Николаос - Пять ночей. Вампирские рассказки Страница 13

В конторе было тихо, значит, они не вернулись. Нужно сильно постараться, чтобы уложиться в установленные «Бизнес-ланчем» временные рамки.

Зато бухгалтерия всегда была на месте. Смитс — маленькая крыса — реагировал на самый тихий звук моих шагов, будто ему нечем больше заняться. Кто его знает, почему он считал себя полноценным членом команды, имея дело исключительно с платежными поручениями и талмудами полувековой давности, содержащими в себе суть взаимоотношений слэйеров и мародеров, но так оно и было.

— Привет, красавчик, — сказал он, улыбаясь так широко, что еще чуть-чуть — и вывихнет челюсть.

— Не завидуй. Красота не всегда приносит счастье, — ответил я, даже не пытаясь имитировать дружелюбие. При полутораметровом росте и прогрессирующей плеши Смитсу вряд ли дано это узнать.

Улыбка его немного поубавилась в ширину, будто молнию застегнули.

— Ты на месте как всегда.

— Да, наше с тобой место здесь, Элиот. Зачем путаться под ногами у профессионалов. Не видел Халли?

— Нет. Разве она не с командой?

Я быстро взял себя в руки. Невинный вопрос был совсем не невинным, как ничто, исходящее от Смитса. Все равно, если бы он просто сказал: твоя девушка разделывается с монстрами, а ты — со сканером, и у тебя куда больше шансов покалечиться.

Когда я пришел на эту работу, все — кроме него — отнеслись ко мне благожелательно — все-таки сын мародера, племянник слэйера, друг Джейсона. И когда я сразу не проникся всеобщим духом и не нырнул с головой в работу по разбиванию голов, были искренне удивлены, но не чрезмерно, и это не отразилось на отношении. Я волен делать или не делать что хочу, и тут мне в помощь репутация уже не моих родственников, а именно Джейсона. Никому из Лучших и в голову не пришло бы критиковать друга Первого из 7.

Смитс не был Одним из Семи, и общая схема на него не распространялась. Но он не мог меня уязвить, никогда не мог и от этого бесился. Я обладал всем, что больше подходило всеобщему идолу Джейсону, включая обрез двенадцатого калибра. У меня была девушка, больше подходящая Девенпорту, — круче, чем Мирей, и даже Кэтрин. Это притом, что пока я не вылезал из бумаг, как и Смитс. Где справедливость? Он бы крепко удивился, если бы узнал, что по физической подготовке нас с Джейсоном в колледже мог рассудить только фотофиниш, а по стрельбе мои результаты всегда были куда лучше. То, что Джейсон взял меня в агентство, было не кумовство, а трезвый расчет. Но мне было плевать, что думает по этому поводу виртуоз дырокола Элиот Смитс.

— Она здесь.

Я был так уверен потому, что видел ее.

Халли — Вторая из Семи — шла по коридору, и стены раздвигались от излучаемой ею уверенности. И где она ее только берет? Наверное, десятка два убитых вампиров неплохой источник.

— Привет, красавчик, — сказала она хмуро и чмокнула меня в щеку. Смитс прыснул, но под ее взглядом закашлялся и исчез за дверью. Мне даже стало его жаль, ведь обладай тот Халли (да любой из Лучших 7), одного этого хватило бы ему для счастья. А у меня есть еще много чего, и без обреза пока обойдусь.

На Халли не было крови. На Джейсоне, идущем следом, тоже. И на других. Они были мрачны и не скрывали, что снова вернулись ни с чем.

— Как дела, Уилл? — спросил Джейсон. Я сделал жест, означающий «нормально», но не стал ничего говорить. Потому что в таком настроении — не Джейсон — но любой другой мог бы порадоваться, что хоть у кого-то все нормально, а заодно и поинтересоваться, почему. Уильям, что ты так сияешь, когда всем плохо? Может, ты нашел точку, о которой мы не знаем? Ты готовишь нам сюрприз?

Возможно, но открою его не скоро.

Однажды Джейсон Девенпорт позвонил мне, чтобы предложить место мародера в обновленном агентстве, и я подумал — почему бы и нет? Поскольку мой отец, Джо Макбет, большую часть жизни занимался этим ремеслом, я все знал про эту контору. Впрочем, исчерпывающую информацию можно было получить быстро и легко любому — в Интернете.

Слэйеры и мародеры существовали века и тесно сотрудничали между собой. Мародеры, иначе говоря ищейки, занималась исключительно слежкой за нежитью, а слэйеры — непосредственно уничтожением. Это был идеальный альянс. Времена осиновых кольев проходили безвозвратно, уступив место разрывным пулям, а монстры адаптировались далеко не так быстро, как люди, и казалось, что работа с каждым годом упрощается. Однако потом начали происходить странные вещи.

Хотя отчего же странные? С каких пор стало странным нежелание делить деньги поровну? Около двух веков назад слэйеры внезапно решили, что сами вполне управятся с обязанностями обоих организаций, и загребли несколько дорогих контрактов. Ищеек это взбесило, и все грозило перерасти в междоусобную войну. Правда, в тот раз дело ограничилось полным расколом на две самостоятельные организации — слэйеры работали ночью, мародеры — днем. Тут же возникли дополнительные трудности — ищейки не были обучены убивать, а слэйеры — заниматься слежками. На обучение должно было уйти время, которое могло дорого стоить населению — и стоило. Однако о слиянии уже не могло быть и речи. Медленно, но верно, все направлялось в новое русло.

И вот, когда слэйеры и мародеры поодиночке достигли подобия былого совершенства в своем ремесле, вдруг произошло событие, поставившее на всех потугах жирный крест. И событие это было из ряда вон выходящее — «Бизнес-ланч».

После заключения вышеуказанного мирного договора между людьми и вампирами слэйеры стали не просто не нужны, а даже опасны для сохранения хрупкого равновесия. Их прикрыли, и мародеры стали хозяевами жизни. Поначалу они были очень этому рады, хотя и зарплата существенно снизилась, но потом появились новые проблемы.

В то время, когда Джейсон Девенпорт принял на себя руководство агентством, дела потихоньку приходили в норму, хотя и не вполне. Первой серьезной проблемой Девенпорта было то, что он был прирожденным слэйером. Ему претило выслеживание и тупое истребление днем; он не ловил полноценный кайф от того, что разнесет спящему монстру башку. Он жаждал настоящих схваток, глубокой ночью, с опасным противником, который может дать отпор. Его кумиром — почти божеством — был мой дядя Дерек Норман, легенда слэйеров, и в комнате с детства вместо постеров рок-звезд и героев сериалов висел его портрет.

Когда мы с Джейсоном познакомились, нам было по семь лет, и он смотрел на меня как на чудо — сын мародера, племянник слэйера! Да еще кого — самого Нормана! Он задалбывал вопросами о нем и не мог поверить, что мне почти нечего рассказать. На самом деле мне было что рассказать, просто великий дядя Норман так и остался для меня злобным ублюдком, третирующим свою семью, из-за чего папина сестра Шерил и Майк довольно часто у нас ночевали. С Майком мы не дружили, но при виде его разбитого лица и тети Шерил в синяках мной неизменно делались соответствующие выводы. И по поводу отца тоже — я никогда бы не позволил так обращаться с моей сестрой, да еще и с радостью принимать Нормана в нашем доме, будто ничего не происходит. Мне было наплевать на пользу слэйеров и мародеров, потому что в семейном контексте все выглядело иначе. Возможно, я был слишком мал, чтобы что-то понимать, хотя сейчас склонен к тому, что понимал все очень даже верно. А потом, когда мне исполнилось четырнадцать, был принят кодекс «Ланча», слэйеры потеряли работу, и мы наконец перестали общаться с Норманами — чему я вовсе не огорчился. Может, первому, но ни второму, ни третьему точно.