Фиона Макинтош - Мост душ Страница 14

Моргравия выживет. Делай то, что должен. Нейв — твой Поводырь. Используй его мудрость с пользой, мальчик, и свою силу попусту не расходуй. Я думаю, Элизиус предупредил тебя, какую цену, возможно, придется заплатить?

Финч кивнул.

— Да.

Король ждал, что Финч скажет что-нибудь в ответ на его вопрос. Может быть, попросит милосердия по отношению к себе или задумается, не может ли он прожить свою жизнь без всей этой магии. Но мальчик не сказал больше ни слова. Дракон захлопал крыльями, оценив самоотверженность Финча, готового отдать все за тех, кого любит, и не требующего ничего взамен.

Взгляд дракона-воина проник глубоко в сердце Финча, и король с удивлением обнаружил там поразительную и важную тайну, касающуюся самого мальчика. Он не ожидал этого, но открытие согрело ему душу. Поделиться этим открытием с остальными? Жизнь Финча уже была предопределена. Что он выиграет, если добавит в нее еще больше смятения? Королю было очень жаль, что им приходится использовать мальчика таким образом. Он был жертвой, хотя посылать на смерть своих всегда тяжело.

Мы в долгу у тебя, Финч. Чаща и ее обитатели всегда будут хранить тебя в своих сердцах. Мы верим в тебя и благословляем.

Слишком много эмоций прошло через сердце Финча, чтобы рискнуть сказать что-нибудь еще этим могущественным существам. Вместо этого мальчик поклонился, чтобы продемонстрировать свою признательность. Король-дракон опять захлопал крыльями, отчего мальчик упал на землю, поднялся в воздух и исчез.

Роарк и Нейв снова оказались рядом с ним.

Мы не видели его больше года, — сказал Нейв. В его голосе все еще звучал восторг. — Он появился только для того, чтобы выразить тебе свое уважение.

Переполненный впечатлениями от судьбоносной встречи с королем магических существ, Финч не нашелся, что ответить.

Нейв все понял и ласково ткнулся носом в маленькую ладошку своего друга.

Идем, Спаситель Финч, наше путешествие начинается.

Глава 4

Погруженная в безрадостные мысли, королева Валентина облокотилась на холодный белый камень ограждения перехода, соединяющего две дворцовые башни. Это было ее любимое место, она редко приглашала сюда кого-нибудь еще. Последним, кому было позволено провести с ней здесь время, был Корелди, а перед ним — Финч. Она не могла заставить себя не думать о двух своих друзьях; оба покинули ее, и отсутствие обоих ощущалось как открытая рана. Взгляд ее скользнул по вересковым пустошам, которые она так любила, и остановился на ястребе, парящем в тишине и терпеливо выжидающем добычу. Внезапно птица камнем бросилась вниз, к земле, и сердце Валентины замерло от тревоги за маленькое существо, которое вот-вот могло лишиться жизни.

В таком же положении сейчас находилась и она сама. Уязвимая, беззащитная и беспомощная. Селимус Моргравийский был таким ястребом, а она тем беззащитным существом. Валентина выпрямилась, тряхнула головой, стараясь отогнать печальные мысли и сосредоточиться на более счастливых временах. В детстве она называла этот коридор «мостом» и мучила нянек, прячась здесь. Ее отцу нравилось бесстрашие дочери, даже когда он ругал ее за непослушание.

Несмотря на ее усилия, приятные воспоминания не могли отвлечь от серьезной угрозы, исходившей от Селимуса. Он опять проник в ее мысли, затмив картинки детства, как штормовые облака закрывают ласковое солнце. Ее шпионы постоянно приносили из Моргравии слухи о войне. Из всех докладов следовало, что легион готовится к войне, и Валентине не приходилось гадать с кем. Не было ли это уловкой? Простой угрозой? Так подсказывало чутье, но оно же призывало к осторожности. Здравый смысл предупреждал: отношения с Селимусом обострились до предела, и единственное, что стоит между миром и почти неизбежным поражением, ее письменное согласие выйти замуж за короля Моргравии.

Благодарить за хрупкую безопасность следовало канцлера Крелля, который заставил ее написать и отослать это письмо. Однако последующие действия канцлера, продиктованные, разумеется, заботой о благополучии государства, нанесли непоправимый вред, поставив королеву на грань отчаяния. В своем письме, адресованном канцлеру Моргавии Джессому, Крелль сообщил о последних событиях в Бриавеле, угрожавших брачному союзу двух монархов. Теперь Селимус знал, что у власти в Фелроти новый герцог и что он симпатизирует Бриавелю. Ох, при одной мысли об этом ей захотелось кричать. Валентина так злилась на старика за его недальновидный поступок, что ей пришлось использовать всю силу воли, чтобы выглядеть спокойно на похоронах Крелля. Он был тихо погребен на кладбище замка. Родственников его не нашли, и канцлер ушел в землю таким же одиноким, каким и прожил свою жизнь.

Крелль старательно и неустанно работал на королевскую семью Бриавеля в течение многих лет. Он был как старая мебель — удобная, надежная, всегда на своем месте. Валентина выросла, зная, что ее отец всегда полагался на него, он и дочь приучил ценить верность и советы канцлера. Несмотря на злость, вызванную его неразумным поступком, Валентина не могла не испытывать глубокое сожаление — отныне этого достойного человека будут помнить по единственному ошибочному решению, перечеркнувшему массу мудрых и правильных, принятых за время преданной службы короне.

Сейчас, в момент размышлений, она обвиняла себя в его смерти и очень сожалела о брошенных сгоряча суровых словах. У нее не было сомнений, что именно они подтолкнули его к самоубийству. Отныне ей придется жить с этим. Валентина украдкой вытерла слезы. Она солгала бы, если бы не призналась себе, что скучает по своему преданному советнику. Но и тогда, сказав, что никогда не простит ту ужасную ошибку, она говорила правду. Он превысил свои полномочия, чем навлек опасность на жителей Бриавеля. Король Моргравии был человеком тщеславным, алчным и жестоким, но он не был дураком. Благодаря ошибке Крелля, Селимус теперь знает, что останки Элида Донала переправлены в Бриавель, и что королева, которая, как он думал, прочно и надежно загнана в угол, готова пересмотреть решение о браке и водит дружбу с его врагами.

Появившийся в начале перехода человек тихонько кашлянул. Валентина посмотрела на него. Это был один из тех немногих, кому разрешалось приходить сюда, если того требовали обстоятельства. Всем остальным было запрещено беспокоить королеву на мосту.

— Лайрик, идите сюда.

Он почтительно поклонился и прошел в центр моста.

— Очень красиво, правда? — сказала Валентина, указывая на открывающийся перед ними вид.