«ЕСЛИ» - ЖУРНАЛ «ЕСЛИ» №8 2007 г. Страница 13

Но все это изменилось с прибытием Биксби. Первым делом он принял свой истинный облик. Во-вторых, избавился от всей гостиничной косметики, сроки хранения которой истекли в незапамятные времена. В-третьих, ему пришлось долго рыться в мусорном контейнере, чтобы отыскать легкомысленно выброшенные «ценности», после того как Белла взвыла, что он пытается разорить ее, выбросив шампунь десятилетней давности. В-четвертых, бедняга складировал в чулан оставшийся мусор, после чего вычистил до блеска всю квартиру, от пола до светильников. Все это заняло неделю. Конечно, времени ушло бы гораздо больше, будь у него возможность хоть немного отдохнуть, но Белла во что бы то ни стало вознамерилась использовать бесплатные услуги на всю катушку. Она не позволяла измученному брауни присесть ни на минуту, если не считать неизбежной необходимости Священного часа (или ежедневного короткого перерыва на кофе, как именуют его обычные смертные). Он с самого начала заявил госпоже, что без этой чашки кофе просто умрет.

– Такого допустить нельзя, – решила Белла, – тем более, что мои расходы едва начали окупаться.

– Миледи слишком добра, – ответил Биксби.

На седьмой день, когда брауни уже был готов свалиться от усталости, госпожа приказала ему изменить внешность… просто ради смеха. Вскоре Биксби преобразился в романтического героя гавайского происхождения, пылкого и страстного туземца: бронзовое тело блестит от кокосового масла, черные до синевы волосы доходят до пояса, короткий саронг держится на одной ниточке, за ухо для пущей экзотики заткнут цветок гибискуса. Белла все еще одобрительно облизывала губы, когда в дверь постучали.

– Лишь бы не эта старуха Кенмор, что живет напротив, – пробормотала она, открывая дверь с громким возгласом: – Нет, у меня не найдется чашки сахара взаймы!

Но вместо древней надоеды, топчущейся на коврике, перед дверью обнаружился квартет незваных гостей.

Буквально излучающая подозрительность Белла хмуро уставилась на двух женщин в дешевых ситцевых платьях и двух мужчин в белых рубашках с коротким рукавом и простых черных брюках.

– Что вам нужно? – нелюбезно бросила она.

– Биксби, мэм, – так дружно ответили посетители, словно это требование казалось самым естественным в мире.

– Бикс… понятия не имею, о ком вы, – поспешно ответила Белла.

– Черта с два не имеете! – отрезала та, что была пониже ростом.

– Селина, что за речь, – упрекнула вторая, зажимая ладонями уши.

– А-а-а, брось, Мел, – отмахнулась Селина. – Мы здесь не для того, чтобы в ладушки играть с этой наглой воровкой брауни! Мы просматривали записи гостиничных камер слежения, так что не смейте ничего отрицать! Он ушел с вами. И мы найдем его!

– Прошу прощения, мне это неинтересно, и без того вокруг полно психов, прощайте, – выпалила Белла, пытаясь захлопнуть дверь. Не тут-то было: башмак пятидесятого размера, принадлежавший, разумеется, плотному здоровяку, занял прочную позицию на пороге. Белла смерила нахала ледяным взглядом: – Итак, что вы собой представляете?

Мужчина поменьше выступил вперед.

– Добрый день, мэм. Меня зовут Берри, а это – мои друзья и коллеги: Том, Селина и Мелузина.

– Я спрашивала не кто вы, – ехидно парировала Белла, – а что. Мне известны все нюансы трудового кодекса служащих сети отелей «Тернан груп».

– Неужели? – Учтивая улыбка Берри увяла. – Мэм, мы будем счастливы снять с себя чары. Мы не стыдимся нашего природного облика. Однако вашим соседям он может не понравиться. Кто знает, как они отреагируют? Надеюсь, вы позволите нам зайти? Всего лишь поговорить, уверяю вас. Мы не причиним вам зла. Даю слово инженера.

Берри щелкнул пальцами, и в руках его появилась древняя логарифмическая линейка. Он благоговейно поцеловал ее, прежде чем отправить в невидимые пределы.

– Секунду!

Белла нырнула на кухню и, появившись снова, объявила:

– Клянитесь на этом, и я вам поверю.

Она подняла маленькую электрическую кофемолку. Все четверо обменялись тревожными взглядами, явно предчувствуя недоброе.

– Откуда… вы узнали о благословенной… благословенной… – неверным голосом пробормотала Мелузина.

– Благословенной Мельнице? – хмыкнула Белла. – Я способная ученица, а Биксби – хороший учитель. Клянитесь на ней или оставайтесь в коридоре.

– Не могу сказать, что одобряю такое ваше отношение, – угрюмо пробурчал здоровяк. – Как говорил мой старый па, как он говорил мне: «Том, для нас, троллей, Плохое Отношение ко всему на свете – вроде как Стандартный Способ Существования. Но нет никаких причин брать пример с куска смертной плоти, который можешь раздавить без дальнейших размышлений, в основном потому, что нам, троллям, и без того хватает бед с попытками словить хоть какую-то связную мысль». Добрый старый па!

С этими словами Том снял с себя чары и остался во всем своем чудовищном великолепии. Уличная одежда исчезла. Каждая бугрящаяся мышца, каждая бородавка, каждый нарост и клык, каждый коготь и квадратный дюйм кожи цвета поросшего лишайниками булыжника расцвели на пороге Беллы Франклин, увенчанные к тому же щегольским голубым кепи с вышитыми белым шелком словами: ОХРАНА ОТЕЛЯ. Оглушительный рев сорвался с кожистых губ, сотряс пол, скрутил и подпалил края дешевого ковра и низверг град штукатурки с потолка.

А кроме того, призвал в свидетели миссис Кенмор из квартиры напротив. Старая леди бросила короткий взгляд на Тома в его естественном обличье, пискнула, словно пойманная мышь, и хлопнула дверью с такой силой, что в коридоре поднялась настоящая вьюга из хлопьев побелки.

– Ну вот, взгляните только, что вы наделали, – прищелкнула языком Белла и, ничуть не впечатленная внешностью тролля, оглянулась и окликнула: – Эй, Биксби! У меня для тебя работа!

Не успела она договорить, как рядом появился облаченный в саронг брауни. Он протащился мимо четверых посетителей, не соизволив даже кивнуть, проигнорировал тролля в его первозданном виде и стал пылесосом подбирать разлетевшуюся штукатурку.

– Биксби! – воскликнул Берри, перекрывая шум пылесоса. – Ты нас не узнал?

Биксби выключил пылесос и медленно повернул голову.

– Конечно, узнал. Как любезно с вашей стороны навестить меня, дорогие друзья, но, боюсь, все бесполезно. Она наложила на меня узы бобов и напитка. Я принадлежу ей.

Закончив работу, он пробормотал едва слышное «алоха» и поплелся назад, в квартиру. Четверо в мрачном безмолвии наблюдали отступление сломленного духа. Тролль Том оглушительно шмыгнул носом, не замечая, как по грубо вытесанным щекам льются слезы бессилия, и высморкался в кепи охранника.