Стерлинг Ланье - Странствия Иеро Страница 14

Наконец священник решил обратиться к своему кристаллу и магическим символам. Приготовив все необходимое, он сотворил молитву и велел животным не мешать ему. Фиксируя свои мысли на предстоящем пути и пристально глядя в кристалл, он послал телепатический импульс в поисках пары подходящих глаз.

Первая попытка была неудачной: он смотрел на безграничную морскую гладь с очень низкого холма, расположенного у самой воды. В направлении берега обзор был очень плохим, так как лягушка, глаза которой он использовал, скрывалась в засаде в тростниковых зарослях. Прервав связь, Иеро совершил еще один поиск, стараясь представить себя парящим над землей. Он полагал, что поблизости найдется коршун или какая-нибудь другая птица, подходящая для его целей.

Кристалл очистился, и в тот же миг ментальный поиск был завершен — но совсем не так, как он рассчитывал! Теперь он словно висел в воздухе — вероятно, очень высоко, на расстоянии мили от простиравшейся внизу земли. Он видел, как исчезали сосны Тайга и великий лес переходил в огромное болото, за которым сверкала поверхность Внутреннего моря. И его зрение было великолепным, просто изумительным! Он внедрился в сознание с высочайшим интеллектом, равным его собственному, — и этот мозг, в свою очередь, ощутил его присутствие и тут же попытался выяснить, кто он такой и где находится. Казалось, еще мгновение, и холодный безжалостный разум, с которым он случайно связался, сумеет это определить.

Иеро прервал связь так резко, что в голове разлилась тупая боль. Последний взгляд, который он бросил перед собой, воспользовавшись глазами этого странного существа, показал обтекаемый нос летательного аппарата и большие крылья по бокам, сделанные из чего-то похожего на окрашенную древесину.

Полет человека являлся для ученых аббатств не более чем мечтой, но они отлично знали о летательных аппаратах древности. Не было сомнений, что такую машину удастся когда-нибудь вновь сконструировать, если в их распоряжении окажутся нужные материалы. Однако летающая машина уже существовала и находилась в руках слуг Нечистого! Высоко в голубом небе Тайга злые глаза обшаривали земли и воды; возможно, они уже выследили путников, сковав их незримыми цепями. И Иеро сам выдал безжалостному наблюдателю их тайное убежище! Выдал, причем таким способом, который позволит быстро организовать погоню!

При этой мысли священник вскочил на ноги.

— Туда, скорее! Ложись на землю! — приказал он лорсу вслух, показывая на густые заросли елей и свободной рукой подталкивая Горма. Медведь немедленно все понял и не пытался вступить в мысленную связь.

Лежа на спине у лорсиного бока, священник держал метатель стволом вверх, оперев его о согнутое колено. Прицельная дальность боя гладкоствольного карабина составляла три сотни футов, но его снаряд мог пролететь и вдвое большее расстояние; это было самое мощное оружие, которое имелось у Иеро. Напрягая зрение, он пытался разглядеть врага в просвете меж еловых ветвей и наконец увидел его: черная крылатая машина, похожая на огромного сокола или орла, описывала высоко в небе медленные круги. Священник отложил в сторону метатель и, протянув руку, вытащил из сумки подзорную трубу; затем он попробовал изучить аппарат более подробно. Машина была на самом деле безмоторным планером — пустой звук для Иеро; но все же он сумел рассмотреть крылья, немного изогнутые назад и придававшие машине сходство с хищной птицей.

«Должно быть, — мелькнула мысль, — эту штуку пытался описать медведь».

Итак, охота на него продолжалась, и расстояние, которое он прошел, не значило ровным счетом ничего; Нечистый снова взял его след. Иеро мрачно уставился в землю, потом перевел взгляд на свою левую руку, все еще стиснутую в кулак.

В кулак! Он внимательно огляделся по сторонам. Кучка деревянных фигурок и магический камень лежали там, где он их оставил. Он так торопился в укрытие, что совершенно забыл о своих гадательных принадлежностях. Он позволил врагу напугать себя, поколебать его мужество и веру! Иеро чертыхнулся, произнес слова молитвы и посмотрел вниз, на раскрытую ладонь левой руки. На три символа, которые он бессознательно стиснул в кулаке, прервав ментальную связь с парившим в небе колдуном.

Первый знак — Рыба — означал воду и все, что плавало в ней. Он символизировал корабли, верфи, сети и другие понятия, связанные с мореходством и рыбной ловлей. Он также обозначал мужскую силу. Вторым оказался знак Копья, предрекавший войну, включая все виды сражений, а также опасную охоту. Последний знак имел необычный вид: Крест, символ семитысячелетнего христианства, но в его центре, на перекрестье, находилось изображение Глаза. Крест и Глаз! Иеро ощутил, как холодные мурашки побежали по его спине. Этот редко выпадавший символ использовался для обозначения трансцендентного Зла, которое угрожало не только телу, но и бессмертной человеческой душе.

Осторожно положив резные фигурки на землю, он метнул взгляд вверх. Летательный аппарат был еле заметным, он удалялся на север и казался сейчас крохотной черной точкой в голубом небе. Успокоившись, Иеро вышел из-под прикрытия деревьев, собрал деревянные значки и поднял кристалл.

Спрятав в сумку свои магические принадлежности, он вернулся к размышлениям о смысле гадания. Итак, его путь ведет к большой воде, это несомненно; и если он попытается вернуться, это наверняка будет столь же опасным. Пилот летательного аппарата примерно установил, где находятся беглецы, и погоня, надо думать, уже выслана. Подслушать мысли врагов? Нет, он не хотел рисковать, пользуясь захваченным прибором, этим раздвигающимся стержнем; он боялся, что выдаст себя. Однако священник был убежден, что сейчас эфир трепещет от переговоров слуг Нечистого. Несомненно, на севере из всех берлог вылезают лемуты и готовится облава. А вот что ждет его на юге? Была ли здесь тоже расставлена западня?

Рыба, Копье и Крест с Глазом! Дьявольщина! Вода, сражение и ожидание какого-то духовного зла или горя! Но верно ли прочитаны знаки? Как правило, они допускали множество толкований; скажем, последний символ, Крест и Глаз, мог означать неотвратимую физическую опасность, но мог предсказывать также великое бесчестье, измену и смертный грех.

«Проклятье! — сердито подумал священник. — Что же все это значит?»

Перед тем как покинуть республику, он исповедался аббату Демеро. Однажды он сказал некой Луизе д'Ондот, что она никогда не станет его женой — ни первой, ни второй, ни любой другой, несмотря на ее исключительный талант падать на спину в любое время дня и ночи. Пожалуй, такое заявление было покруче самой грубой шутки, однако смертным грехом тут и не пахло. Этот эпизод с красоткой Луизой являлся самым тяжелым проступком в жизни Иеро, воспоминание о котором хранила его совесть.

Предположим, размышлял он, Копье означает охоту, а Рыба — лодку. Нет, это глупо в его теперешнем положении… что за лодки и охоты… Но тогда каковы же другие возможности?

Тянулся долгий теплый день, а он снова и снова перебирал в уме различные комбинации толкований трех символов, и знак Креста и Глаза неизменно маячил в его мыслях, загадочный и зловещий, как смрадное дыхание Нечистого. Смертный грех? Но в душе Иеро жила уверенность, что он никогда не совершал и не совершит смертного греха; значит, его ждет какое-то зло. Страшное зло, которое дьявол посылает Божьим слугам, дабы устрашить их, поколебать их в вере и уничтожить.

Что же касается летающего колдуна, то, после долгих размышлений, Иеро решил, что эта тварь — кем бы она ни оказалась, человеком или лемутом, — не успела точно засечь их укрытие. Поэтому он вместе со своими спутниками остался под сенью елей, пока тусклое красное солнце не начало склоняться к западу. Тогда они покинули свое мрачное убежище и двинулись в путь по грязной тропинке, петлявшей между последними большими деревьями Тайга.

Вскоре вокруг стали появляться поблескивающие под светом ярких звезд озерца воды; их становилось все больше и больше, тогда как деревья уменьшались в размерах и в числе — и наконец исчезли совсем. Странное тревожное благоухание доносилось от огромных бледных ночных цветов, плавающих на поверхности озер, а вокруг водоемов тянулся к небесам чудовищных размеров папоротник; некоторые заросли скрывали Клоца с головой и были столь непроходимыми, что путникам приходилось огибать их. Воздух стал более теплым и сырым, и кроме аромата цветов в нем постоянно ощущался запах гниющих растений. Путники покинули Тайг с его свежими прохладными ветрами и дышали теперь испарениями Пайлуда, чудовищного болота, окаймлявшего на протяжении сотен миль северные границы Внутреннего моря. Это был опасный район, границы которого были известны только приблизительно.

Пока Иеро вспоминал все это, где-то впереди раздался оглушительный квакающий рев; словно мощная сирена, он перекрыл привычные ночные звуки, постоянное жужжание туч насекомых, птичий щебет и громкоголосый хор лягушек.