Виталий Каплан - Масть Страница 14

– Ну, так уж и быть, на первый раз прощаю, – расхохотался неудачливый игрок. – Князь Модест Яковлевич Корсунов, здешний помещик. Чинов не занимаю, ибо все чины мне до ветчины! Передо мной и без того здесь трепещут! А ты, поручик, давай-ка сюда, за столик. Переведаюсь с тобой в картишки, пощупаю, что ты за гусь.

Напрашивается князюшка на неприятности? Или просто дурак? Или и то и другое вместе? Как бы там ни было, пора окоротить наглеца.

Многое можно было сейчас с ним сделать, оставаясь в рамках дозволенного. Ну не в таракана же его превращать! Нужно что-нибудь мелкое, воздействие седьмого уровня, чтоб и мысли ни у кого из людишек не возникло, что нечисто дело. К примеру, кишечник ему опорожнить… или лучше пусть поползает на четвереньках, похрюкает… нашампанился он изрядно, никого не удивит. А то ещё можно влепить по нему «Горючим покаянием» – пусть в слезах перед всеми исповедуется в прегрешениях… у такого кабана их должно быть что щетинок в шерсти. Правда, это уже не седьмой и даже не шестой, а именно что третий уровень.

Но я ничего этого делать не стал. Не потому, что поскупился на магию – свою, по рангу положенную мне годовую меру воздействий вычерпал я менее чем на десятую долю. Просто князь Корсунов был не совсем человеком… пускай пока и сам того не ведает. Если наши до сих пор о нём не прочухали, то скоро так и так узнают, приберут к рукам, расскажут про Иных, помогут поднять свою тень, нырнуть в Сумрак… и вынырнуть оттуда уже настоящим Тёмным. Дядя Яник, может, и в Дозор его возьмёт, рук-то мало, у Светлых перевес… Зачем же мне его позорить? Зачем наживать себе врага? Причём врага, похоже, могучего. Если сейчас у него скрытая сила тянет на четвёртый ранг, то до чего он с годами дорастёт? Я, положим, тоже не вечно на третьем застряну, однако ещё бабушка надвое сказала, кто кого опередит. Нет уж, будем без глупостей. Будем по-человечески.

– Благодарю, ваша светлость, за щедрое предложение, – усмехнулся я, – но что-то не хочется. Не люблю, знаете ли, карточную игру. Да и занятие сие, прямо скажем, не богоугодное.

Князь вытаращился на меня – и был сейчас невероятно похож на огромную жабу. Мой отказ мало того что оскорбил его, но ещё и поразил до крайности. На багровом лице пламенела одна короткая мысль: «Такого не может быть!»

Тотчас же к уху его склонился низенький лысоватый господинчик средних лет, принялся что-то скороговоркой шептать.

– А! – загремел князь, досадливо отпихивая от себя левой рукой ненужного более господинчика. – Вот ты, значит, какая птица, поручик! Наследничек богатенького дядюшки, проигравшийся вчистую! Не любит он игры! Да гляньте на него! – Князь протянул ко мне палец с толстым золотым перстнем. – Да он всего лишь трусит! Боится продуть последние панталоны! И это благородный человек? Что за времена пошли, право слово? Чтобы русский дворянин трусил карт? Чтобы дрожал он за последний свой пятак, точно чухонец или жид? И вот такие защищать будут Русь нашу матушку? Поручик он! Отставной козы поручик! Возрастом сопляк, на увечного не похож, а уже и в отставке! Небось из полка за трусость выгнали?

– Вы намеренно оскорбляете меня, князь? – произнёс я как можно холоднее. Трудно это – изобразить голосом лёд, когда внутри бушует кипящая лава. Трудно – но можно. За последние полтора года многому пришлось мне научиться.

– Ишь ты, «оскорбляю», – заржал Модест Яковлевич во всю глотку. – Да кто ты такой, чтобы оскорблять тебя? Оскорбить можно равного себе. А ты передо мной кто? Вошь голая! Я таких на конюшне учу!

После этого отступать было уже совершенно невозможно.

– Что ж, князь, – улыбнулся я. – Предоставлю вам такую возможность. Если, конечно, вы действительно князь, а не уличная грязь. Жду в самом скорейшем времени ваших секундантов… или подобающих извинений. Адрес мой вам сообщат… разные пресмыкающиеся.

Хорошо же начинаю я свою тверскую карьеру! Спустя несколько часов… ну, даже пускай суток, я убью эту высокородную тушу… и что дальше? Поединки строжайше запрещены. Будь я просто человеком – дело могло бы окончиться и Сибирью. Хотя более вероятный расклад – несколько месяцев в крепости. С Иными такое, конечно, не пройдёт, подсуетится дядюшка, заморочит одних, запугает других – всё в итоге и замотают. Не для того же он меня сюда вытаскивал, чтобы ценного работника лишиться?

Ценного? И что ж я такого ценного успел тут наработать? К порученному заданию не знаю как и подступиться… Дядюшка выручит – но ведь небось и три шкуры спустит. А что сделал бы в таких обстоятельствах Харальд, не хочется и думать.

– Пойдём, Андрей Галактионыч, свет ты мой, пойдём! – Кто-то мягко обнял меня за талию и потащил прочь. – Перебрал ты вина, друг мой… давай-ка на воздух, продышись…

Лёгок на помине дядюшка!

Глава 8

– Вот ты Тёмный, а играешь белыми. – Дядя Яник выдвинул вперёд боковую пешку и хитро взглянул на меня. – И тебя это ничуть не смущает. Меня, разумеется, тоже. А между тем немало есть среди нас тех, кого от белого цвета воротит. В мозгах их белизна прочно увязана со Светлыми, а Светлых они ненавидят. Меж тем нет более глупой ошибки. Светлые, конечно, считают нас врагами, но мы – отнюдь нет.

– Кем же, по-вашему, надлежит их считать? – Я выдвинул левого своего слона так, чтобы мог он простреливать всю диагональ. Потом глотнул очень крепкого и очень сладкого чая, который дядюшка сразу же распорядился подать, едва привёз меня с бала в Контору. Я только сейчас сообразил, что Тимошка так и дожидается меня близ дома графини, – и тут же выбросил из головы. До Тимошки ли сейчас, когда такие дела завариваются!

Против всех ожиданий дядюшка не стал меня стыдить. Просто вытащил из шкафа шахматную доску, расставил фигуры и приглашающе поманил.

– Надлежит их считать препятствиями на пути, – пояснил он. – Ты же не будешь злиться на камень, попавший под колесо твоего тарантаса? И не злишься же ты на мою ладью, которой закроюсь я сейчас от шаха… взять ты её, кстати, не сможешь, иначе слон твой перестанет защищать короля от атаки моего ферзя. Просто надо их, Светлых, учитывать… выбирать такие пути, чтобы с ними не столкнуться. А ещё лучше – умело использовать их в своих целях. И тут у нас явное преимущество. Да ты чай-то пей и про баранки не забывай. Перенервничал, понимаю…

– В чём же наше преимущество? – спросил я для приличия. Знал уже дядюшкин ответ, не в первый раз он об этом рассуждал.

– В том, что у нас нет великой цели, – учительским тоном пояснил тот. – У них – есть. Они мечтают осчастливить человечество, уничтожить любое зло, любое страдание, любое недомыслие. Глаза их устремлены столь высоко и далеко, что хуже замечают ямы под ногами. Нет, они не глупее нас, но ум их, направленный на идеальное, проскальзывает мимо настоящей жизни. А мы, Тёмные, не хотим ничего великого. Мы просто живём, каждый для себя.