуй. Только малодушные оправдывают себя..."

   Я со злостью отшвырнул книжку и повернулся к двери. Мой взгляд скользнул по висящей на крючке куртке Елены с торчащим из кармана коммуникатором. Я вышел и захлопнул дверь.

   На улице снова шел дождь. Я вывел из гаража аэроцикл и полетел во Внешнее кольцо. Фонцатен, не смотря на наш давешний разговор о вере, теперь казался главным кандидатом в убийцы. Свихнулся на почве веры и стал наводить справедливость и воздаяние за грехи. В эту схему плохо укладывается то, что, он принял за убийцу меня. Но кто знает, как у него в голове все устроено? И потом, если он почувствовал исходящий от меня запах крови, кто знает, на что он способен? В любом случае, не помешает с ним поболтать еще раз...

   Я прибыл как раз вовремя. Я понял, что был не прав. Но это было не важно. Священник висел, пришитый к стене кинжалами. Распятый, подобно своему богу. Рядом стоял некто в черном балахоне. Он повернул голову и посмотрел на меня. Белая маска. Совершенно пустая - только разрезы для глаз.

   -Ну наконец-то. - Произнес я. Тело само приняло стойку, руки сами легли на рукоять и ножны.