Виталий Башун - Звезда конструктора-2 Страница 15

Мои мысли подтвердил и дедушка У, сообщив о том, что за домом ведется негласное наблюдение. Опыт клана в конспирации позволил ему быстро вычислить агентов, предупредить хранителей и домочадцев и продолжать делать вид, будто о слежке никто знать не знает ведать не ведает.

Два дня я отдыхал, не выходя из дома, а на третий ранним утром в дом ввалилась галдящая толпа гоблинов со щетками, скребками, ведрами и тряпками. Они пооткрывали окна и двери, чтобы агентам ДОК не пришлось напрягаться, гадая, чем они там заняты, с песнями на гоблинском и шутками принялись наводить лоск как снаружи, так и внутри. Через час, закончив операцию, улыбаясь до ушей, кланяясь и благодаря хозяев, также толпой вывалились на улицу и ушли.

То, что пришло их одиннадцать, а ушло двенадцать, мог бы заметить какой-нибудь добросовестный агент, но и тот вряд ли запомнил их лица. Это если наблюдал гоблин. Для прочих рас – все они были на одно лицо.

А еще через час в сторону городка Новая Бахра, новой столицы княжества Бахрийского, выехала магарета, за рулем которой сидел щеголевато одетый гоблин-водитель, а на заднем сидении вальяжно развалился пожилой ньор, одетый, несмотря на жаркую погоду, в черный костюм тонкой шерсти, белую крахмальную рубашку с кружевным воротом, застегнутую на все пуговицы и высокую лаковую шляпу-цилиндр. Пышный не то бант, не то галстук – последний писк умирающей от ужаса моды – заколотый булавкой с крупным брильянтом черным клубком змей топорщился на груди. Собственно и прочих финтифлюшек на господине надето было не мало. Только простенькое медное колечко на пальце несколько портило общее впечатление богатства и роскоши. Но подобное чудачество было в порядке вещей и никто не стал бы на это обращать внимания. Особенно на господина, способного спокойно потратить десяток другой зарядов довольно емких и дорогих кристаллов на путешествие в магарете на дальнее расстояние. Путешествие в наемной карете, не говоря уж о дилижансе или, страшно представить, на паровике, обошлось бы раз в десять дешевле. Правда, по скорости все эти виды транспорта уступали магарете, но не так уж и много. Впрочем, этот аппарат, видимо скоростной, индивидуальной сборки или экспериментальный, буквально летел по дороге со скоростью тридцать – тридцать пять километров в час и к вечеру обещал быть в конечной точке своего маршрута.

Путешествие прошло спокойно и даже скучно. Думать мне никто не запрещал, но лаборатории рядом не было, а производить вычисления только в уме довольно напряженно и малопродуктивно. Ход у магареты хоть и мягкий, благодаря рессорам и магической компенсации, но все же покачивание на неровностях дороги и притормаживания на поворотах кроме непонятных кракозябр ничего иного черкать на бумаге категорически не позволяли.

В мой родной городок – столицу нынешнего княжества мы въехали без всякой помпы, хотя местные мальчишки, не избалованные видом дорогущей техники, считали своим долгом некоторое время сопровождать наш выезд, однако поспорить быстротой ног с магическим двигателем никак не могли. Неизменно побеждал двигатель, наглядно доказывая преимущества прогресса перед патриархальной мускульной силой.

К нашему дворцу, уменьшенной копии княжеской резиденции в прежней столице, двухэтажному зданию с колоннадой, внутренней стороной дуги обращенной к воротам, я подъезжал с нескрываемым волнением и даже рад был некоторой задержке перед фигурными кованными воротами, за которыми просматривался небольшой ухоженный парк, пересеченный множеством ровных дорожек, посыпанных свежим песком. Мне нужно было время, чтобы придти в себя.

– Что угодно ньору? – поинтересовался здоровенный пожилой привратник, по виду отставной сержант пехоты.

– Я хотел бы встретиться с хозяевами данного имения. У меня есть сведения и предложения, которые наверняка заинтересуют их светлости. Мое имя барон Вардикор, – не захотел я раскрывать своего инкогнито, справедливо полагая, что мое родовое гнездо не оставят без внимания.

– Без доклада не велено пускать, – совершенно не впечатлился моим титулом привратник. – Извольте подождать.

По его сигналу к воротам подбежал парень, выслушал распоряжение и со всех ног понесся к дому. Привратник остался на месте и казалось бы лениво ждал, но я не сомневался в его готовности мгновенно перейти к действию в случае нужды.

Разрешение было получено, ворота мягко, без скрипа, распахнулись и мы подъехали к крыльцу. Дверцу мне открыл старый дворецкий, который еще моего отца катал на плечах. Я чуть не ляпнул: «Здравствуй, Вис!», – но вовремя одумался и с достоинством вышел из магареты. Дворецкий пристально всмотрелся в мое лицо и в его глазах что-то мелькнуло. А может мне просто показалось? Во всяком случае, вид полнейшей невозмутимости и чопорного достоинства не изменился ни на йоту. Он слегка поклонился и предложил следовать за ним в дом.

Приняли меня в малой гостиной, интерьер которой не изменился с тех пор, как я в ней резвился. Не было только одной из парных напольных ваз. Еще бы! Момент, когда я с разбегу врезался в нее и разбил запомнился на всю жизнь. Главное, меня никто не ругал и не пытался вогнать мудрость в голову мальчишки через задницу, но глаза матери полные слез и страшного беспокойства за меня намертво впечатались в память. Очень не хочется еще раз увидеть такой ее взгляд.

Мать вышла вместе с сестренкой и двумя телохранителями. Одобряю. Мало ли что за хлыщ приехал – осторожность отнюдь не помешает. Дворецкий тоже не стал выходить.

А какая же у меня матушка красавица! Женщина-аристократка, гордо стоящая передо мной, была совершенно не похожа на исхудавшую бедно одетую прачку с темными кругами под глазами, задавленную тяжелой работой, болезнью и постоянной заботой о двух детях, которых надо чем-то кормить и во что-то одевать, а денег нет и не предвидится.

Сестренка и вовсе меня поразила. Во-первых, она выросла и стала на голову меня выше. Во-вторых, проказливый сорванец исчез и вместо него появилась воспитанная барышня, готовая прямо хоть сейчас на бал в королевский дворец. Подозреваю, что уже не один сынок соседей потерял сон и аппетит.

– Что вам угодно, ньор? – довольно холодно произнесла мать.

Не узнала. Странное чувство обиды охватило меня. Логика говорит – ты же приложил все усилия, чтобы тебя не узнала даже родная мать, вот и радуйся. Все получилось! Но все равно, видимо, подспудно я был уверен, что мать узнает меня в любом обличьи.

– Я бы хотел переговорить с вами наедине. Поверьте, речь идет о важных вещах.

– Говорите здесь. У меня нет секретов от моих телохранителей.