Норман Сеймон - Предтеча Страница 13

Ульи находились примерно в пяти дневных переходах от города. Пчелы боятся дыма… Правда, если уж какая-нибудь пчела окажется сумасшедшей, то тебя уже ничто не спасет. Ужаленные пчелой умирали в страшных муках. Раз в месяц в горы отправлялся караван… Альхейм успел побывать в пчелиных городах трижды, и навидался всякого. Однажды они наткнулись на сухую человеческую руку, торчащую в коридор из какой-то дыры. Пробили стену, и, задыхаясь от дыма, все-таки узнали потерянного два месяца назад медоноса. Оказывается, парень выжил, сумел забаррикадироваться в одной из крохотных камер, там и умер, тщетно дожидаясь помощи… А платили за работу харчами и одеждой.

Когда объявляли очередной набор в Гвардию, Альхейм бегом бросался на Дворцовую площадь. Чтобы попасть в Армию, требуется иметь собственное оружие, да еще проверят, как умеешь им владеть. В Гвардию же приходят на все готовое, важно только иметь подходящий возраст и оказаться в числе самых рослых желающих. Это удалось лишь с пятой попытки, Альхейм хоть и был самым длинным в семье, но гигантом его назвать было трудно. Вот Равид, или даже воевода Палер - другое дело, не говоря уж о телохранителях из штабного десятка, те могли муравью руками жвалы разорвать.

Предполагается, что каждого гвардейца дома ждут не дождутся сразу несколько девушек, в крайнем случае, новобранца - одна. Альхейм усердно врал что-то про соседку по поселку, да и не один он так поступал. Какие могут быть невесты у медоносов? С тем, кто уже через месяц может не вернуться, а в кармане все равно ничего нет, дружить неинтересно.

Одним словом, умри Альхейм в этом походе, поплакала бы по нему разве что мать, да и тут на многое рассчитывать не приходилось. У хозяйки большого дома и забот много, не до плача. Однако отчего-то это совершенно не утешало гвардейца. Ладно бы еще погибнуть в битве, посреди трупов сраженных врагов, во славу Повелителя, так нет - и в сражении не участвовал, и не убил никого, и даже врагов-то не осталось. Как же можно умирать?

С другой стороны, Чважи, конечно, прав. Город богат и многолюден, в Запретных Садах злые самки исправно выводят потомство восьмилапых. На юге и востоке действуют две малые армии, режутся от нечего делать соседями - так уж повелось. Войны не объявлены… Но будут объявлены в самое ближайшее время. Отчего-то нет большей радости для пауков, чем сожрать чужое потомство. Закрыв ворота, горожане будут защищаться до последнего человека, потому что пощады все равно не будет. Потом захватчики ворвутся в Запретные Сады, где на них нападут самки, страшные в своем бешенстве, но чужих самок убивать можно. Вот и все…

Альхейм почесал затылок, потом машинально опять залез в мешок, взял еще мяса. Хотелось бы спасти город, или хотя бы свою семью… но как? И вообще, это низкие мысли - думать о сородичах, когда погиб Повелитель. Однако, о чем же еще думать?

- Чважи, я хочу вернуться.

"Зачем?"

- Ну… У меня никогда не было девушки. Мне не хочется так вот умирать.

"К чему тебе самка, которая не успеет вывести потомство?"

- Да как тебе сказать… - Альхейм тяжело вздохнул. Смертоносцам ничего объяснять не надо, они читали достаточно людских мыслей. Но к некоторым сторонам жизни двуногих относились с откровенным презрением. - Ладно, хватит об этом. А еще: я ведь за всю жизнь не убил ни одного врага Повелителя!

"Повелитель мертв, я не уберег его!" - Чважи горестно пошевелил лапами.

- Да, но враги-то его живы! Не те, что бились здесь, другие. Соседи с юга, востока. Я хочу умереть, убив хотя бы одного из них! Значит, мне надо вернуться в город, а один я не смогу. Меня сожрет первый же скорпион, ты сам говорил!

Чважи ничего не ответил, но гвардеец почувствовал, что зацепил какую-то струну в его сознании. Паук размышлял, и Альхейм решил не торопить его, взял себе еще мяса.

- Мух совсем нет. Вообще никого нет в воздухе… Странно.

"Смерть убила их. Нас спасли холмы."

Гриб за холмами вырос до какого-то своего предела, теперь его шляпка, постепенно светлея, распространялась во все стороны, а ножка утончалась. Альхейму не хотелось бы оказаться в тени этого гриба…

"Хорошо, мы вернемся домой и умрем, защищая потомство," - Чважи поднялся на свои шесть лап. - "Но только в том случае, если сможем добраться, и если Смерть не убьет нас."

- Ты думаешь, мы все еще в опасности? - спросил гвардеец, хотя и сам это чувствовал.

"Насекомые ушли из степи, думай головой. Забирайся в седло."

- Помочь тебе столкнуть в воду бревно?

"Нет. Я не пойду больше в воду!"

- Но это безопасно! - развел руками Альхейм. - Ты же видел, речные хищники больше не нападают! Их прогнала Смерть.

"Они могли вернуться," - холодно заявил Чважи. - "Кроме того, я просто не хочу больше лезть в воду. Приказ Повелителя - одно, твоя просьба - другое."

- Но как же мы тогда попадем домой?

"Придется обходить Ронсу с севера, она течет оттуда. Возможно, мы встретим мост в чужих землях. Ты идешь?"

Альхейм, мрачно сдвинув брови, забрался в седло. Волны на реке успокоились, поверхность ее теперь была необычайно чистой, гладкой. Ни одного чудища… Отчего этот Чважи такой упрямый?

- Всего одна переправа! И мы уже окажемся на своем берегу, останется только забрать к северу, совсем немного, и…

"Я хорошо знаю эту дорогу. Но мы по ней не пойдем. Мне неприятна вода, ты понимаешь? И ты скоро станешь мне неприятен тоже."

Альхейму ничего не оставалось, как замолчать и постараться думать о произошедшей трагедии, вздымающейся до самого неба Смерти и далеком городе. Злить Чважи теперь совсем не в его интересах…

Они направились на север, сначала вдоль берега, по самой кромке воды. Но Ронса постепенно оживала, в воде опять показались быстрые, обтекаемые тела. Чважи решительно отказывался выходить в степь, за линию холмов, Смерть пугала его еще больше, чем вода. Альхейм находил такое его поведение довольно странным для собиравшегося умереть восьмилапого, но не все в пауках доступно человеческому пониманию.

Поэтому Чважи отчаянно карабкался по склонам, то и дело содрогаясь от боли, когда тыкался обрубком лапы в землю. Альхейм крепко держался за седло, но ноги в стремена не вставлял, памятуя о падении. Двигались приятели очень медленно, и к ночи гвардейцу стало ясно, что они оказались под облаком Смерти.

- А ножки у гриба совсем не стало, - поделился он своими наблюдениями с Чважи. - Шляпка посветлела и расплылась, теперь похожа на обычное облако, только круглое и пониже, чем все остальные. Оно над нами… Мы умрем, Чважи?

"Не знаю. Но думаю, что останавливаться нельзя, надо уходить как можно дальше."

- Речные твари ведут себя, будто ничего не случилось.