Расколотая жизнь - Штефан Страница 14

Он ничего не ответил. Только чуть оскалил свои грязные зубы и ушёл куда-то вглубь кухни, расположенной позади него. Зазвенела кухонная утварь, и через пару минут, «поварёнок» вышел с подносом, наполненным: тарелкой с картофельным пюре и гуляшом, граненым стаканом компота, парой кусочков хлеба и алюминиевой ложкой.

— Вот. — «поварёнок» вынул из кармана три карамельки разных цветов и положил на поднос. — Извини за грубость, тяжёлый день.

Вид конфет сразу обрадовал девушку. Она всегда любила именно карамельки, к тому же, она уже давным-давно их не видела. Поэтому она сразу забыла о перепалке и милостливо смягчилась.

— Ничего, бывает.

Она взяла поднос и направилась к столику, за которым сидела Алиса. Сэм, проводив её до стола, стремительно направился на выход. Перед этим, он демонстративно сунул сигарету себе в рот и показал ей зажигалку, подняв её над головой. Ему нужно было перекурить.

«Поесть, потом поговорить» — решила для себя она.

Но Алиса уже вся светилась от радости и нетерпения. Казалось, что ещё чуть-чуть и она прыгнет с места прямо на неё. Они так толком и не поговорили после той заварушки и девочка явно хотела задать целую кучу вопросов.

Райя это знала, но всё равно предпочла молча сесть и просто, по-человечески, поесть. К тому же, нужно было собраться с мыслями. Прежде чем опрашивать, нужно придумать как. В рот отправилась первая пища, и этот вопрос мигом отошёл на второй план.

«Как же я давно нормально не ела» — думала она, принимаясь жадно поглощать содержимое тарелки. И пусть всё время, что её выхаживали от ран, еды было достаточно. Так щедро — было впервые за долгие года.

От такой сцены девочка хихикала и широко улыбалась. Казалось, что эта улыбка сейчас её ослепит, но, одновременно с этим, она давала хоть какую-то надежду на завтрашний день.

— Что смешного? — строго спросила девушка.

— Да так, ничего. Мне это показалось милым. — девочка снова расплылась в своей улыбке.

— Тебе показалось милым то, что голодный человек наконец добрался до хоть какой-то пищи? — слова прозвучали крайне жестоко.

— Нет, я не это имела в виду, просто…

— Не важно, забудь.

Внезапная грубость на такой простой, детский ответ была неуместна. От такого у девушки остался неприятный осадок, и она почувствовала себя виноватой. Всё же она эмоционально не оправилась от произошедшего. Несколько часов назад она, просто-напросто убила кучу людей. И осознание этого заставляло чувствовать себя, мягко говоря, паршиво.

— Извини, мне сейчас просто очень тяжело. — Девушка опустила голову, в знак вины.

— Я понимаю, ничего страшного. Хочешь поговорить обо всём этом?

Предложение Алисы совпадало с её планами. Она была рада, что они понимают друг друга.

— Да, хочу.

— Ну тогда…Начинай первая. — девочка вмиг сделала серьёзное лицо.

— Алис, как думаешь, я — чудовище? — девушка всё так же не поднимала головы.

— Что? С чего бы это вдруг?

— Я убила их всех. Без жалости, без сожаления, разве после такого я…

— И думать забудь! Ты защищала нас и не будь тебя рядом, меня бы уже не было в живых. Я от страха даже пошевелиться не могла, а ты стояла, смотря в глаза смерти и закрывала меня от неё. Какую-то девчонку, с которой ты знакома пару недель, ты защищала как родную сестру. Разве после такого можно считать тебя чудовищем, или вообще плохим человеком?

Речь девочки отвергнула все сомнения по поводу морали. Она действительно защищала их, и поступи она по-другому, то они обе были бы уже мертвы.

«…Защищала как родную сестру.» — мысль отдалась эхом в голове.

Точно, она ведь хотела спросить именно об этом. Могла ли она быть её сестрой?

— Я хочу рассказать тебе о том, что я прошла, о моём прошлом. Думаю, тебе можно рассказать.

— Конечно, говори.

— Не перебивай и слушай. — девушка приложила палец к губам, чтобы сделать акцент на тишине.

Алиса положила свои руки на колени и наклонилась чуть вперёд, показывая всю свою готовность и интерес. Девушка сделала глубокий вдох и собралась с мыслями.

— Как только мне исполнилось четырнадцать, моя привычная жизнь перевернулась с ног на голову, а точнее, она превратилась в ад. Моя мать тяжело заболела и вскоре умерла. Отец и раньше был неприятным человеком, но после этого он обезумел. Он забыл о том, что у него когда-то была дочь. Он перестал как-либо обо мне заботиться: перестал приносить продукты в дом, впервые, на четвёртое октября, я не пошла в школу, потому что у меня не было никаких школьных принадлежностей. Чтобы туда пойти, я стащила из его кабинета блокнот и карандаш. И тогда, впервые, он жестоко избил меня, назвав воровкой. В самой школе никто не обратил внимания на мою ситуацию. Меня постоянно отчитывали за отсутствие формы, канцелярии. Требовали, чтобы я убиралась с занятий, из-за неподобающего вида. Я молила. Молила их, чтобы они позволили мне остаться. Говорила, что моя мама недавно умерла, что у нас проблемы в семье. Никто меня не услышал, ни один человек меня не пожалел. После меня стали травить и бывшие друзья. Стали издеваться и избивать, специально отбирать, и так ворованные, вещи. От меня отвернулся весь этот грёбаный мир. И знаешь, что? Я не сдалась. Я ненавидела всех в округе, всё живое в этом мире. И эта злоба дала мне сил выжить. Я шла вперёд, просто потому что я приняла это всё как должное. Вся эта боль была моим другом, благодаря ей, я переродилась из пепла своих надежд. — Райя сделала небольшую паузу. Только девочка хотела что-либо сказать, как она продолжила. — Четыре долгих года я заботилась о себе сама. Грубая, злая одиночка, но при всём этом, я осталась человеком. Я воровала и грабила, но я это делала только тогда, когда не было другого выбора. И при всём этом, люди знали меня как честного человека, и пусть мне было плевать на их мнение, это грело мне сердце. Сегодня я окропила свои руки кровью. Пусть это было необходимо, но это теперь клеймо на всю жизнь. Убийца.

Алиса опустила глаза на свои колени. Руки были расслаблены. Она была потрясена услышанным.

«Райя. Она всю свою сознательную жизнь заботилась только о себе, но не потому что она эгоистка, а потому что не умела по-другому.» — Она хотела это сказать ей, но шок не отпускал. Вспомнилась сцена в лесу. Крики, кровь. Страх вместе с осознанием