Демоны души (СИ) - Елин Алекс Страница 15

Однако, Дримс так и стоял, вглядываясь в туман… И не шевелился.

«Плевать. Пусть лучше меня сейчас сожрут», — отстраненно подумал он.

Вдруг из глубины проулка, заполненного бело-желтой пеленой, вышел человек. Это был мужчина. Высокого роста, в простой черной одежде, только длинная толстая черная же коса была перекинута на грудь. Его темные глаза внимательно изучали Ривса, который уже почти протрезвел и тоже внимательно изучал незнакомца.

— Кажется, кто-то тут звал Сета? — усмехнулся мужчина, приближаясь к капитану. На мгновение Ривс похолодел внутри. Он действительно проклинал в душе Розми и королеву, заодно маршала, его дочь и самого себя, желая всем им провалиться в Бездну, но это были лишь эмоции! Простые эмоции незаслуженно униженного человека, чью жизнь превратили в одну большую навозную кучу.

— Не похож ты на Сета, — твердо решил капитан, вспоминая, что согласно всем канонам, Сет — блондин, у него торчат клыки из-под верхней губы, а зрачки вертикальные. И вообще он предпочитает облик огромной кобры.

— Я не Сет, — согласился, усмехнувшись, мужчина. — Я его верховный жрец, и я услышал тебя.

— Почему я должен тебе верить? — Ривс оторвался от столба и начал поворачиваться вслед за Марком (а это был именно он), обходящим по кругу капитана.

— Возможно, благодаря этому, — Марк подошел ближе к Ривсу, подставляя под свет фонаря свое лицо. Около правого уха жреца была небольшая татуировка кобры. Никто в здравом уме и трезвой памяти такого бы просто так не сделал. Из-под ворота черной рубашки на шее жреца виднелись части татуировки, выползавшей и из-под манжеты. И были набиты там уже точно не бабочки или хомячки.

— С чего ты взял, что я звал Сета? — прищурившись, посмотрел на Марка Ривс.

— Потому что мой Повелитель тебя услышал. Ты очень страстно желал провалиться в Бездну всей Розми, ее королеве, какому-то маршалу, кажется, Иллору, его дочери и самому себе, — вновь улыбнулся Марк, продолжая обходить по кругу Ривса, похолодевшего внутри от ужаса. Капитан ведь вслух никогда не произносил этих слов… Даже во Фритауне… Великие Болота — вотчина Стареллы, приспешницы Сета, неужели здесь даже мысли о нем могут стать материальными?

— Что-то я тебе не особенно верю, уж извини, — постарался улыбнуться и отшутиться Ривс.

— Это твое право, ты не должен никому верить, — согласился Марк, принимая к сведению слова оппонента. — Но ты тут, как я понял, из-за дочери Иллора, которая испугалась гнева отца, застукавшего вас в саду, и сказала, что ты ее изнасиловал. Он хотел, чтобы ты на ней женился, а ты заупрямился, — усмехнулся жрец. Он заложил руки за спину и продолжил рассказ. — Ты вызвал его на дуэль, согласно дуэльному кодексу[12]. Но он лишь посмеялся над тобой, предлагая или ссылку в Миранду, или свадьбу. Поэтому ты просто набил ему морду, что еще больше усугубило твое положение. Его лизоблюды скрутили тебя и отправили на гауптвахту, по обвинению в нарушении субординации, нападении на старшего по званию и оскорблении. Все знали, за что тебя туда отправили, но об этом, естественно, ни слова не появилось ни в одном отчете или приказе. Тебя приговорили к Миранде.

Марк словно бы читал мысли Ривса, он словно бы просматривал картинки из жизни капитана, картинки, связанные с его приговором. Дримс похолодел внутри, а жрец тем временем продолжал:

— Ты воспользовался своим правом опротестовать этот приговор, но королева плевать на тебя хотела. Конечно, ты понимаешь, что ты всего лишь капитан… на тот момент был майором, но все же заслужить орден «Во Славу Розми» не каждому дано, а тут… такое блестящее прошлое… Да, не хорошо получилось, — усмехнулся жрец. — Тут уж каждый взбесился бы. Твое желание отомстить вполне законно, как и желание смыть позор со своего честного имени… Но так ли уж это важно в конечном счете? Месть ведь куда слаще, не так ли?

— Откуда ты знаешь? Получил доступ к моему личному делу или…? — ответ Ривс уже знал — такие сведения не занесут в личное дело, никогда. Друзьям он не рассказывал всех подробностей. Маршал точно не будет распространяться, он постарается скрыть позор своей дочери. Нет, это невероятно, этого просто не может быть! Откуда он может все это знать? Откуда?

— Ты же сам знаешь ответ, — усмехнулся Марк. — Знаешь, хоть и пытаешься сейчас понять, как обычным путем я мог получить эту информацию, — он покачал головой, видя немой вопрос в глазах собеседника. — Нет, Ривс, нет, я не видел твоего личного дела. Ты сам все рассказал Повелителю, когда твоя душа погрузилась в черное отчаяние, такой глубины, что ты даже пошел в бар. Здесь владения Стареллы и моего Повелителя, Старелла входит в его свиту. Здесь, если взывать к нему от всей души и искренне, он может услышать. Ты взывал искренне и ненависть твоя сильна, — еще одна ухмылка. — Представь, сколь упоительной может быть справедливая месть? — жрец усмехнулся одними губами.

Ривс лишь покачал головой. Пожалуй, надо лучше себя контролировать, а то и в самом деле Сета дозовется на свою голову! Нельзя так ненавидеть свою страну и свою королеву… А как иначе? Коли его выкинули на задворки этой самой страны? Если его заслуги перед страной стоят дешевле слов шлюхи, являющейся по чистой случайности дочерью маршала?

— Что ты хочешь от меня, жрец? — нашел в себе силы Дримс. Голос его дрогнул, охрип, словно не желал слушаться своего хозяина, доведенного до отчаяния.

— Я? От тебя? — Марк остановился, глядя в лицо капитану. — Неужели ты думаешь, что мне может от тебя что-то понадобиться? Что ты можешь мне дать? Ты не король Розми. Ты не маршал Розми, и отныне у тебя нет ни единого шанса стать даже генералом. Мне от тебя ничего не надо, Ривс. Ничего.

— Тогда зачем ты пришел? — удивился капитан, пристально вглядываясь в тени, мелькавшие в густом тумане. — Не далеко ли забрался от своего храма? Тот, кажется, сильно южнее и несколько восточнее находится?

— Я тут оказался совершенно случайно, проездом, можно сказать, — вновь усмехнулся Марк. — Навещал жрецов Стареллы, обязан за ними приглядывать, знаешь ли… — тонкое желтоватое щупальце тумана потянулось к ладони Марка. Тот усмехнулся и принялся играть им так, словно бы это была монетка, которую фокусник перекатывает между костяшками пальцев. Ривсу стало совершенно не по себе. Мимо пролетела летучая мышь, чуть не задев капитана крыльями по лицу. На улице стояла абсолютная тишина.

— И как они? — Ривс немного ошалел от самого себя: кажется, страх от сообщения о том, что его проклятия услышаны, отбил у него остатки разума. Напрочь.

— Хуже, чем могли бы. Но теперь у них все должно пойти на лад, — поделился своими мыслями жрец. — Но мы не о том говорим с тобой, капитан Дримс. Мой Повелитель не просто услышал тебя. Он предлагает тебе сделку: он готов вытащить тебя из Миранды, вытащить и организовать твою дальнейшую службу в ВВС, во Фритауне или еще где. Первый отряд он не может обещать, но приложит к этому все силы.

— И как он может это сделать? — усмехнулся Ривс.

— Он — бог. Старший бог. Он может не только это, — заверил его верховный жрец. — И он это сделает.

— А что он хочет взамен? — слегка похолодев, спросил Ривс. В его сердце загорелась надежда, безумная, идиотская надежда, что он сможет вырваться из этого страшного места! Сможет!

— Сущий пустяк, — пожал плечами Марк. — Миранда, куда ты направляешься, должна пасть в нынешнем нашествии.

— Что?! — воскликнул Дримс.

— Пасть. Город должен пасть. Дети Стареллы должны его захватить, — как ребенку пояснил Марк, отбросив щупальце тумана.

— Я на это не пойду, — отрезал Ривс. — Нет. Ни за что… Это же тысячи человеческих жизней.

— Это не лучшие жизни, ты в этом еще убедишься, — грустно вздохнул Марк, словно бы говорил с несмышлёным ребенком. — Без них мир станет куда чище и лучше. Там находятся около трех тысяч отбросов армии, полтора десятка отбросов полиции, отбросы медицинских работников, а местные жители пьют беспробудно, и уж точно не могут считаться славными ребятами. Они сами себя хоронят заживо и не желают жить. Поверь мне, таких унылых и всем городом спившихся созданий, ни ты, ни я за всю свою жизнь не сможем увидеть! Даже, если объездим все города Розми и остальной Дидьены! Это — мусор, — пожал плечами жрец. — Простой человеческий мусор. Их жизнь — это мука и беспробудное отчаяние и пьянство.