Александр Атаманов - Сердце Зверя. Дорога Воина (СИ) Страница 15

Подняв свои ножны и отыскав в траве копье, Брон жестом пригласил меня к своему костру.

— Где ты так копьем махать научился, расскажешь?

— Отец научил, — скрывать мне было нечего, — я с малолетства заниматься начал, нравиться мне это.

— Ха, да это видно, — сказал не запомненный мною лучник, — Брон у нас второй меч после десятника, а ты его при всем честном народе в пыли извалял, — уже серьезно произнес тот, грозно посмотрев на меня.

Поняв, что шутки кончились, тоже ответил как можно серьезнее:

— Наши смеяться не будут, да и болтать тоже, я ведь тоже не самый плохой боец, из всех мужиков меня только парочка победить может, а у молодежи шансов против Брона нет.

— Это хорошо, что ты понимаешь, надеюсь твои не глупей тебя, репутацию солдат портить нельзя, — весомо обронил здоровый детина, который наверно и был тем самым десятником.

— Не глупей, — уверил их я.

— Ладно, иди к своим, нам кое-что обсудить надо, — кивнул он же, а Брон лишь виновато пожал плечами.

Мне же обидно не было, я ожидал чего-то такого, так что молча удалился.

От отца получил порцию моральных наставлений, и лишь после этого получил свою порцию каши. Уже запихивая в себя слегка остывшую кашу, услышал тихий шепот отца.

— Нам нельзя раскрываться перед людьми, нельзя доверять никому.

От услышанного даже жевать перестал, но продолжения не последовало, и я вернулся к трапезе.

Глава 8

Путь до деревни прошел спокойно, за это время мы успели неплохо поладить с Броном и Кроном, но дружбой я бы это не назвал, так как все мы знали, что пути наши скоро разойдутся. За две седмицы пока мы были в пути, выпросил у Брона пару занятий, на которых он объяснил мне, основы работы с клинком и противодействия противнику с ним. По вечерам изредка устраивали спарринги, но солдату было лень со мной заниматься. Зато Крон на этом поприще прям таки лучился энергией, стоит сказать, что стрелял он немного лучше меня на средние дистанции, а на дальних я даже близко с ним не стоял. В стрельбе на открытом пространстве была своя тонкость, банальный ветер. Если в лесу он и играл небольшую роль, уводя стрелу на палец в ту или иную сторону, то на просторе стрела уносимая ветром могла уйти на десятки метров в сторону от цели. С этим он и учил меня бороться, внося поправки в начальное направление выстрела. Рассчитать поправку было довольно сложно, но интересно. К концу нашего пути, я, как мне кажется, вполне освоил эту науку.

Если в первый день, на наши занятия снисходительно косились, то к концу пути вокруг лучника собирался уже десяток учеников. Что, кажется, доставляло учителю искреннее удовольствие, ему нравилось обучать нас.

За эти же две седмицы наметились и положительные результаты в дедовом ремесле. Сократилось время вхождения в транс, повысилась устойчивость к давлению ощущений, стало легче ориентироваться при слиянии. Теперь слившись с природой на несколько мгновений, я мог прочувствовать территорию на пару сотен шагов вокруг себя. В голове появлялась картинка участка, будто я вешу над землей, и на ней отображалось все, что находится на этом участке. Но самое интересное чему научил меня дед, это выходить из транса, сохраняя при этом картинку в своей голове. С этой картиной я мог делать все что угодно, мог посмотреть на предмет, под любым углом, разглядев его до мельчайших деталей. Это было удивительно, и интересно. Дед после занятий частенько читал лекции. О том, что все возможности нужно использовать с умом, о возможностях и целях применения способностей. О границах и опасностях наших способностей.

Оказывается там где нет жизни, наши способности не действуют, ну или действуют жутко ограниченно. Там же где жизнь кишит, сильные кудесники способны на многое, очень на многое. Дед говорил, что они могут даже вселяться и управлять зверьми. Но он сам такого не умел, да по его рассказам он мало что умел, то же слияние, ну и амулеты простейшие делать. Этому он меня научит позже, пока же мне нужно в полной мере овладеть текущими способностями.

К деревне от основной дороги вела укатанная дорога, покрытая колеями. Примерно за день до того как мы добрались до поселения, начались поля, засеянные пшеницей и рожью. Изредка встречались чучела ворон, насаженные на жерди, они были предназначены для отпугивания товарок несчастной птицы.

Деревня не впечатляла, во первых не было никакой стены, даже реденького частокола. Просто вдоль дороги стояли дома. Дома имели вполне себе презентабельный вид, если конечно поставить на место двери и ставни, а так, большинство домов были относительно новыми, лет тридцать не больше. Бардак везде был полнейший. Поваленные заборы, перерытые в поисках добра дома, сараи, амбары, но вот утварь в большинстве своем уцелела, ничего удивительного в принципе. Кому нужно целенаправленно ломать грошовые товары, время и силы на них только тратить. Так же были небольшие запасы сена, и кормового пшена. Как оказалось к пустующей деревне приставили пару охранников, чтоб значит соседи не растащили все по своим закромам. Как по мне так странно это, кому нужно так заморачиваться? При достаточном количестве земель, недостатка злаковых обычно не бывает. Тем более засух и иных природных бедствии этим летом не наблюдалось.

Расселение было произведено быстро, если не сказать очень быстро. Старейшина подходил к дому, и кто желал тот в собственное пользование подходили к нему. Счастливчик определялся древним проверенным способом. Соломинками, кто вытащил короткую, тот и счастливчик.

Нам достался вполне добротный дом, находящийся примерно в центре поселения. Дом был большим, две комнаты и кухня, ну и сени конечно. Дверь была, как ни странно, цела, даже засов не тронут. В сенях бардак страшный, стол, засыпанный крупами, как и пол, с осколками битых кувшинов. Парочка небольших аккуратных комодов, сделанных из досок. Из тех же досок сделан был стол в сенях и кухне, да вообще вся мебель из досок.

— Тут что, купец какой жил? — озвучила мать мои мысли.

Для человека, выросшего в лесу, доски были товаром редким. Вручную они требовали просто чудовищных усилии для производства и использовались в основном как показатель уровня достатка. Все остальное делалось обычно из кромля, т. е. из рассеченного напополам тонкого ствола, у которого одна сторона была ровной, а вторая закругленной. Здесь же даже кровати были выполнены из досок. Причем все было так выскоблено, что ни одного заусенца не видно.

Немного настораживал легкий запах тухлятины, но источник его нашелся довольно быстро. За кроватью, в малой комнате, которую я приметил для себя нашелся отрубленный палец, а перина была измазана в крови. Пальчик был детским. Правду говорят, люди хуже животных, те и то без крайней нужды детей не трогают. Тем более вот так просто, не думаю, что у разбойников был повод отрезать ребенку палец. Хотя кто его знает, может и был. Выкинув палец в окно, и недовольно скривившись от вида выкорчеванной с корнями ставни, направился дальше на осмотр дома.