Грег Бир - Хорал забвения Страница 13

Он вышел из-за конторки.

— «Двойка». Это двухместная комнатенка, и моя благоверная возьмет тебя в оборот. Разносолов не жди, что сами едим, то и тебе дадим. — Он хихикнул. — Тут ничего такого-этакого нет, уж поверь. По ночам тихо, будешь спать на перине, а объявят тревогу…

В этот момент громко зазвучал колокол. Гул, казалось, шел со всех сторон.

— Меня зовут Брекер, — представился толстяк. — А теперь пошли вниз. Это тревога. Риск!

Майкл подумал, что Брекер предупреждает о какой-то опасности, но тот снова крикнул: «Риск!», и на лестнице появилась встревоженная женщина, худощавая и кривоногая; она спускалась, перескакивая сразу через три ступеньки.

— Да слышу я, — буркнула женщина.

Майкл увидел в дымке за окном несущихся по улице всадников.

— Это опять Владыка Фитиля Элионс со своими присными. Наверно, побывали в доме Изомага, а теперь сюда явились.

Майкл вместе с супругами спустился по каменной лестнице в грязный подвал. Хозяева гостиницы сели у стены между большими бутылями с коричневой жидкостью и соломенными корзинами с картошкой. Брекер хлопнул ладонью по половице, предлагая Майклу тоже сесть.

— Почему тревога? — спросил Майкл, опустившись на пол.

Риск провела рукой по своим длинным космам и плюнула в угол.

— Благородные сидхи изволят шутить над людьми. — Она недобро усмехнулась и с холодным интересом взглянула на Майкла. — Ты, значица, новичок. А где Саварин?

— Должно быть, сверху глядит, — предположил Брекер. — Как обычно.

Даже через закрытую дверь подвала Майкл слышал дробь копыт. Раздался пронзительный вопль, а потом звучный завораживающий голос произнес:

— Хой ак! Пожиратели мяса, поклонники Змея! Склонитесь перед Адонной, иначе мы выпустим ваших детей и обратим Земли Пакта в пыль и пепел!

Брекер содрогнулся, у Риск побелели губы. Топот уже затихал вдали, и вскоре по городу опять разнесся набат.

— Добро пожаловать в Эвтерп. — Риск отворила дверь подвала и пошла вверх по лестнице. Брекер и Майкл поднялись вслед за ней на первый этаж.

— Завтра наш новый жилец вернется в дом Изомага, к Ламии, — сообщил Брекер жене. — Он новичок, сама видишь.

— Кем же еще быть такому юнцу, — ухмыльнулась Риск. — И он не похож на нас. Совсем непохож, раз ей понадобился.

Придя к этому выводу, она, похоже, решила выбросить все из головы.

— Отведи его в «двойку».

— Я тоже так решил. Пускай с Саварином поживет.

— Пожалуй. Ему еще многому учиться надо.

Двухместный номер располагался на втором этаже, в конце тускло освещенного коридора. Стены комнаты, действительно маленькой, были оклеены тонкими полосками картона. На слюдяном полу скользили ноги. Двухъярусная кровать; умывальная раковина крепится на шатком сооружении из палок и прутьев. Зато ни следа насекомых.

Пока Майкл стоял в дверях и гадал, кто такой Саварин, Риск и Брекер спорили о том, какую работу поручить новому постояльцу. Брекер с беспокойством взглянул на Майкла и увел жену в коридор — пошептаться.

Несмотря на их предосторожности, Майкл услышал почти все:

— Может, ему вообще не стоит давать работу, раз он под защитой Ламии? — говорил Брекер.

— А разве она запретила? Ладно тебе, пусть потрудится. Нам же нужны помощники.

— Да, но он не такой, как мы…

— Это только потому, что он пришел из дома Изомага.

— И, по-твоему, это ничего не значит?

— Ламию я не боюсь, — заявила Риск. — Вот если бы Элионс привел его за руку и сказал: «Позаботьтесь, чтобы этот парень хорошо провел время», — тогда другое дело.

По-видимому, последний довод оказался решающим. Риск показала Майклу ванную.

— Все по-современному, одна наверху, одна внизу, — похвасталась она. Однако водопровода в доме не было.

Вскоре Майклу поручили отжимать выстиранное белье каменными валиками в прачечной за кухней. Вращая ручку и загружая в бак простыни с наволочками, он жевал хлеб.

— Не кроши на белье, — проворчала Риск, подавая ему стакан разбавленного молока. — Ты, похоже, проголодался.

— Умираю от голода, — признался Майкл.

— Ну, много-то не ешь. Нужно еще заработать.

Перенося простыни наверх, Майкл заметил, что из двенадцати номеров заняты только два: «двойка», куда его подселили к некоему Саварину, и самый большой и дорогой номер.

— Мы заходим в люкс только раз в неделю, — пояснила Риск.

— А кто там живет?

— Да ты не только голодный, но и любопытный. Одно слово — новичок! До всего ему дело. — Она укоризненно покачала головой. — Увидишь его сегодня вечером. Брекер устраивает собрание.

Потом на заднем дворе Майкл колол дрова, точнее, пытался. Вскоре он натер мозоли на обеих руках и изрядно приуныл. Тяжелый физический труд никогда его не привлекал. Он попадал по полену лишь с третьего или четвертого удара. Больше всего ему хотелось очутиться дома, в постели, и чтобы в руках была книга, а на ночном столике — имбирное пиво.

До вечерних сумерек, наступивших вроде бы рановато, Майкл расколол тринадцать поленьев на чурки, способные пролезть в кухонную печь. Брекер осмотрел жалкую кучку дров и сокрушенно покачал головой. Потом, скептически оглядев Майкла, сказал:

— Со временем научишься. Если, конечно, останешься здесь. Ладно, это неважно. Сегодня у нас собрание.

Он вдруг ухмыльнулся и подмигнул.

— Уже пошли слухи. Ты пригодишься для дела, по крайней мере сегодня.

Майклу дали полчаса, чтобы он привел себя в порядок перед обедом. Поев лишь хлеба и выпив два стакана прозрачного синеватого молока, Майкл вскоре опять проголодался. Он приплелся в свою комнату, упал на нижнюю койку и полежал с закрытыми глазами. Усталость не давала встать и пойти в столовую, а голод не позволял уснуть. Потом он вымыл в тазу покрытые волдырями руки и извлек из-под ногтя занозу. От таза пахло пряностями. Майкл обнаружил мыло — грубый брусок маслянистого вещества без малейшего запаха, а затем вытер руки тряпкой. Пряный аромат улетучился.

Майкл снял рубашку и обтерся мокрым полотенцем, потом воспользовался примитивной уборной в конце коридора, подозревая, что завтра придется выносить ведро с нечистотами, если…

Если что? Если разговор с Ламией ничего не даст? И вообще, о чем она собирается говорить, и что ее связывает со всадниками, ши, как их называет Риск?

Но Майкл слишком утомился, чтобы всерьез размышлять над такими проблемами. Со слипающимися глазами он спустился в столовую и устроился рядом с Брекером за столом с потертой серой скатертью.

Был поздний вечер, и столовую освещали сальные свечи; перед каждым из двенадцати мест стоял подсвечник. Все присутствующие, двенадцать мужчин и женщин, с глубоким интересом приглядывались к Майклу, стоило ему опустить голову.