Император (СИ) - Рави Ивар Страница 15

— Да, Макс, зададим этим сукиным детям жару, — американец выхватил клинок из ножен.

— Бер, ты обязательно доберись до Макселя, беги, не оборачивайся, не вздумай нас спасать. Ты, готов, сын мой?

— Да, отец, — понурив голову Бер подошел к задней стороне хижины.

— Герман, вперед!

Откинув шкуру, прикрывавшую входа хижину, выскочил наружу и на секунду ослеп от света факелов. Не целясь, произвел три выстрела подряд в толпу дикарей. Сзади меня толкнул Тиландер с клинком наперевес выскакивая из хижины.

— Твою мать, — заорал я, кидаясь на дикарей и отчаянно размахивая катаной. Что-то ударило меня сбоку в голову, сбивая с ног. Потные вонючие тела навалились, не давая вздохнуть. Задыхаясь от смрада тел, услышал, как гулко и оглушительно прозвучал выстрел совсем рядом.

Я же расстрелял все три ствола, кто мог стрелять? — мелькнула последняя мысль, прежде чем потерял сознание.

Глава 8. Гуантанамо

Что-то гулко и размеренно отдавалось в голове, причиняя неимоверную боль.

— Кап, кап, кап.

Сделав над собой усилие открыл глаза: первое, что бросилась в глаза — земляная стена. Свет проникал откуда сверху, кряхтя от боли в голове медленно посмотрел наверх. Над головой решетка из связанных между собой стволов молодых деревьев, над головой она примерно в двух метрах. Что это такое, и почему я в этой яме? Сама яма небольшая. Максимум полтора метра в поперечнике.

Память возвращалась нехотя, словно ей было стыдно за меня. Ночь, хижина, звуки боя. Тиландер, Бер — в яме больше никого. Бера я послал за помощью, отвлекая на себя внимание врага. А где Герман? Неужели убит? При мысли, что американец может быть убит, почувствовал, как закипает внутри гнев, заглушая боль в голове.

— Паб, — заорал я, запрокинув голову, — иди сюда, сукин ты сын, подонок, предатель, змея подколодная. — Мои крики остались без ответа, устав кричать, сел, прислонившись к земляной стене.

— Кап-кап-кап, — мерно падают дождевые капли, собираясь на нижней поверхности деревянной решетки. Середина октября, в это время погода в окрестностях Макселя начинала портиться. Судя по свету проникающему сверху сейчас день. А меня вырубили ночью, неплохо я побыл в отключке.

Сидя привалившись к стене, задремал: проснулся от шума шагов наверху.

— Эй, — закричал я, — позови Паба.

На мой крик сверху шлепнулся небольшой кусок мяса, самого человека я так и не увидел. Шаги уходящего человека стихли, и снова воцарилась тишина. Так, надо сосредоточиться: то, что я жив, говорит о многом. Кому-то я нужен живой, непременно живой, иначе уже не увидел бы белый, скорее, сумрачно-серый свет.

Пабу? Зачем? Чего он добивается и на что рассчитывает? Он провел среди нас три месяца, видел, насколько организованы мои воины. «Мои воины», — я заскрипел зубами от злости. Со мной было сорок воинов, двадцать из которых оставались на «Стреле». Сорок отличных, проверенных воинов, прошедших со мной не одну битву. Какова вероятность, что кораблю удалось отбиться? В честном бою, я нисколько не сомневался, что на каждого моего воина нужно пять, чтобы уравнять шансы. Но их захватили врасплох, полдня кормили на убой, показывали стриптиз и ублажали.

Расслабился, я расслабился… Откуда Беру знать про такие хитрости? В каменном веке, если ты сел за один костер и разделил пищу, ты не можешь поднять руку на соседа. Эти подлые методы ведения войны появились значительно позже, во времена развитых цивилизаций. Одновременная атака на хижину и на корабль давала пищу для размышлений. Что это? Задумка, интуиция дикарей или мы настолько поднатаскали Паба, что он стал полководцем с задатками гения? Не зря этот подонок столько ошивался у казарм воинов.

На «Стреле» оставался Лар, почему-то я решил его оставить на корабле, не дав ему сойти на берег. Лар очень ответственно подходил к несению воинской службы, если кто и смог бы организовать отражение атаки, так это он.

Над головой стало темнеть, свет сверху становился тусклее: глухо заурчал живот, напоминая, что я ничего не ел. Но голод можно перетерпеть, пить хотелось значительно сильнее. На дне моей ямы падающие капли мелкого моросящего дождя образовали маленькую лужу размером с тарелку. Вода мутная, но выбирать не приходится. Зачерпнув ладонями, смог сделать два глотка мутной воды отдающей глиной. Есть особо не хотелось, но мне нужны силы. Рано или поздно меня должны поднять наверх, ослабленный я не смогу ничего сделать.

Уже в полутьме нащупал кусок мяса, очищая его от налипшей земли. Прополоскал в небольшой лужице и принялся жевать, стараясь не думать о миллионах бактерий и микроорганизмов в воде и в мясе.

Ночь окончательно вступила в свои права, дождь прекратился, но ни звезд, ни Луны не видно. Иногда порывы ветра доносили отголоски незнакомого языка. Надежда на Лара не оправдалась: сумей от отразить нападение на корабль и высадиться на берег, прошелся бы смертельной машиной по всему племени невзирая на опасность. Значит и его застали врасплох, а шум борьбы со стороны моря, был скорее всего агонией убиваемых людей.

Все тело затекло от неудобной позы: встал и попытался размяться. Поперечник ямы позволял сделать всего полтора шага, прежде чем уткнешься в стену. Размахивая руками, разгонял кровь по телу, чтобы согреться. После мелкого моросящего дождя ночь оказалась холоднее, чем обычно. После десяти минут разминки почувствовал, как холод немного отступает. Но стоило остановиться, как неприятное ощущение, словно скользкий червяк, начинает ползти по телу.

Чтобы не думать о холоде, стал считать, сколько дней пройдет, прежде чем Бер приведет помощь. Если приведет, если успел выбраться из вражеского поселения, если не столкнется с хищниками или с другим племенем. Слишком много «если».

У него было около минуты, чтобы пользуясь суматохой вызванными выстрелами, успеть добежать до леса. Стоп, в что за выстрел я слышал, теряя сознание под навалившимися дикарями? Или это мое больное воображение? Я точно сделал три выстрела, перезарядиться даже не пытался, понимая, что не успею. Выстрел — это мое больное воображение, его просто не могло быть.

Итак, предположим, что Бер благополучно выбрался из поселения и успел скрыться в лесу. Вначале пройдусь по оптимальному сценарию, что все факторы благоприятствуют беглецу.

Допустим, что он оторвался от погони, дикари не особо жалуют ночные приключения, и вряд ли кто-то будет его долго преследовать в ночном лесу. Что сделает Бер, оторвавшись от погони? Для начала он должен определиться в какую сторону ему идти в Максель. Ночь безлунная, ориентиров нет, значит утром Бер по солнцу сориентируется и пустится в путь. По морю от Макселя до поселения Урха около четырехсот километров. По суше, с учетом, что придется огибать рельеф и труднопроходимые места, расстояние увеличится еще на пятьдесят километров. Это примерно десять дней пути для физически подготовленного спортсмена. Но Бер не просто подготовлен, он один из лучших, и на кону жизнь его отца. Рискну предположить, что сын прыгнет выше головы, делая не менее семидесяти километров в день. Это шесть суток до Макселя, быстрее не сможет даже Бер. Меньше суток на сборы и двое суток на кораблях до наших врагов. «Акула» и «Варяг» смогут взять не менее трех сотен воинов, будет, конечно, тесно и невозможно спать, но воины поплывут двое суток даже стоя, чтобы спасти своего Макс Са. От нахлынувших чувств на минуту я даже забыл, где нахожусь. Это самый оптимальный вариант, при котором помощь подоспеет через восемь-девять дней.

Стоп, я даже хлопнул себя по лбу. Беру нужно добраться до Максимена, горняцкого поселка расположенного ровно на полпути от Макселя до племени Урха. Это значит, что на дорогу он потратит трое суток. Если «Варяг» окажется в Максимене, то сутки до Макселя и около трех суток обратно с учетом всех сборов. При таком раскладе помощь подоспеет в течении примерно шести дней, что значительно улучшает мои шансы выжить.

Это оптимальный вариант, слишком хороший, чтобы все могло так удачно сложиться. Теперь попробую пессимистичный сценарий, где задача Бера добраться до Марселя значительно усложнится.