Том Арден - Король и Королева Мечей Страница 140

Монах, по обыкновению, проснулся последним. Хэл и Бэндо встали на заре и успели сходить к реке и умыться ледяной водой. Рэггл и Тэггл, маленькие сыновья Бэндо, уже давно позавтракали и играли неподалеку. Разведчик по прозвищу Бородач стоял на посту и следил за тем, чтобы лагерь не обнаружили синемундирники. Жрица заканчивала чтение утренних молитв, за ней наблюдал предводитель. Он никогда не принимал непосредственного участия в ритуалах, но всегда уходил вместе со жрицей в чащу леса. Он говорил, что в этих лесах женщине негоже расхаживать одной, даже если эта женщина называет себя Дочерью Вианы. На словах жрица возражала, но все же, похоже, радовалась тому, что ей не приходится уходить в чащу в одиночестве. Она утверждала, что всякий раз ее молитвы защищают лагерь.

На самом деле пока их ни разу не застигли врасплох. Но с другой стороны, они никогда не задерживались на одном и том же месте подолгу.

Повстанцам-красномундирникам нельзя было сидеть на месте.

— Монах, ты нынче в прекрасном настроении, — отметил Хэл. — А вечером только стонал да ворчал.

— Прошлой ночью дождик шел, — возразил монах, старательно пережевывая маринованные огурчики и ржаной хлеб. — И к тому же я был жутко голоден.

Он вожделенно уставился на кусок бекона на вилке, с которого капал жирок.

Хэл сверкнул очками.

— Видишь, монах, богиня услыхала тебя. Она всех нас охраняет, не только тех, кто ее почитает.

Из набитого рта монаха вывалился кусок хлеба.

— Господин Хэлверсайд, ведь ты тоже агонист, как и я! Неужто ты готов отречься от истинной веры?

— Монах, если бы эта вера была истинной, разве бы ты скитался вместе с нами? Ты послушай жрицу Аджль!

Из чащи леса доносились пронзительные, душераздирающие звуки вианистской молитвы.

— Белиберда, бессмысленная белиберда!

Ученый улыбнулся. Он свою веру утратил давным-давно и вряд ли был готов приобщиться к какой-то иной. Но ему нравилось поддевать монаха. Отлученный от ордена за обжорство и прочие излишества, этот толстяк и коротышка между тем обожал делать вид, будто является поборником строжайших догматов.

— Осторожнее, монах! Неужто ты вознамерился обидеть нашего Бэндо? Не забывай о том, что он до мозга костей зензанец!

— Пф-ф! — Бэндо плюнул в костер. Он был коренаст, мускулист, с черными усами и красным платком на голове. — Ну, лови, Каплун! — И он бросил монаху шкварчащий кусок бекона.

Монах, вскрикнув, поймал горячий кусок, стал перебрасывать его из руки в руку. Наконец бекон более или менее остыл, и монах решился отправить его в рот, но проглотил с трудом.

Хэл рассмеялся.

— Бедняга монах! Ты заслужил эля за свои страдания! Бэндо снова сплюнул и открыл кожаный кисет. Свернув цигарку, он глубокомысленно прочел:

Накорми меня, любезный,Жадный нищего просил.Нищий отдал кус последнийИ жадюгу накормил.

— С молоком матери впитал, поди, Бэндо? — улыбнулся Хэл.

— Гм-м-м... Но тут ведь нищих не наблюдается, — пробурчал монах в перерыве между глотками эля.

Бэндо выпустил струйку дыма.

— Каплун, ну ты недогадлив, однако! Втолкуй ему, Хэл. Нищие — это весь зензанский народ, изнывающий под игом захватчиков — синемундирников.

— Ты, что ли, из них, Бэндо? Ты вроде упитанный!

— Упитанный? На себя погляди! Каплун, ты не забывай, что разговариваешь с ветераном Сопротивления!

— С упитанным ветераном Сопротивления, — со смехом уточнил Хэл и похлопал Бэндо по животу. — Вот видишь, монах, богиня благосклонна к тем, кто ей служит!

— Господин Хэлверсайд, избавь меня от этого богохульного разговора!

Монах с обиженным видом перебрался на опушку и задрал сутану, чтобы помочиться.

Дружеская перебранка закончилась неожиданно. Затрещали сучья, послышался пронзительный тревожный свист. А в следующее мгновение на поляну выбежала тоненькая девушка в белом платье.

Хэл вскочил.

— Ланда! Что стряслось?

Поднявшись с колен, Ката набросила мундир, радуясь хотя бы тому, что он теплый. Порой она задумывалась над тем, что же она делает, шагая на бой вместе с ненавистным войском. Иногда, когда она вместе с остальными солдатами месила грязь на зензанских проселках, ей мучительно хотелось сорвать со спины мешок, швырнуть его наземь и убежать в лес, куда глаза глядят.

Такие же чувства владели многими молодыми синемундирниками. Нирри узнала о том, что откупиться от призыва в армию можно было за пять золотых тиралей. Но таких денег большинство новобранцев не видело ни разу в жизни. Поэтому единственным спасением оставалось дезертирство. Удерживал солдат только страх. В случае поимки им грозила смертная казнь, да и потом: разве мог солдат выжить в этих лесах? Ката знала, что для многих ее однополчан леса были страшнее ежедневных мучительных переходов и даже кровавой битвы.

Ката такого страха не испытывала. К синемундирникам она питала лишь жалость и презрение и понимала, что когда придет час, она покинет их ряды, не задумываясь. Кату удерживало только обещание арлекина. А он пообещал ей, что она увидит знак. Теперь, когда войско все ближе подходило к центру Зензана, Ката чувствовала, что таинственный знак вот-вот будет явлен ей. А явиться ей он должен был у ворот Рэкса, где синемундирникам, наконец, предстояло встретиться в открытом бою с войском мятежников.

Знак должен был явиться Кате на поле боя.

Ланда раскраснелась, тяжело дышала.

— Синемундирники! О Хэл, Бэндо, мне так страшно! Прошлой ночью они снова приходили в замок! И еще вернутся! А этот рыжий капитан!

— Ланда, он не обидел тебя?

— Нет-нет! Я из-за лагеря. Тут вам опасно...

Монах застонал.

— И это тогда, когда мы только-только вернулись! И после того, как матушка Реа прислала нам восхитительную корзину с провизией!

— Помолчи, Каплун, — буркнул Бэндо и схватился за винтовку, с которой никогда не расставался. Пусть он был, как и монах, полноват и грузен, но он всегда был начеку и обладал чутким слухом. Даже теперь он насторожился так, будто враги могли нагрянуть в любое мгновение.

— Это не все, — сказала Ланда. — Прошлой ночью... — Затем, торопливо тараторя, она рассказала о событиях прошедшей ночи. — Сначала я подумала, что они — легитимисты. Потом подумала — наверное, нет. Но они прискакали на лошадях синемундирников.

— Шпики! — гневно воскликнул Бэндо.

— Мы их заперли в кладовой. Их зовут Морвен и Крам. Хэл сверкнул очками.

— И как они выглядят?

Девушка не успела ответить.