Дети Дня (СИ) - Некрасова Наталия Владимировна Страница 15

Он помнил Дом более шумным и людным. Правда, час поздний, младших учеников уже наверняка разогнали спать.

Он шел по знакомым коридорам и знал, что в маленькой шестигранной комнатке над садом его ждет Мирьенде. Госпожа Мирьенде.

Когда он впервые ее увидел, ему было всего девять лет, а ей, наверное, пятнадцать, и он был выше ее, но она казалась ему недосягаемо высокой и куда более взрослой, чем он. Сколько он помнил себя, он смотрел на нее с каким-то робким, щенячьим обожанием. Так и сейчас — он, здоровенный мужик, робел перед ней. Потому, что госпожа Мирьенде была удивительно красива. Более того — она обладала странным, всепокоряющим обаянием. Даже сейчас, столько лет спустя, она осталась стройной и красивой. Женщины-барды умели петь себе красоту и молодость, хотя это было непросто.

На ней было глухое темно-серое платье, единственным украшением которого были маленькие бронзовые пуговички от подола до подбородка и от запястья до локтя. Темные волосы были забраны в косу, закрученную вокруг головы, легкие прядки выбивались из прически, заставляя сердце Онды трепетать как в отрочестве. Она пошла к нему навстречу, положила руки на плечи и встала на цыпочки, чтобы заглянуть ему в лицо. Огромные светло-карие глаза по-кошачьи щурились в ласковой, радостной улыбке.

— Онда. Здравствуй, дорогой друг.

Золотые искорки плавали в ее глазах.

— Госпожа Мирьенде, привет тебе. — Он наклонился.

Она улыбнулась, мягко клюнув его в щеку.

— Ну, как? Сначала в баньке попарить, потом напоить-накормить или будешь свинствовать и сразу за стол пойдешь?

— Я не похож на сказочного принца.

Госпожа Мирьенде жемчужно засмеялась. У Онды всегда сердце сладко обмирало от этого смеха.

— А я, стало быть, похожа на сказочную ведьму?

Онде хотелось ответить — да, похожа. Но он промолчал.

Глава 5

Густо-лиловые сумерки медленно стекали по малиновой полосе заката в море. Ажурная решетка стрельчатого оконца чуть розовела в последних отблесках вечерней зари. Влажный холодный воздух медленно вползал в комнату, нежно пригибая язычки свечей. Госпожа Мирьенде поставила на стол матовый стеклянный шар со светильным камнем. Редкая и драгоценная вещь. Работа Ночных. Она не сразу отпустила руки, и они были прозрачно-розовы от тихого света.

Приятное тяжелое тепло растекалось по телу Онды после бани и ужина. В Доме Бардов кормили всегда сытно, пусть и не изысканно. Онде такая еда нравилась.

— Ты ведь приехал задавать вопросы, Онда? — промурлыкала Мирьенде

— Полагаю, ты уже знаешь половину моих вопросов?

— Мы оба барды.

— Тогда скажи мне, что происходит?

Красивая улыбка Мирьенде стала кривой.

— У кого происходит? У нас, у бардов — ничего, в том и беда.

— Беда? Расскажи мне об этом.

Прекрасная женщина встала, подошла к окну и закрыла ставни. Заметно холодало. Она села, облокотилась на стол и посмотрела в светящийся шар.

— В чем беда, Мирьенде?

— Я читала твои письма, Онда. Я знаю и о долгой хьяште, и о повешенных боговнимателях. Я думаю, ты уже знаешь и о тенях, и о принцессиных сиротках. И о том, что Объезда уже три года нет… Я бьюсь о стену. Король изволит стоять в стороне и ничего не делать. Наши старейшие барды предпочитают не перечить королю, чтобы не дай боги не досталось. Вдруг их успокоят, как Хонору… Хонора, дед короля, король-бард, тот, что восстановил Объезд после долгого забвения, имел чутье на правильное и неправильное, Онда… Извини, что вдаюсь в воспоминания, но я его слишком хорошо помню и мне до сих пор больно. Ах, Онда, какую же мы сделали ошибку…, — она замолчала, и ее глаза и губы чуть припухли, но Мирьенде справилась со слезами. — Я постараюсь изложить все по порядку, друг мой. Тут никакого нет секрета, все написано в книгах, все открыто. Только иногда надо задуматься и сложить два и два… У нас всегда, с Грозовых Лет и Уговора было так — есть король и есть при нем бард. Король поддерживает землю и порядок в ней. В земле течет сила его Правды, честная, чистая, и земля взамен отдает свою силу людям. Текла. Так было. Король был держатель силы, бард был блюстителем королевской правды и разрешитель препятствий, так нас тогда называли.

Мирьенде была хорошим бардом. Она умела создавать видения словами, и Онда с удовольствием отдался ее искусству.

…Он видел, как постепенно уходили беды Грозовых Лет, как наступали годы изобилия и спокойствия. Как разрушались ненужные стены крепостей и расцветали города, и как дети богов приходили к людям, и даже становились их возлюбленными.

Как изобилие и покой приводили к беспечности, и непреложный закон постепенно становился нелепой пустой традицией. Прошло девять поколений, и короли перестали совершать Объезд, а барды начали попустительствовать королям, ведь все было так хорошо и мирно, и ничего не происходило. Камень продолжал кричать под ногами новых королей. Искусство бардов стало уделом избранных.

Только вот дети богов перестали являться людям. Теперь они остались только в преданиях и песнях бардов.

И постепенно угасало понимание правильного и неправильного, земля слабела, твари множились в лесах. Мир медленно кренился…

— …А потом пришел Хонора и сказал — я все исправлю. Барды при нем снова стали силой, и мы поддерживали короля, и сила его текла в земле, — нараспев проговорила она. — Это было время возрождения, Онда… — она помолчала. — Только боюсь, что поздно, — почти прошептала она. — Именно потому все окончилось так страшно, и нам пришлось его убить, и нас стали бояться. Я все думаю, почему мы тогда не взяли власть? Мы не дали бы сесть на престол его никчемному сыну Ианте и воспитали бы нынешнего короля как надо. Мы бы все восстановили! — Она посмотрела на ногти. — Нам надо было раньше убить Ианту. Довершить дело Хоноры.

Онда сидел, открыв рот.

— Что, ночь открытий? — горько усмехнулась она. — Онда, ты помнишь, при Ианте был такой бард, Таора, единственный, которого он не изгнал?

— Да, я слышал.

Маирьенде смотрела куда-то вдаль, за пределы уютной тихой комнаты.

— С тех пор мы многое выяснили, хотя и не до конца. Таора был всегда жаден до знаний. Он был такой дерзкий, стремительный, талантливый. Красивый… Хонора, правда, не очень его любил. Говорил, что тот не видит границ. Он еще до нашей поездки на Тевару пытался разведывать ходы Ночных.

— Знаю, говорят, что они везде под землей ходят. Но это же слухи?

— Это не слухи. Дневные порой заходят в Холмы, почему бы Ночным не ходить под нашими землями? Ночь ведь тоже принадлежит им, так что в ночи они и не под землей гуляют. Я не знаю, куда и как он ходил, но вернулся он намного более сильным, чем ушел. Хоноре тогда было не до сына, он восстанавливал старые обычаи и Правду короля. А Таора сдружился с принцем. Он был красивым малым и обаятельным парнем. Мы даже считали, что Хонора к нему несправедлив…

Когда Хонора ушел в Объезд, он оставил сына в Столице местоблюстителем. И Таора остался там же. А когда король вернулся, все и произошло…

Онда кивнул. Что было потом, он знал. Король попытался убить сына, а когда Таора-бард попытался помешать ему, Хонора убил его заклинанием. А потом барды возвели Ианту на престол отца, словно искупали свою вину. Даже не стали требовать, чтобы он встал на Камень.

Мирьенде словно прочла его мысли.

— Так что, Онда, Ианта не был истинным королем. Камень не крикнул под ним, и мы не совершили преступления, успокоив его.

— Но земля не предавала его! Земля приняла его королем, иначе он не мог бы исцелять, не было бы изобилия, сменился бы ход времен…

— Онда, а ты не думаешь, что в нем просто текла иная сила? Чужая? Та, что шепчет этим самым боговнимателям? Что он заключил какой-то…уговор? И что не просто так умерли три жениха принцессы? Потому он и не встал на Камень, потому отослал от себя бардов…

Онда, мы сделали великую ошибку двадцать лет назад. Мы отступились от короля-барда, а потом, чтобы сохранить мир, отказались от власти. Чтобы нас не боялись. Чтобы мы остались чистенькими. И мы не вмешивались ни во что. Так что в том, что сейчас происходит, мы виноваты, — распаляясь, она шипела и плевалась как кошка. — Ах, если бы Хонора пожил подольше! Пережил бы своего дурного сына, тогда и внук был бы достойным короны! А что сейчас?