Джон Барнс - Вино богов Страница 13

Рядом с ним сидела Пелл Грант, девица не самых пуританских нравов. Вроде бы именно она, как поговаривали, позировала для картинки в Королевском Словаре к слову «полногрудая», когда была помоложе, а еще болтали, что она обучила юного принца кое-каким секретам искусства любви. А рядом с ней восседал герцог Вассант, мужчина тучного телосложения с добродушнейшей улыбкой, известный, однако, недюжинным умом и яростью в бою. Тысячи соперников он сокрушил в спорах, а несколько — в буквальном смысле.

Напротив него, в мужском платье и вооруженная до зубов (и даже выше, если считать крошечную шпажку, спрятанную в прядях густых волос, убранных под шляпу), сидела Каллиопа, младшая дочь одного из южных графов. С ней у Вассанта был короткий, но жаркий роман в ту пору, когда она была еще так юна, что все в итоге закончилось скандалом. Каллиопа и теперь была довольно молода и могла бы выйти замуж, если бы кто-то из молодых людей отважился попросить ее руки. Слухи о ней ходили самые неблаговидные, однако Голиас, пристально следивший за формированием окружения принца и отбиравший для этой цели людей пусть не блиставших добропорядочными манерами, зато добрых душой, против Каллиопы ничего не имел.

Люди же, слухам не подверженные и честные, давным-давно убедились в том, что Каллиопа благородна и добра и потому часто встает на защиту беззащитных и что многие из ее анонимных стихов (большей частью эротичные) хранят такую нежность и красоту, что способны растопить сердце. Между тем эти же самые люди, ради вящей справедливости, всенепременно упомянули бы о том, как жестока бывала эта леди с другими дамами, как безжалостно расправлялась с лучшими из молодых вельмож, отважившихся поухаживать за нею ввиду ее бесспорной красоты, а также со своими любовниками из купеческой среды (большей частью женатыми). Поговаривали, будто многие из них из-за нее покончили с собой.

Все верили и, не стесняясь, болтали об этом — что Каллиопа и Аматус любовники.

Из присутствующих в тот вечер в кабачке только Аматус и Голиас знали, что на самом деле Каллиопа вовсе не дочь какого-то южного графа, а единственная наследница престола соседствующей с Королевством монархии Загорье, которую спасла в младенческом возрасте ее верная нянька, когда все остальное семейство было вырезано узурпатором Вальдо.

А еще только она сама, Вассант и Аматус (ну, может быть, и еще кто-нибудь проницательный) знали, что, несмотря на бурный нрав и несдержанный язык, девушка она на самом деле довольно-таки стеснительная. Аматус многое прощал ей, поскольку был без ума от ее золотистых волос и стихов. Как-то раз он попытался, что называется, «навести к ней мосты», на что Каллиопа заметила, что он — неотесанный мужлан и надо бы ему поучиться хорошим манерам. А поскольку принцу до Каллиопы никто ничего подобного не говорил, он этой новостью был просто сражен наповал.

Голиас усердно дергал струны лютни и распевал жутко древнюю песню под названием «Пенна Пайк». Где она стояла, эта гора Пенна Пайк, толком никто не знал, хотя многие вроде бы хаживали к ней крутыми и извилистыми дорожками в поисках приключений. Песня называлась «Пенна Пайк», потому что припев ее звучал вот так:

Пенна Пайк, Пенна Пайк, Пенна Пайк-Пайк-Пайк,

Пенна Пайк, Пенна Пайк, Пенна-Пенна Пайк,

Пенна Пайк, Пенна Пайк, Пенна Пайк-Пайк-Пайк,

Пенна Пайк! Пенна Пайк-Пайк-Пайк!

Баллада повествовала о смертной женщине, похищенной гоблинами, которую они увели по темным коридорам под землю, а затем ее возлюбленный явился, чтобы спасти ее и увести назад, но не спас и не увел, а вернулся один. Почему-то этот малый решил, что для таких испытаний ему недостает широты душевной, и из-за осознания собственной никчемности он склонился к карьере разбойника с большой дороги, дабы в конце концов помереть на виселице. Однако впоследствии выяснилось, что и в разбойном ремесле он не особо отличился и в итоге его не то сожгли на костре по ошибке вместо какой-то ведьмы, не то он так и прожил до конца дней своих жизнью неудачливого грабителя. Заканчивалась песня как-то туманно и неопределенно.

Как только Голиас допел балладу, Каллиопа, настаивавшая на том, чтобы нынче ее все звали «Каль», так как она нарядилась юношей, положила на стол ногу в грязном сапоге, вытащила кинжал и сняла с сапога часть грязи, после чего изрекла:

— А жаль, что бедной девушке суждено было остаться у гоблинов. Ведь она туда попала не по своей воле.

— Таков закон магии, — сказала Пелл, оглаживая корсет. Чтобы напомнить всем присутствующим о том, на какую женщину им следовало бы обратить внимание в первую очередь.

Слитгиз-зард хмыкнул и ухмыльнулся:

— Законы существуют для того, чтобы их нарушать.

— Магические законы — совсем другое дело, — возразил Вассант, дав хозяину знак принести еще одну порцию симиле и протонов — дивного гектарианского блюда. — Нарушать их умеют только поэты да барды, да и то — в подходящий момент. Девушка и ее возлюбленный не могли нарушить этих законов, потому что и он, и она находились внутри истории.

— Но мы-то снаружи, — отметила Каллиопа, даже забыв придать голосу мужскую хрипотцу.

— Не совсем, — уточнил Голиас. — «Пенна Пайк» — очень древняя песня. Местами она написана на языке, который давно вышел из употребления. Ну а раз она такая древняя, то резонно предположить, что история, рассказанная в ней, правдива. Правдива настолько, что даже ее вымышленные фрагменты за столько лет стали правдивыми. Ну а если так, то магические законы в этой истории необычайно сильны. Для того чтобы спуститься в подземное царство гоблинов, нужен отряд отчаянных смельчаков. Еще больше отваги потребуется для того, чтобы вывести спасенную девицу оттуда, где все опутано коварными заклинаниями, — нет-нет, то, что она столько лет томится в подземном царстве, вполне объяснимо.

— Ясно, — кивнула Каллиопа. — Ну и когда мы выступаем?

Голиас задрал голову и поскреб макушку.

— Ты насчет того, чтобы спуститься в подземелье? И спасти девицу? Да это когда угодно. Если уж предприятию суждено быть успешным, то все сразу пойдет как по маслу, а если нет, то, как ни готовься к выходу, как ни экипируйся, все равно ничего не получится. Традиционно в такие походы отправляются ночью, когда злобные твари наиболее сильны.

— Минуточку, — вмешался Вассант, которого такая перспектива, похоже, вовсе не порадовала. — От тебя я такого не ожидал, Голиас. Разве, согласно традиции, самый мудрый член отряда не обязан предварительно изложить мрачные предзнаменования?

— Вот именно, — кивнул сэр Джон Слитгиз-зард, по лицу которого было видно, что он изрядно разволновался. — Я вас, сэр, конечно, обидеть не хочу, но мне приходилось с кое-чем в таком роде иметь дело, и я точно знаю: когда заходят разговоры про темные коридоры и всяческих злобных тварей, обитающих в подземельях, непременно нужен кто-нибудь, хорошо владеющий белой магией, и именно такой человек обязан предупредить нас о том, что нас ждут большие трудности.