Анастасия Анфимова - Лягушка-путешественница Страница 14

— Что это было?

С трудом разомкнув сведённые судорогой челюсти, пассажирка хрипло выдохнула и скривилась, очевидно надеясь изобразить снисходительную улыбку.

— Просто охота, господин Картен, — чуть заикнувшись, ответила она. — И больше ничего.

Девушка едва заставила себя оторваться от фальшборта, тут же почувствовав острую боль в пальцах. Подняв ладони, она заметила выступившую под ногтями кровь. Убрав руки за спину, Ника проговорила уже более окрепшим голосом:

— Смотри, они и нам кое-что оставили.

Прямо возле борта лениво покачивалась на волне здоровенная рыбина, похожая на алюминиевое веретено не менее полутора метров величиной.

Перехватив её взгляд, мужчина смутился, явно испытывая чувство неловкости от того, что так трусливо вёл себя на глазах знатной пассажирки.

— Эй, уроды! — рявкнул он, подойдя к перилам и зверем глядя на палубу гребцов, где из-под лавок торчали испуганные физиономии матросов. — Вылезайте, касатки ушли!

«Ну, вот и я обогатила местный язык русским названием», — неожиданно подумала Ника, и прыснув, прикрыла ладонью рот. На неё вдруг напал приступ истерического смеха, очевидно, явившийся реакцией на только что пережитый ужас. Девушку просто сворачивало от неудержимого хохота.

— Марбет, Нут Чекез, берите канат и бегом сюда! — продолжал командовать капитан.

А пассажирка поспешно отошла к рулевому веслу, возле которого никого не оказалось, где ноги окончательно ослабели, и она тихо сползла на палубу, продолжая фыркать, хрюкать и икать, изо всех сил стараясь справиться с душившей её истерикой. Понимая, что уважающая себя аристократка не должна вести себя подобным образом, Ника, сделав гигантское усилие, успокоилась и встала, продолжая опираться спиной о фальшборт.

Пока девушка боролась с собой, на корму поднялись матросы, волоча канат с петлёй на конце. Кое-как привязав его к «удилищу» девушки, они попытались подцепить здоровенную рыбину за хвост. Прочие члены команды, сгрудившись у борта, подбадривали товарищей, давая «мудрые» советы и обзывая их «криворукими козлами».

Окончательно опомнившись, рыболов-любительница заметила возле судна ещё несколько тушек поменьше, о чём тут же сообщила купцу. Но тот раздражённо отмахнулся.

— Сначала эту вытащим.

— Ну, как хочешь, — пожала плечами она, заметив под водой какие-то тени со странной «рогатой» головой.

Одна из них вынырнула, сверкнула серо-розовая пасть, и девушка узнала рыбу-молот.

— Вот батман, — еле слышно прошептала она. — Сожрёт эта падлюка наш ужин.

Но Марбет и Нут Чекез уже подвели петлю под рыбий хвост, и теперь матросы дружно выволакивали добычу на палубу.

— Тунец, — авторитетно заявил Тритин Версат. — Я такую видел, когда юнгой ходил с Уором Саншу на Перигриновы острова. Даже попробовать дали.

— Ну, и как? — живо заинтересовался Картен.

— Вкусная! — матрос мечтательно закатил глаза.

— Чего встали? — рявкнул капитан. — Разделывайте её. Да остальную рыбу соберите. Каждый день Нутпен таким щедрым не будет.

Ника с улыбкой наблюдала за суетящимися мужиками. На обросших, измождённых физиономиях матросов сияли счастливые улыбки, а взгляды, которые они бросали на пассажирку, светились благодарностью и даже каким-то обожанием. Хотя, может ей это только показалось?

Само собой, команда тут же потребовала праздничный ужин. Картен не возражал. Но всё время, пока Марбет колдовал у котла, моряки потрошили и пересыпали солью оставшуюся рыбу. Капитан сумел заставить подчинённых проявить благоразумие, оставив часть нечаянной добычи про запас.

Над кормой поднимался столб дыма и упоительный аромат ухи. «Да, этот запашок с тем не сравнишь», — сглотнула слюну девушка, вспомнив гадостную вонь ремённой похлёбки.

Каждому матросу досталось по куску рыбы и большой кружке бульона, а пассажирку капитан пригласил отужинать в свою каюту.

— Действительно, очень вкусно, — одобрительно хмыкнула она, отодвигая горку костей и вытирая пальцы замызганной тряпкой.

Вилок в этом мире не знали не только дикари-аратачи, но и цивилизованные радлане: от грубых мореходов до утончённых аристократов. Только на великосветских приёмах имелись специальные сосуды для ополаскивания рук и гораздо более чистые полотенца.

— Откуда вы знаете об этих чудовищах, госпожа Юлиса? — утробно рыгнув, спросил купец. — Я всю жизнь в море, но ничего подобного не видел.

— Они обитают в холодных северных водах, — соловея от непривычной сытости, гостья сделала большой глоток бульона. — А вы так далеко не плаваете.

Она усмехнулась:

— Из-за Такеры, наверное.

— А аратачи, стало быть, заплывают? — хмыкнул хозяин.

— Ну-у-у…, — протянула Ника, с трудом ворочая мозгами, пытаясь придумать что бы такое соврать. — Дети Рыси встречаются с другими… народами. Разговаривают, рассказывают разные истории, что видели, о чём слышали.

Девушка пожала плечами.

— Наверное, от них отец и узнал про касаток.

В наступавшей темноте смех Картена прозвучал как-то зловеще.

— Я давно хожу на Маракану. Мне случалось целыми днями беседовать с Белым Пером. Очень неглупый человек. Для варвара. Но он никогда не упоминал о каких-то…

Мужчина сделал неопределённый жест рукой.

— Морских зверях, так похожих на акул или дельфинов. А уж о такой диковине вождь не стал бы молчать.

Гостью неумолимо клонило в сон, веки наливались свинцом, да и язык уже плохо ворочался. Если бы они пили вино, Ника могла бы заподозрить, что хозяин опоил её чем-нибудь. Но сейчас, скорее всего, виноват сумасшедший день и тот стресс, который она испытала, оказавшись в эпицентре охоты китов-убийц.

Раздражённо мотнув головой, пассажирка глухо пробормотала:

— У каждого свои секреты. Давайте, я не стану интересоваться вашими, господин Картен, а вы оставите в покое мои.

Не дожидаясь ответа, девушка встала, и пригнувшись, вышла из каюты. Лёгкий ветерок охладил лицо, отгоняя сонную одурь. Группа матросов всё ещё сидела у печки, допивая бульон и перебрасываясь ленивыми замечаниями.

Похвалив себя за то, что забыла занести корзину в каюту, достала одеяло и волчьи шкуры, устроившись на привычном месте между двух тюков. Только крышу делать не стала, понадеявшись на чистое небо. Почесав искусанную блохами шею, закуталась в одеяло, и прикрыв глаза, постаралась уснуть.

Скрипнула дверь. Мгновенное проснувшись, Ника нашарила кинжал. Но, судя по звукам, капитан поднялся на корму.

Через какое-то время почтительный голос Претина спросил:

— Ну, что, хозяин?

— Мы идём к югу, — уверенно заявил капитан и добродушно поинтересовался. — Отъелись, морские бродяги?

— До отвала! Хвала Нутпену! Жаль, вина нету!

— И шлюх! — смеясь, добавил Картен.

— С Мараканы женщин не пробовали, — тем же шутливым тоном пожаловался кто-то.

— Брюхо набили, теперь яйца чешутся? — чуть понизил голос купец.

Матросы засмеялись, а девушка нервно поёжилась. Разговор нравился ей всё меньше.

— Хорошо тебе, хозяин, — шутливым тоном отозвался Нут Чекез. — Сам-то сколько уж раз Юлису окучивал, а нам только гляди и облизывайся.

Услышав подобную клевету, девушка едва не задохнулась от возмущения и даже дёрнулась, собираясь вскочить и высказать болтливому козлу всё, что о нём думает. Желательно с помощью какого-нибудь тупого предмета потяжелее. Но, представив, как смешно и глупо это будет выглядеть со стороны, скрипнула зубами, продолжая притворяться спящей.

С кормы донёсся звонкий звук удара.

— Не смей так говорить, вонючий осёл!

Ника злорадно улыбнулась, почувствовав к Картену что-то вроде симпатии.

— Да я чего, хозяин! — испуганно проблеял матрос. — Госпожа всё равно спит, как упившийся виноградарь на празднике Диноса.

— Всё равно! — наставительно проговорил капитан, вновь понизив голос. — Такая женщина не про вас, тощие камбалы.

— Это понятно, хозяин, — нестройным гулом отозвались моряки. — Никто не претендует на то, на что ты глаз положил.

— И не только глаз, — хихикнул Нут Чекез.

«Юморист, блин, — зло усмехнулась невольная слушательница. — Комеди-клаб водоплавающий.»

— А тебе и завидно, бараний потрох, — самодовольно хмыкнул купец. — Думаешь, девица такого древнего рода будет ноги раздвигать перед какими-то матросами?

— Особенно когда капитан есть, — вновь вставил шутник.

Матросы почтительно, но с нескрываемой завистью засмеялись.

Ника поморщилась: «Так этот Колумб-неудачник всем наплёл, что я его любовница?! Вот свинья старая!»

— А ну тихо! — зашипел Картен. — Разбудите Юлису. Услышит, что вы тут болтаете, обидится…

Внезапно он запнулся и буркнул невпопад: