Огнем и мечом (СИ) - Марченко Ростислав Александрович Страница 14

— Ик… — поперхнулся священник и отступил от меня на шаг, тоже схватившись за свой горлорез. А вот парень тупо впал в ступор. Я бы сказал, что даже не бледнея, а выцветая под старую фотографию.

— Так может мы, все — таки зайдем? — еще раз мягонько улыбнулся я настоятелю, даже не пытаясь остановить этот свой, именно свой ледяной ветер.

Тот, беззвучно разевая рот как вытащенная из воды рыба, растерянно сместился в сторону.

— Ну а с тобой я разберусь позже. — Проходя мимо младшего жреца (или кто он тут, служка или диакон?) провел я ладонью по его бархатистой щечке. — Раз уж старшие тебя правилам приличия не научили.

Нет, мне было понятно, что имеющий спеси куда как больше чем мозгов парень просто погорячился. Но это были совсем не мои проблемы. Окружающий нас мир не прощал подобных ошибок. Служба в храме богини профессиональных убийц, судейских и тому подобных неприятных личностей вовсе не индульгенция.

Внутри храма на декорации для фильма ужасов, которые мы могли бы ожидать, ничуть не было похоже. Допустим наос, несмотря на полное отсутствие прихожан, был хорошо освещен оконным светом и светильниками. Читай «Хела Справедливая» недостатка наличности от поклоняющихся не испытывала. Вдоль стен стояли все те же скульптуры хозяйки, превосходно оттеняемые развешенным от потолка до пола всевозможным вооружением. Алтарь был здоровенной, плоской серой каменной глыбой, надо полагать использовавшейся по своему назначению задолго до постройки сего здания. Сейчас в вырубленной посреди этой глыбы пологой чаше стояла главная, и без сомнений самая красивая из храмовых статуй, в буквальном смысле слова казавшаяся живой. На этот образ даже измазанные какой — то грязью ноги и те работали.

— Невероятно … — с трудом сумел протолкнуть я через сухое горло одно единственное слово. Так же как и я потрясенная Айлин стояла рядом, забыв как дышать.

Позировавшая скульптору натурщица на Земле собирала бы стадионы. Рост около ста семидесяти, возраст под тридцать, высокая грудь, сильные бедра, правильные черты лица, потрясающие платиновые волосы….

В общем не удивительно, что неизвестный поклонник заказал скульптуру красотки со всеми особенностями оригинала. Начиная с великолепно подобранного цвета камня тела статуи, до «живых» глаз, видимо из горного хрусталя и парика на голове включительно. Нет, я, конечно же, этот платиновый хайр руками не щупал, но искренне сомневался, что резец скульптора способен так выделить каждую волосинку, ну а доступная в эти времена краска не облезть.

— Чувствую себя замарашкой, — тихо призналась альва, также как и я приплющенная чувством прекрасного.

— Этому образу Великой уже почти семь столетий. — Голос храмового настоятеля нервно подрагивал, но было видно, что он почти пришел в себя.

— Невероятное впечатление. Никогда не видел подобного. — Охотно поддержал разговор я. Спровоцировать нападение если не на себя, то на Айлин, мне совершенно не улыбалось. — И это не дешевая вежливость.

Молодой жрец стоял за спиной босса бледный как бумага и следил за альвой уже не с ненавистью, а, наверное, с легким испугом. И зря, конечно же. Бояться ему нужно было меня. Это оставшийся безымянным настоятель оценивал сложившуюся ситуацию адекватнее.

— Кир[6], я хочу принести вам извинения за нанесенное оскорбление.

— Во — первых, мое сердце не заставить биться чаще чужим титулом…

— К…

— …ну а во — вторых, вы меня не оскорбляли. Меня с моей избранницей оскорбил вот этот вот молодой человек. Не так ли?

Избранница, отпустив мою руку, по — прежнему стояла перед статуей Хелы и беззвучно шевелила губами. Толи молилась, толи мысленно просила ее о чем то.

— Кир, убедительно прошу у вас милости для юного глупца.

— Тут есть что — то личное? — перевел я взгляд на молодого человека, в прострации лупавшего тупыми глазками, глядя, как настоятель передо мной унижается. — И еще раз повторяю. Не стоит фера называть киром.

— Человека наделенного силой Великой знающие не могут не называть могущественным, кир.

Я обреченно вздохнул.

— Убедили, досточтимый. Договорились. Так что возвращаемся к первой половине моего вопроса. Почему за язык этого безмозглого передо мной унижаетесь вы, а не он сам?

— Не хочу потерять сына, — признаваясь, слегка поклонился мне настоятель.

— Единственный? — Покосился на сопляка я.

— Да, кир. Мы возвращаем свои долги сторицей, не сомневайтесь.

Я задумался. Загнать в долги высокопоставленного хеленита было чертовски привлекательной мыслью. Вот только что толку потом будет от этого долга? Это сейчас отец и сын обосрались от неожиданности. А потом что будет толку от услуги, которая уже оказана? Не могу же я замочить их за это к херам?

Тут я неожиданно для себя осекся. А почему это не могу? Наше чисто фракционное дело, никого постороннего не касается. Если конечно именно на принадлежащей Хеле земле за долг спросить. Глотки в эту чашу перерезав, например. Ну а настоятель, или же сам щенок всегда может заказать меня профильным прихожанам, чтобы жизнь медом не казалась. И кто интересно из нас станет первым?

Словно поняв, что он нем думают, щенок издал непонятный звук. Понял, куда он смотрит я полусекундой позже. Айлин держала в руке окровавленным свой маленький кинжальчик и, вытянув левую руку вперед, лила кровь с запястья под ноги статуи Хелы.

— Твою мать! Айлин! Ты что тут, блять, делаешь!

И тут, вполне естественную при виде этого мракобесного пиздеца попытку остановить сумасшедшую женщину неожиданно для меня попытался пресечь жрец.

— Кир! — Сказал он, вклиниваясь между ней и мной. — Нашу Госпожу без сомнений оскорбит прерванная жертва!

— Да! Пожалуйста, не мешай мне милый! — На секундочку отвлеклась на меня Айлин, что меня собственно на самом деле и остановило.

В общем, на этот раз повезло уже папаше.

Альва стояла, глядя в удивительно живые глаза статуи, и беззвучно шевелила губами, обращаясь к той, кого она олицетворяла. Ну а мне оставалось только смотреть на всю эту безумную кровавую хуйню и бесится от своего бессилия. Пускай я даже и понимал, что ничего по — настоящему опасного для Айлин не происходит. Не сонная артерия там чай вскрыта. И даже если кровь в ране на запястье в процессе жертвоприношения не свернется, потеряет сознание и упадет женщина по — всякому раньше, чем кровопотеря станет критической.

В последнем через некоторое время я уже был не уверен. Крови в жертвенную чашу натекла целая лужа, скульптура уже по — настоящему стояла в крови, но падать Айлин по — прежнему не собиралась.

— Я начинаю волноваться за свою женщину. — Сказал я жрецу. — Рискну предположить, что это может очень плохо кончится. Для окружающих.

— Рейна нашла в себе смелость о чем — то просить Госпожу, — с трудом оторвал от нее взгляд преисполненный явного почтения настоятель. Сынок стоял с другой стороны и метался взглядом между ней и мной. Судя по всему, он уже отошел от шока, и к нему приходило понимание о глубине блудняка, в который он загнал себя вместе с отцом. Прощать долг после подобной нервотрепки я, конечно же, не собирался, кому бы они на меня заказ не кинули.

— Пиздец! — Сказал я, в очередной раз, испортив энергетику святого места сквернословием. — Но еще немного, и будем заканчивать. Переливать кровь как мне кажется, тут не умеют. Ну а живут лирезусы, даже не представляю

В следующую секунду под ногами статуи полыхнуло пламенем, и у Айлин подломились ноги. Подхватил я ее буквально в последний момент. Платок давно был подготовлен для перевязки, я взял ее левую руку.… И обнаружил, что рана там отсутствует. Даже полосы шрама не было. Как впрочем, и каких либо следов крови.

— Вот блять!

На правой руке было то же самое. Одно только лезвие кинжальчика утверждало, что ничего мне не померещилось.

Уже понимая, что там увижу, я взглянул в алтарную чашу. Она была абсолютно чиста. И никаких следов грязи на мраморных ногах Хелы, кстати, тоже не было.