Генри Балмер - Ключ к Венудайну Страница 13

Глупая женщина — так попасться.

«Колдунья» — ха!

Одетый в украденный им белый фартук и плоскую шапочку грузчика, Фезий спешил по валунам внутреннего дворика под серыми каменными стенами. Вот дуреха! Попалась — ее схватили — эти слова занозой сидели под черепом. Ее должны сжечь. Его меч, неуклюже спрятанный под фартуком, натягивал белую ткань при каждом движении, стреноживая, как бы в насмешку, его и без того короткие ноги. Фезий всегда предпочитал длинный меч, надеясь возместить этим свой небольшой рост, хотя и знал очень хорошо, что длинный меч обычно уступает короткому в драках. Изделие Мастеракузнеца Эдвина было не чрезмерно длинным, однако нести его спрятанным оказалось нелегким делом.

К тому же еще здорово мешал деревянный поднос, уставленный тарелками с булочками, покоившийся на его белой плоской шапочке с подбоем.

Фезий намеренно мазнул по щеке мукой, чтобы добавить естественный маскировочный фактор, и надеялся надеждой отчаяния, что сможет сойти за какого-нибудь очень низенького и толстенького братца главного кулинара. Ха!

Торопливо проходя в следующий, лежащий еще ближе к центру замка внутренний двор, Фезий был вынужден ловко увернуться от всадника на ванке, проехавшего мимо, дрыгая вдетой в стремя ногой, обутой в сапог. Ванка изогнула длинную тонкую шею, чтобы не расшибиться о каменный свод арки. Фезий не поднимал взгляда, но вид смертоносных отверстий наверху поразил его с неожиданной силой.

Оказавшись на внутреннем подворье, уже сплошь выложенном валунами или каменными плитами, Фезий увидал над собой второй ряд окон: по обе стороны от него находились жилые покои рыцарей и их дам, впереди же располагались трапезная и рыцарская кухня, часовня, внутренняя оружейная и сокровищница — и еще вход в те самые темницы, о которых он был наслышан.

Фезий обошел открытое пространство по краю с теневой стороны, стараясь идти с таким видом, будто имеет полное право там находиться.

Вокруг кипела обычная жизнь замка: мужчины и женщины, рыцари и леди, конюхи и пажи приходили и уходили, занятые какими-то делами. Из трапезной до Фезия донеслись звуки музыки, и глубоким контрапунктом к ним — хоровое пение из часовни. Может быть, Амра взирает на него в этот самый миг. Если так, подумал Фезий, охотно признавая реальность богов, если они удостоят его своей помощи, то пусть он оборонит теперь своего верного слугу.

Дверь в подземелья была закрыта, ее старые дубовые доски покорежились, а железные головки болтов приобрели глубокую пурпурную окраску, говорящую о длительном воздействии погоды.

Фезий толкнул дверь и не удивился, когда она отворилась. В конце концов, палачи тоже должны есть, не так ли? Внутри в землю вертикально уходила каменная кольцевая лестница, освещенная круглым окном далеко вверху. Ступеньки веером расходились от центрального каменного столба. С внутренней стороны, там, где они соединялись с центральным столбом, ступеньки совершенно сходили на нет, внешние же их части едва могли вместить человеческую стопу. Лестница была дьявольской ловушкой для людей, как ей и полагалось. Фезий спускался, одной рукой придерживая тарелки с булочками, а другой наполовину держа поднос неуклюже и косо перед собой, наполовину — придерживаясь за влажную стену и лишь удивляясь, как это собственный меч не распорет его от паха до глотки.

На первой площадке, добравшись до которой Фезий облегченно перевел дух, сидел стражник на деревянной трехногой табуретке. Стражник был одет в кольчугу и стальную каску, а в руке держал копье с железным древком, которым он играючи ткнул в сторону Фезия.

— А ну-ка, парень!

Фезий надеялся, что муки и сажи, размазанных им по своему щетинистому подбородку, окажется достаточно, чтобы провести стражника в здешнем рассеянном освещении. В особенности вселяло надежду слово «парень».

Проходя мимо стражника, он наклонил голову, а поднос держал прямо над фартуком, чтобы прикрыть меч. Стражник хихикнул, рыгнул и загреб пригоршню булочек.

— Если я их сейчас не возьму, мне и вовсе не достанется. Будь благословен добрый палан Родро! Он умеет заботиться о своих людях.

— Да-а, — пропищал Фезий, словно кастрат, и поспешил вниз по ступеням с трепыхающимся сердцем. Отчаянность всей этой авантюры, полнейшее безрассудство и опрометчивость собственного поведения ужасали Фезия. Эта сумасбродная лихость — как, склонен он был полагать в теперешнем настроении, могли бы это назвать трубадуры — так радикально отличалась от его обычного холодного профессионализма. Он жил сейчас в возвышенном мире, где каждая краска испускала сияние. Его шаги вниз по каменным ступеням спиральной лестницы отражались от стен гулким резонансом, напоминающим боевую музыку.

Он миновал вторую площадку, где трехногий табурет лежал на боку, а железное копье стражника праздно стояло, прислоненное к стене. Фезий поспешил дальше. Так или иначе, он наконец добрался.

Он знал, чего ожидать внизу: комнаты пыток у всей благородной сволочи смердят. Что далеко ходить — даже комнатой пыток его отца в Фезанойсе то и дело пользовались, а палан Родро и вовсе приобрел в этом отношении устрашающую известность. Спустившись по лестнице, Фезий вышел на ровную площадку, куда выходили две тяжелых дубовых двери. Перед той, что справа, стоял стражник и пристально смотрел на него.

— Булочки?

— Я нишефо не снаю! — пропищал Фезий. — Я только толшен снести пулочкы фнис!

— Ну, так имей в виду, что тебе сюда нельзя. Так-то вот, парень. Удивляюсь, что тебя вообще сюда пропустили.

— Но я толшен!

— Ступай, парнишка! Валяй обратно наверх!

Фезий вздохнул. Стражник был упрямым, и это вполне могло стоить ему жизни. Швырнув в лицо воину деревянный поднос с булочками, Фезий выхватил у него копье и нанес острием серию тычков по корпусу, закончившуюся режущим ударом в голову. Стражник упал без чувств.

Фезий открыл дверь.

И не понял, куда попал.

Комната пыток Родро, по его понятиям, должна была оказаться сырой, насквозь провонявшей застойным смрадом крови, пролитой с помощью неописуемых приспособлений. Высоко под куполообразным сводом должны были висеть сетчатые путы. На стенах позванивали бы цепи и железные крючья. Специалисты по извлеканию информации должны были стоять, подбоченясь, с холодными глазами, одетые в черно-алые рясы Гильдии Вопрошающих, кнуты должны были волочить по испятнанному каменному полу свои завязанные узелками хвосты. Стены должны были быть пропитаны ужасом.

Вместо этого Фезий был вынужден заморгать от яркости обрушившегося на него света.

Его глаза наполнились влагой, мир сделался оранжевым и зеленым. Проморгавшись, Фезий прозрел, но не смог понять, что он увидел.