Кэрол Берг - Стражи цитадели Страница 149

И, борясь с горем и отчаянием, я повторила ему долгую историю, которую записала за последние дни, не веря, что он слышит меня или что это может что-нибудь изменить, но лишь потому, что я не могла молча наблюдать за этим ужасом.

Казалось, минула целая жизнь, прежде чем он вышел из светящейся сферы и сразу же был заключен в удушающие объятия Троих. Нотоль набросила ему на плечи черное одеяние, такое же, как у остальных лордов. Он закрывал руками лицо, пока они вели его к четвертому трону на помосте. Зиддари и Нотоль встали с обеих сторон от него и мягко отвели его руки, открывая глаза. Это были два черных отверстия, зияющих пустотой.

Парвен подошел сзади и, пока Нотоль и Зиддари удерживали руки Герика, положил поверх ужасных черных дыр в лице моего сына золотую маску. Ему достались бриллианты, сияющие, холодные, голубовато-белые камни, которые никогда не смогут выразить ни страха, ни гнева, ни любви. Я не слышала, что шептал Парвен, пробегая пальцами по краям маски, но когда сверкающий металл растекся по бровям и скулам, соединяясь с плотью, я упала на колени и горько зарыдала.

— Юный лорд Диете, мы приветствуем тебя среди нас, — произнесла Нотоль. — Мы стары, но ты дашь нам новую жизнь.

— Ты искупался в величии тьмы, пожертвовав несовершенным зрением своего народа ради истинного прозрения твоих братьев и сестры.

— Ты оставил свои прошлые привязанности тому ребенку, которым был прежде, и испил вина бессмертия.

— Отныне мы — Четверо, и никто из живущих не может этого изменить.

ГЛАВА 44

Вращающееся кольцо исчезло. Лорды по очереди брали руки Герика и целовали их, поздравляя его и друг друга.

— Теперь одна маленькая деталь, прежде чем мы пригласим наших друзей дар'нети, — заметил Зиддари. — Еще не пришло время показываться им в вашем новом воплощении. Вы должны принять образ того, кого они ожидают встретить. Если вам нужно руководство…

— Мне ничего не нужно.

Слова Герика были тихи и суровы. Слышать из-под золотой маски знакомый голос, лишь недавно ставший глубже от приближающейся зрелости, было не чем иным, как еще одной гранью кошмара.

— Тогда мы оставим вас с вашими гостями. Наши союзники откроют портал, чтобы привести их сюда.

— А что насчет моих слуг? Они спят, как я и сказал?

— Пусть они вас не беспокоят, юный лорд. Все они мертвы.

— Мертвы? Но я сказал…

— Вы сказали, что, возможно, пожелаете их убить. Мы с этим согласились. И так и поступили.

Трое лордов исчезли, оставив после себя эхо чистейшей ненависти и вожделения.

Только один трон по-прежнему был занят. Герик сидел, недвижный и молчаливый, положив локти на подлокотники и сжав кулаки.

Что можно сказать собственному ребенку, столь разительно преобразившемуся? Как советовать юноше, который стоит на грани разрушения последних равновесия и надежды, что еще остались в мире? Услышит ли он меня сейчас, когда ушли остальные? Я никогда не думала, что мне снова позволят поговорить с Гериком, и все же возможность была, а я и понятия не имела, с чего начать.

— Что теперь? — вот и все, что я смогла выдавить. Его мысли, очевидно, были далеко.

— Ты что-то сказала?

— Что теперь будет?

— Тебя отдадут дар'нети, как мы и обещали. Больше тебя ничего не касается.

Какой маленькой искорки достаточно для пожара.

— Не говори со мной словами Дарзида! Кончики его пальцев пробежались по подлокотнику.

— Чьими словами мне говорить, если не лордов? Я един с ними.

— Собственными. Они не отняли у тебя разума. Думай. Действуй. Сам владей собственной жизнью.

— Ты ничего не знаешь.

— Герик, ты должен выслушать…

— Я не стану слушать тебя.

Он вскочил с трона и обогнул его, вцепившись в черный камень спинки. Его неугомонные руки начали выбивать безумный ритм по камню.

— Ты полна несносного шума. Все, чего я хочу, — это чтобы ты замолчала. Меня зовут лорд Диете, и ты будешь оказывать мне положенное уважение, или я сам научу тебя этому. Я отправлю тебя туда, где тебя нашли.

— И где же это было? Ты хоть знаешь?

— В услужении, соответствующем твоим убогим способностям. Ты для меня ничто. Слуги для меня ничто. Даже если все они умрут, это не будет иметь значения.

В нем происходила какая-то борьба. Я нажала сильнее, надеясь найти какую-нибудь трещинку, брешь в стенах тюрьмы, выстроенной для него лордами.

— Но твои хозяева обещали отдать меня Наставникам.

— Только если я этого захочу. Они делают все, чего я хочу.

— И чего же ты хочешь?

Он сцепил руки и прижал их к подбородку, словно пытаясь унять волнение.

— Я не знаю.

— Ты заставил их пообещать сохранить мне жизнь. Ты хоть можешь вспомнить почему?

— Глупый ребяческий каприз. Я больше не обременен такой ерундой.

— А мои желания имеют значение?

— Ни в малейшей степени.

— Но если бы они имели значение, я бы пожелала остаться с тобой. Я бы заботилась о тебе, была твоим другом. Ты — мой…

— Я не нуждаюсь в друзьях!

Он обогнул трон снова и осел в его каменные объятия, прижав ко лбу стиснутые руки.

— Я хочу, чтобы меня оставили одного. Мне больше не нужны слуги. От всех моих слуг избавились. Они больше не смогут встревать… их мысли не будут мешаться в моей голове… мысли мертвецов… мысли рабов…

В это мгновение было, похоже, что он превращается в такой же камень, как его трон. Волнение успокоилось, холодная ярость стихла, властные нотки угасли, а его голос упал до шепота.

— Невероятно. Невероятно. Как он мог оказаться здесь?

Бриллиантовые глаза сверкнули. Жгучее копье пронзило мой лоб.

— Ты лгала! Что затеяли вы двое? Что он здесь делает?

Я беззвучно шевелила губами, пока тяжесть в моей голове нарастала… чтобы резко исчезнуть, когда синее сияние на полу начало быстро пульсировать. Герик вскочил, простер руки и уперся ладонями в пустоту. Взрывом заклинания, отозвавшимся во мне болью, просторная, пустая темнота зала лордов превратилась в самую заурядную гостиную.

Пока я уставилась, моргая, на мягкие диваны, полированные столики, заставленные книгами полки и яркие лампы, свисавшие с высокого расписного потолка, воздух в комнате дрожал, предупреждая об открытом портале. За ним лежала другая комната: мрачного серого камня, с длинным столом и семью креслами с высокими спинками на фоне огромного камина. Я не могла не узнать это место — зал совета Наставников, где я видела в последний раз моего мужа, когда он вонзил себе нож в живот. Наставники стояли в ожидании посреди помещения.