Стреломант. Дилогия (СИ) - Лекс Эл Страница 15

А шорохов хватало — шипели какие-то механизмы и трубки в механизмах перевернутого вагона, где-то потрескивали электрические разряды, в вагоне, который тянулся справа от нас, то и дело раздавались какие-то стуки и приглушенное рычание, от которого Юля каждый раз вздрагивала…

Я же лишь шел вперед, сжимая зубы от боли в раненом плече, и надеясь, что мы выберемся отсюда раньше, чем я потеряю сознание от боли.

Судя по всему, дарги сбили с рельсов один вагон и он встал поперек движения, собирая на себя, как гармошку, все остальные, и сейчас они ломаной змейкой стоят и лежат поперек путей, или даже в стороне от них. Судя по тому, что именно наш вагон перевернулся — сбивали с рельсов именно его, и он потащил за собой как передние, так и задние.

Мы неудачно выбрались через дальний от свободного пространства выход, и прошли всю длину вагона, к счастью, ни на кого больше не наткнувшись. Дойдя до края, я остановился и снова выглянул из-за вагона, оценивая обстановку.

Да, я оказался прав — за нашим вагоном лежали еще три, сложенные ломаной змейкой. Бронирование спасло их от повреждений, спасло от проломов и насаживания друг на друга.

Но не спасло от двух десятков даргов, которые прыгали по вагонам и по-хозяйски ныряли туда-сюда, как у себя дома.

И, как назло, пройти мимо них незамеченными не было никакой возможности!

Глава 8

Быстро схватив цепким взглядом всю обстановку, я убрал голову обратно, чтобы нас не заметили. Ну, или хотя бы не заметили раньше времени. Мне нужно было подумать, а все что нужно было для подумать, я уже запомнил.

По сути, вариантов было только два — бежать с нашей позиции в одну сторону, или в другую. Варианта бежать напрямую через поле просто не было — на открытой местности нас заметят в момент, и догонят во второй. Даргам, с их бешеной скоростью передвижения и без стесняющего фактора в виде узкого коридора это как два когтя об асфальт. А если учесть, что мы даже и бежать не сможем, максимум — ковылять, как два инвалида, которыми мы, по сути, и являемся, это вообще становится затеей, глупой даже на первый взгляд.

И множество недвижимых людских тел, лежащих на поле и хорошо различимых на фоне зеленой травы, были тому лучшим подтверждением. Они лежали на разном расстоянии от поезда, но до самого дальнего не было и пятидесяти метров. Не знаю, долго ли дарги ждали, когда паникующие выберутся из вагонов и бросятся в бегство, или сразу на них накинулись, но сомневаюсь, что уйти удалось хотя бы одному. А если уж не смогли убежать здоровые люди на двух ногах, то что говорить о двух инвалидах, один из которых даже идти толком не может, а второй при каждом движении чувствует, что ему как будто руку отпиливают тупой пилой?

Получается, оставался только один вариант — где-то спрятаться и дождаться подкрепления. Юля же не просто так упомянула спасательную команду, надо думать. Рано или поздно кто-то придет нас спасать, и надо просто переждать до этого времени. Может, стоит вернуться в наш вагон и все же попробовать постучаться в одно из купе и попросить пустить внутрь? Убедить, что рядом нет даргов, что можно приоткрыть дверь на пару секунд, чтобы мы проскочили внутрь?

В соседнем вагоне внезапно раздался громоподобный рык, и следом за ним — протяжный обреченный крик на два голоса, приглушенный несколькими слоями стали.

И через секунду из распахнутой настежь двери вагона выскочил дарг!

Я не успел даже среагировать — так быстро он пронесся мимо нас! Не успел не то что схватиться за лук, а даже повернуть голову в его сторону, и, возможно, именно это нас и спасло! Не заметив нас, тварь метнулась на крышу вагона, пробежала до его середины, и остановилась спиной к нам в настороженной позе.

Мне даже показалось, что я услышал, как дарг подозрительно принюхивается.

Я медленно поднял руку и прикрыл рот панически сопящей Юле, чтобы она не вздумала закричать.

Но дарг уже снова действовал — он свесился с крыши вагона передними лапами, и, порыкивая, принялся дергаться всем телом, словно пытаясь что-то оторвать. Из вагона снова послышались крики, следом — скрип рвущейся стали, еще рывок, еще! Судя по звуку, дарг уцепился когтями за узкую щель в бронированной оконной панели и сейчас ломал и рвал ее, пытаясь вскрыть.

Сталь оглушительно визжала под когтями, внутри вагона обреченно кричали люди, Юля все же открыла рот, и прикусила мои пальцы, тихо подвывая от ужаса…

Дзан!

Панель со звоном лопнула, и осталась в лапах дарга — огромный кусок толстой броневой стали почти в квадратный метр площадью! Тварь отшвырнула его в сторону, замахнулась лапой, и резко опустила ее под звон разбивающегося стекла.

Крики людей сразу стали громче и отчетливее. Кажется, я даже стал различать отдельные слова.

— Кара! Кара, спрячься за меня!

— Ваня, не смотри на него! Смотри на меня!

По пальцам потекло теплое и соленое — из глаз Юли полились слезы.

Я закрыл глаза и потянулся правой рукой к тубусу за спиной. Его там не было.

Черт, по ходу, когда дарг ранил меня в плечо, он и ремешок задел, и после того как я собрал все уцелевшие стрелы, колчан во всей этой суматохе где-то зацепился, и там и остался. Получается, у меня есть только одна стрела — та, что уже зацеплена хвостовиком за тетиву. Хотя кого я обманываю, с моей рукой я вряд ли смогу даже один толковый выстрел произвести.

Но и ничего не сделать я тоже не могу. Никогда не мог стоять в стороне от происходящего, и не хочу учиться этому сейчас. Если я могу что-то сделать, я это сделаю. Или умру, пытаясь.

Умрешь, пытаясь. Серж, это на самом деле самоубийство.

Пусть так. Зато я, может, выиграю тем людям в купе несколько лишних секунд жизни. А, может, дарг и вовсе забудет про них, разбираясь со мной.

А девчонка? О ней хотя бы подумай!

Я уже подумал, поэтому через силу и скрип в зубах поднял раненую руку, взорвавшуюся болью, кое-как оторвал указательный палец от лука и распрямил его, указывая на сорванную с вагона и лежащую отдельно на траве колесную тележку. Юля кивнула — поняла, мол, и, когда я выпустил ее и слегка подтолкнул в спину, поковыляла к тележке и залезла под нее.

Вот и отлично. Не думаю, что даже даргу под силу поднять такую тяжесть. Там тонны три должно быть, вон как ее в грунт вмяло — даже стройная Юля едва ввинтилась под нее.

Я смотрю ты все продумал. За это я тебя и люблю.

Кроме разве что своего спасения. Да ладно, богиня, я уже все понял — когти даргов ядовиты. Меня же дважды за жизнь пытались травить, думаешь, я не понял, что меня сейчас жрет изнутри? Так что даже если я не умру через секунду после выстрела, то сгорю позже от отравления. А я так не хочу. Уж лучше в бою.

Безумству храбрых поем мы песню…

Это точно. Только с твоего разрешения я петь не буду, у меня это дерьмово получается на трезвую голову.

Усмехнувшись собственной шутке, — кажется, я совсем плох стал от яда, — я поднял лук с наложенной стрелой, и, не натягивая нацелил его на дарга. Рука ходила ходуном, стрела плясала и гуляла, и даже упала с полки — пришлось ее поправлять.

Ну давай, организм, не подведи. Один раз напрягись. Всего один раз. Больше и не нужно.

И, стоило мне взяться за тетиву и, рефлекторно выдохнув, потянуть ее к уголку рта, как из мышц ушла дрожь, и даже боль в руке как-то отодвинулась на второй план. Телом завладел рефлекс стрелка. Это всего на секунду, на одно короткое мгновение.

Но мне больше и не нужно.

Я отпустил тетиву и с облегчением отпустил и лук тоже. Он выпрыгнул из руки следом за стрелой, упал на выпачканную какими-то техническими жидкостями траву, и следом за ним упал и я — пока что только на колени. Глаза мои неотрывно были прикованы к уходящей в точку стреле, к тому, как она изгибается влево-вправо, будто рыба, преодолевающая сильное течение, как машет мне веселым красно-белым хвостовиком, как касается спины дарга…