Ксения Чайкова - Ее зовут Тень Страница 15

— Именно, — утвердительно качнул головой экселенц. — Смелая, сильная, выносливая девушка. Идеальный телохранитель и убийца. Знает технику боя холодным и стрелковым оружием. Владеет атакующей, защитной, лечебной и, в меньшей степени, бытовой магией. Умна и образованна, в совершенстве говорит на йанарском, вейнаннском и толканском языках, может объясниться на урввенском и проотонском наречиях. Хороша собой, отлично воспи… — экселенц покосился на мои ноги, ступни которых покачивались над полом, но все-таки закончил: —…тана, умеет хорошо выглядеть и вести себя в высшем обществе…

Я, не слушая расточаемых мне комплиментов, рассеянно оглядывала обстановку кабинета. Подобные дифирамбы в мою честь экселенц поет перед каждым денежным нанимателем. По предвзятому мнению многих чистоплюев, это здорово смахивало на процесс купли-продажи живого товара и должно было унижать мое профессиональное достоинство. А вот не унижало! Тут даже л'наатону ясно, что чем больше клиент впечатлится и проникнется убеждением, что ему предлагают отличного специалиста, просто лучшего из лучших, тем дороже он в результате заплатит.

А когда есть нечего, то чувство собственного и профессионального достоинства не очень-то спасет, это я по себе знаю.

— Ну так что, берете? — поинтересовался Киммен, глава гильдии хранов, отвлекаясь от пространной оды в честь многочисленных достоинств своей воспитанницы, со скучающим видом разглядывавшей кабинет. Граф Лорранский-младший невольно поморщился, ему было неприятно такое отношение к живому человеку, пусть и простой наемной телохранительнице: сначала расхваливают, как товар на рынке, а потом деловито уточняют: «Берете?» Ну как кусок говядины в мясных рядах, честное слово! Но «говядине» на свой статус было, похоже, наплевать. Она явно привыкла и не такое в свой адрес выслушивать. Пересе определение, которое приходило в голову при виде этой девушки, — незаметная. Такие экземпляры не редкость среди человеческих женщин, они, как правило, не вызывают у мужчин ни отвращения, ни особенного восхищения, неплохо воспитаны, редко умеют читать и писать, не могут похвастаться огромным количеством поклонников и внушительным приданым, охотно выходят замуж за служак средней руки и сидят дома, варя супы и выпекая пирожки, — этакие серые мышки, по которым взгляд скользит, не останавливаясь и не отмечая особых достоинств. В общем, ничего особенного, заслуживающего внимания или осмысления. Это впечатление поддерживала скромная, нарочито небрежная и недорогая одежда — потертые кожаные штаны, серая рубашка со шнуровкой вместо пуговиц, высокие сапоги с невысокими устойчивыми каблучками… Зато второе определение, приходящее на ум, если дать себе труд задержать взгляд на этой девице и приглядеться к ней попристальнее, было несколько иным. Опасная. Ни больше ни меньше. Опасным было все — легкие, стремительные жесты, экономная грация движений, спокойный взгляд уверенного в себе человека. Даже тонкие пальчики, небрежно перебирающие край одежды, казалось, несли в себе какую-то скрытую угрозу. А так девушка была вполне обычной, даже типичной для человеческой расы — среднего роста, стройная, изящная, с миндалевидными карими глазами, чуть заостренными кончиками ушей (похоже, в ее роду не обошлось без примеси крови эльфов или альмов). С волосами цвета пепла, неровно обрезанными, а скорее всего, просто второпях отхваченными ножом по плечи, чтобы не мешали. Черты лица были правильными, можно даже сказать, приятными и симпатичными, но слишком уж холодными, равнодушными. Улыбка украсила бы ее невероятно, но эта девушка явно не привыкла к выражению положительных эмоций. Возникал даже вполне закономерный вопрос: а она на них вообще способна?

— Берем, — задумчиво ответил граф Иррион, косясь на своего отпрыска. Тот вздохнул. Что-то окружающие взялись решать все за него. Сначала король (но тот-то еще ладно), теперь вот отец…

— И как же зовут это неулыбчивое создание? — поинтересовался Торин, поняв, что девицу ему навязали окончательно и бесповоротно. Конечно, кому кого навязали — еще вопрос, но графу было приятнее думать, что это его вынуждают тащить с собой какую-то непонятную молодую особу, а не хорошо обученную и дорогостоящую храну нанимают для его сопровождения и охраны.

— Тень, — индифферентно отозвалась храна, поглаживая своего демона вонато.

— Какое необычное у тебя имя, — решил поддержать светскую беседу Лорранский-старший.

— Это не мое имя, — ответила девушка.

— Как? Ведь я спросил…

— Вы спросили, как меня зовут, — холодно напомнила она. — Люди называют меня Тень. А настоящее имя храны вам знать вовсе не обязательно. Вернее, его у меня просто нет. Еще вопросы?

— Да? Ну… э-э-э… А отчего вы с Каррэном так задержались? Карета в Каленару была отправлена два часа назад, за это время можно было три раза съездить туда-обратно… — поинтересовался Иррион, не зная, что ответить на заявление об имени.

— А я сегодня к вам вовсе не собиралась — на завтра же договаривались. Еще скажите спасибо, что хоть не пьяную привезли! — неприязненно отозвалась Тень.

Торин слегка приоткрыл рот, дивясь такой невоспитанности. Граф Иррион недоуменно вскинул брови. Киммен повернулся к своей воспитаннице и укоризненно ткнул пальцем:

— Что это ты за моду взяла — хамить нанимателям? А ну иди сюда!

Я уже знала, что последует за этим приглашением, поэтому идти очень не хотела. Но что поделаешь… Пришлось ссадить Тьму на стол и подойти к экселенцу. Это вполне в его стиле — расхвалить, а потом сразу унизить на глазах у нанимателя. Глава гильдии смотрел на меня строго и насмешливо. Я с тоскливым вздохом присела на корточки возле кресла, потом покорно легла животом экселенцу на колено. Тот укоризненно покачал головой, поднял карающую длань и стал награждать меня отеческими шлепками пониже спины, не слишком сильными и болезненными, но унизительными, сопровождая каждый еще и устным наставлением:

— Никогда не дерзи старшим. Будь вежлива и учтива. Не считай себя умнее других. Помни, что от отношения клиента зависит благосостояние не только отдельной девицы-наемницы, но и всей общины хранов.

Я, дабы экселенц убедился, что его увещевания не пропадают зря и находят живейший отклик в моей душе, послушно вздыхала, охала и даже слегка подвизгивала в особенно патетичных местах. Уверившись, что наставления доходят до адресата и благотворно влияют на ее мятущуюся душу, экселенц окончил экзекуцию особенно увесистым шлепком и стряхнул меня с колен. Я покорно поднялась и, стараясь не смотреть на своего будущего подопечного и его папеньку, вновь уселась на стол. Мне было стыдно. Ну что это такое, в самом деле! Отшлепали по заднице, как нашкодившую девчонку! А что я такого сказала-то? Ведь и впрямь могла напиться до потери сознания, пользуясь свободным вечером! Кто ж знал, что милордам графьям припрет так экстренно со мной пообщаться!