Гейл Карсон Ливайн - Две принцессы Бамарры Страница 15

Минуты три спустя сапоги начали тормозить. Я врезалась во что-то и рухнула на колени. Поначалу меня обрадовало, что я наконец-то остановилась, но потом я увидела, обо что ударилась.

Это был огр. Громадный – вдвое выше меня и впятеро шире. Какое-то время я тупо таращилась на него, а он тупо таращился на меня. Затем я начала отползать на коленях. Мне бы встать и воспользоваться сапогами, но в голове у меня помутилось от страха.

Огр ухмыльнулся и схватил меня за левую руку. Я попыталась вырваться, но не смогла. Он что-то сказал. Речь его звучала как камнепад. Ему ответил другой камнепад. У него оказалось трое товарищей, их ухмыляющиеся безгубые рты казались длинными трещинами на бледных одутловатых рожах.

Сцапавший меня огр взял дубину и поднял ее. Ко мне сразу вернулось соображение. Я встала и сделала шаг.

Огр полетел со мной! Я поволокла его! Рука готова была оторваться. Плечо горело от боли.

Мчащийся навстречу мир тоже не радовал. Каменная стена! Я подобралась и перепрыгнула через нее. Полоса деревьев! Мы пробились между ними, ломая ветки и разбрасывая листья.

Я оглянулась на огра. Он пытался закрыться свободной рукой. Рожа у него посинела, глаза выпучились.

Сапоги замедлили свой полет и остановились. Огр взревел и вскинул дубину. Я сделала новый шаг, вскрикнув от нестерпимой боли в плече.

Как долго у меня хватит сил его волочь?

Далеко впереди слева показалась сторожевая башня. Мы пролетим мимо, если только… Я резко наклонилась влево, и сапоги едва заметно изменили направление. Надо увеличить наклон. Рев огра сменился завыванием, затем перешел в визг. До башни оставались секунды. А-а-а-а! Я в нее врежусь!

Глава пятнадцатая

Из последних сил я заставила себя отклониться чуть вправо. Огр грянулся о башню, и я высвободилась и понеслась дальше. Спустя минуту сапоги затормозили, и меня бросило на землю. Боль в плече заполнила весь мир.

Рукав платья оторвался от лифа, в прореху виднелась кожа, черная, фиолетовая и оранжевая, – жуть. Плечо и рука начали распухать. Рукав стал тесным, добавляя боли новый оттенок. Пошевелить пальцами еще удавалось, а вот поднять руку – никак. Наверняка плечевая кость выскочила из сустава. Вот бы Мильтон был здесь!

Я закрыла глаза. Пока боль не утихнет, делать мне все равно нечего.

Мильтон! Может, его дар, цветы мойли, помогут мне? Здоровой рукой я не без труда отколола кошель от нижней юбки и открыла его. Запах растения успокаивал. Я положила на язык один цветок. Целебный аромат заполнил рот, и на сладостный миг я освободилась от боли. Потом она вернулась, но больше не сокрушала меня.

Откинувшись на спину, я погрузилась в забытье. Мне снился друг, он пришел ко мне с севера. Я точно знала, что это друг, хотя никогда раньше его не видела. Однако была страшно рада видеть его снова.

Он присел рядом и снял рукав моего платья. Затем мягко вправил вывих плеча.

На миг мне померещился Рис, но сразу пришло понимание, что это не он.

Сон рассеялся. День клонился к вечеру, боль в плече уменьшилась до тупого нытья. Голая рука была все еще распухшей, но меньше прежнего. Самочувствие улучшилось настолько, что я даже проголодалась.

Смятый рукав платья валялся в нескольких футах от меня. Сапоги стояли прислоненные к мешку, хотя я не помнила, как сняла их. Они снова выросли и казались слишком большими для моих ног.

Опасное средство передвижения. Но благодаря им мне удалось избавиться от огра. Вот! Я убила огра или, по крайней мере, серьезно его ранила, и он еще не скоро оправится. Губы мои растянулись в торжествующей улыбке. Эдди-трусиха, Эдди-тихоня одержала верх над огром!

Я вдруг поняла, как чувствовал себя Друальт, победив врага. Раньше до меня не доходило, но теперь я осознала, почему Друальта называли Смеющимся.

Друальт СмеющийсяСмеялся солнцуНа медном щите,Лунному бликуНа клинке серебристом,Голосу сердцаИ собственной смерти,Что надвигалась вдали.Друальт СмеющийсяСмехом насмешки попрал.

Эдди Смеющаяся.

Вот бы Мэрил рассказать!

Мэрил… Внезапно меня охватила уверенность, что произошло нечто ужасное – сон настал или того хуже. Я вскинула подзорную трубу.

Никаких серых вымпелов. Я шумно выдохнула.

Интересно, а может ли эта труба проникнуть сквозь стены замка, чтобы я увидела Мэрил? Но наши с сестрой комнаты выходили на восток. Я повернула третье кольцо и обнаружила, что подглядываю в комнатку слуг. Подзорная труба позволяла видеть сквозь камень и дерево! Я снова повернула кольцо и попала в коридор. На поиски Мэрил ушло несколько минут, но они увенчались успехом. Она, в ночной рубашке, сидела в синем кресле, на коленях у нее стоял поднос с едой. Выглядела она не хуже, чем при расставании.

Белла подалась вперед в красном кресле – наверное, уговаривает ее поесть. Вот бы еще волшебную трубу для ушей, и еще одну, для разговоров! Слушающую трубу и говорящую трубу.

Так, трубу пока уберем. Установив местонахождение замка, я поняла, как далеко забралась и где нахожусь. Два семимильных шага на север и два на запад. Меня принесло на Бамаррские равнины, и у ног моих плескалась та же река Байн, что питала ров вокруг замка.

Здесь река была уже и ленивее. На противоположном берегу паслись пять коров. Вниз по течению ива полоскала в воде свои ветви. Я вынула из мешка карты, подаренные Рисом. На берегах Байна имелись деревни. Можно найти ближайшую и провести ночь в гостинице. Туда огры не сунутся.

И потерять остаток дня? Нельзя. Кроме того – я оглядела себя, – меня не пустят в приличную гостиницу. Платье грязное и заляпанное, обтрепанный подол разодран до колена.

Гостиница отпадала, но, прежде чем рисковать собой в Мьюлийском лесу, надо поесть. Я снова порылась в мешке и вытащила волшебную скатерть.

Обращаясь к скатерти, я чувствовала себя глупо.

– Добрая скатерть, накрой на стол, пожалуйста.

Ткань встряхнулась, расправилась, и появилась еда. Как раз достаточно для меня, в отличие от бессмысленного изобилия, продемонстрированного скатертью в прошлый раз. Холодный суп из сладкого горошка, жареный морской лещ, а на десерт тутовый пудинг. Моя любимая еда.

Стоило мне взяться за суповую ложку, как ткань, свисавшая сбоку несуществующего стола, подтолкнула меня под коленки! Я невольно шагнула назад и оказалась в сидячем положении. Стула я не видела, но чувствовала себя так, словно сижу на тонкой подушке, положенной на деревянное сиденье. Опустив руку, я нащупала невидимый край подушки, а под ней дерево… или мне так показалось. Однако фактура дерева ощущалась совершенно ясно, и я подумала, как бы не занозиться, ведь невидимую занозу вытащить невозможно.

Голод напомнил о себе. Я позабыла про стул и принялась за еду. Подъела все до крошки и произнесла совершенно искренне:

– Добрая скатерть, благодарю тебя за прекрасную трапезу.

Скатерть сложилась и на миг зависла в воздухе. Я поймала ее и вернула в мешок.

Солнце стояло низко над горизонтом. Снова надев сапоги, я подхватила мешок и направила подзорную трубу на юг, в сторону леса. Огра одолела, значит и призрака смогу. Я шагнула вперед.

Освоившись с управлением сапогами, я уже не так боялась. Оказалось, наилучший результат получается, когда сапоги притормаживают.

Четвертый шаг едва не занес меня в озеро – еле увернулась. Но, избежав крушения, я начала наслаждаться процессом. Восхитительно было проноситься над землей, наблюдая, как равнины перерастают в холмы и снова спадают до равнин. С минуту сапоги мчали меня над дорогой. Мимо пронеслась вереница крытых повозок. Пролетая, я заметила перепуганное лицо головного возницы.

На середине шестнадцатого шага вокруг замелькал Мьюлийский лес. О нет! Мне в жизни не уклониться от всех этих деревьев! Я же насмерть расшибусь!

Однако сапоги знали свое дело. Я несколько раз стукнулась, в рот мне набились листья, но сильных повреждений я не получила. Наконец сапоги затормозили, и меня бросило на землю. Полежав с минуту, я выплюнула листья и огляделась, высматривая пауков.

Ни одного не увидела и снова начала дышать.

Переобувшись в обычные сапоги, я прислушалась. В лесу стояла тишина. Наверное, здешние обитатели умолкли, потрясенные моим прибытием. Если у призраков имеются уши – а кто знает, так ли это, – они уже наверняка осведомлены о прибытии гостьи. Ладно, собственно, в этом и состояла моя цель – найти призрака. Так что пусть знают.

Вокруг росли обычные бамаррские акации, увешанные мохнатыми лианами, – их я заметила еще в подзорную трубу. Мягкую землю покрывали десятилетние, а то и вековые наслоения палой листвы. Между акациями поднимались высокие стебли, увенчанные восковыми красными цветами, неестественно яркими в этом краю теней.