О. Шеремет - Бунт Страница 13

— Ты, в свою очередь, раз уж вернулся к магии, проверь, какие амулеты у нас есть. После смерти Матери ничего важного не должно пропасть. Вот и всё, пожалуй… И не дергайся, когда эльфийку заберут.

— Что? — уже заранее вздрогнул Иззмир. Он почему-то предположил, что о пленнице тоже позаботятся.

— Вот, о чём я и говорила. Пойми, наша жизнь — твоя, в частности — гораздо важнее любых тайн Поверхности, которые она может знать. Тебе хочется докопаться до сути, но придётся отказаться. Поверхность далеко, Ллос — рядом. Итак… Иззмир Кенррет, твоё решение твёрдо?

— Да, — брат чуть поклонился сестре. — Твёрдо.

Часть 2. Дорогой свободы

Глава 1

Скъяви едва передвигалась — она сбила ноги в кровь, так как домашние туфли, в которых она выскочила, развалились уже давно. Но она упорно шла вперёд, закусив губу и только изредка позволяя вырваться — нет, не вздоху и не жалобе, а проклятью. По крайней мере, сыну, который всё это слышал, всегда будет что ответить. Если он доживёт до того времени, чтобы научиться разговаривать.

Больше Скъяви не помышляла о том, чтобы бросить дитя на произвол судьбы. Это стало одержимостью, стремлением назло всем богам и смертным выжить и вырастить этого дхаэроу. Назло властной Ллос, которая распустила свои мохнатые лапы по всем подземельям, назло Чес`саун, оставившей свою жрицу, назло Иззмиру, который, понятное дело, от всей души желал смерти и сыну, и ей самой. Почему он не претворил своё намерение в жизнь — по сей день оставалось загадкой для женщины, но она предпочитала не ломать над этим голову. Голова ей ещё пригодится.

Занятая своими мыслями, она положилась во всём на сопровождающего её слугу, который ещё ни разу её не подвёл. Что ж, когда-нибудь всё случается впервые.

Тени, на неправильность которых уставший не меньше женщины дхаэроу не обратил внимания, сместились, едва слышно тренькнула пружина арбалета, и слуга повалился наземь, едва успев вскинуть руку к горлу. Ещё один болт жалобно зазвенел и покатился по камням.

Скъяви, ещё не понимая, что происходит, отступила к стене, прижимая к себе Трайра — горемыку. Нежное сияние исходило от младенца, окутывая его самого и мать. Щит — простейшее заклинание, не требующее, в общем-то, практически никакого искусства, правда, и защищал он плохо. Но на один арбалетный болт хватило.

Тени остановились, потом один из напавших выступил вперёд. Скъяви было некуда отступать. Да, на поясе висел кнут, но, чтобы взять его, пришлось бы выпустить ребёнка, а он, как показал Щит, был вовсе не бесполезен.

Воин-дхаэроу снял капюшон. Грубоватые черты лица, короткая стрижка — простолюдин. Скъяви надменно вздернула подбородок, стараясь не показывать, как её коробит мысль умереть от руки мужчины. Да ещё и простого.

— Ребёнок — маг, ха? — хрипло сказал он. — Откуда?

— Тилгуафна, — выплюнула ему в лицо женщина.

— А, — кивнул мужчина. — В общем, без разницы. Идти можешь? Недалеко.

— Могу.

Воин сразу же потерял к ней интерес.

— Поднимите этого, — указал он на слугу. — Возвращаемся.

Скъяви увидела, что грудь её слуги мерно вздымается, и догадалась, что наконечник крохотного болта, впившегося в ключицу, был смазан сонным зельем. Что ж, это означало, что их собиралась использовать в качестве рабов в каком-нибудь доме. Ладно, мужчину — понятно, маги тоже всегда ценились высоко, а вот она… что будет с ней? Оставят в качестве кормилицы, пока Трайру нужно молоко, а потом… что потом?

Но Скъяви, решив однажды, что не сдастся, не собиралась менять своего решения. О, она выживет. Обязательно.

Иззмир знал, что самый лучший способ взять что-то, что тебе не принадлежит — это действовать с абсолютной уверенностью, и с нескрываемым презрением смотреть на тех, кто попытается вмешаться. «Как вы смеете…» Конечно, если этим кем-то не был старший по званию. С этой стороны ему тоже повезло: магом он не был, значит, Архимагу не подчинялся, а от воинских обязательств его временно освободили.

Так что все карты, на которых были указаны пути на Поверхность, мирно перекочевали в его сумку под растерянным взглядом охранника в библиотеке. Он явно не знал, то ли ему кричать, то ли молчать. Иззмир холодно посмотрел на дхаэроу, с видом, говорящим: «Ты видишь, что я делаю, и я знаю, что ты меня видишь. Так неужели ты считаешь меня настолько глупым, чтобы делать что-то запрещенное? Что?!» В этой тираде, переданной одним взглядом, читалась явная угроза, и юноша резко опустил глаза. Проходя мимо, Иззмир заметил, как у того судорожно дернулся кадык. Хорошо, что не руки.

Выйдя из Академии, Иззмир совершенно забыл об этом маленьком происшествии. Его сердце бешено колотилось, он чувствовал себя снова как мальчишка, который пускается один в путешествие по тоннелям за городом, сбежав из семейного поместья. Восторг. Трепет. Ожидание. Сердце колотится, нагоняя кровь, голова идёт кругом, словно от крепкой настойки на редком змеином мхе.

То, что он задумал, было опаснейшей авантюрой. Помимо того, это было чистой воды предательство. Но это было последним, что волновало Иззмира — несмотря на слова Кирхи, он едва ли мог найти в своей душе хоть каплю признательности к своей семье, да и ко всему народу темных эльфов. И ему было абсолютно всё равно, что с ними станется, пусть хоть Великие Своды рухнут и погребут под собой Тилгуафну и прочие города, вместе с храмами проклятой Ллос. Лишь бы только он успел убежать.

Он немного опоздал на назначенную встречу — хотел убедиться, что за ним никто не следит. Едва ли в Академии так быстро забеспокоились из-за пропажи манускриптов. Шум поднимется не раньше, чем они понадобятся кому-то другому (а это вряд ли произойдёт в ближайшую луну) или — если вдруг молодой стражник вздумает указать в своём рапорте, что Иззмир вынес из библиотеки рукописи, которые, в общем-то, выносить нельзя. В таком случае, у Иззмира было время только до начала следующего круга.

Иззмир остановился в нескольких шагах от стены, ухмыльнулся.

— Кто не спрятался, я не виноват. Выходи, Мертель.

— Желтоглазый, — с досадой отозвался воин, выскальзывая из тени. — Как я прокололся?

— Ты дышал.

— Серьёзно? Ай-яй-яй, как я мог.

Иззмир снизошёл до объяснения.

— Ты дышишь, как женщина — грудью. Видно, как она поднимается и опускается, это движение регулярно и поэтому слишком заметно. Дыши животом.

Мертель с глубокомысленным видом выслушал это и украдкой вздохнул. Может, и моргать нельзя — а то движение ресниц регулярно и слишком заметно, а?