Сергеевич Клеванский - Земля, которой нет Страница 15

— Нет, — прохрипел Император, смотрящий в собственные, стеклянные глаза.

Ворон открыл свой клюв, расправил крылья, и пронзительно, оглушающе закричал свою каркающую песню.

— Нет! — Константин невольно сделал шаг назад и в тот же миг проснулся.

Он, тяжело дыша, ощущая, как по лбу катятся градины пота, смотрел вперед. Там, ленивое солнышко, еле пробивающееся через плохо зашторенные окна, высвечивало длинную, мерцающую дорожку из пыли, зависшую в воздухе. Когда-то, когда будущий правитель еще жил с матерью в женском крыле дворца, она всегда ему говорила, что по этим дорожкам к детям спускается посыльный бога снов. Тогда маленький мальчик, вставая с огромной кровати, пытался забраться по дорожке, чтобы увидеть небесный замок, но у него так ничего и не вышло.

Демоны, Константин и сейчас был бы не против посмотреть на того, кто посылает ему эти сны.

— Что вам приснилось, Ваше Величество?

Этот голос резко вывел из прострации повелителя. Константин посмотрел в угол и увидел советника, восседающего на кресле. Гийом. Сколь многое было заключено в этом одном слове.

— Советник…

— Ваше Высочество, я хотел…

— Советник! — перебил мага держатель короны и скипетра власти.

Некоторое время висела тишина, потом глава одного из аристократических родов поднялся и подошел к окну. Он спрятал свое лицо в тени и тяжело произнес.

— Группа студиозусов, отправленная на практику в Алиат, попала под обвал в раскопе древней залы. Выживших…

— Нет, — выдохнул теперь уже постаревший юноша.

Его красивые, правильные черты лица вдруг обострились, глаза потемнели, а руки до хруста сжали шелк простыней. В тот самый миг, такой краткий, столь незримый для простых смертных, Константин ощутил какое-то жжение в левой части груди. Быть может, если бы он тогда обратил на это внимание, а не отмахнулся, как от назойливой мухи, то история пошла бы по другому пути. Но наемник никогда не винит себя, он всегда ищет себе врага, в которого можно со сладостным воплем погрузить голодную сталь.

Первый советник ждал бури эмоций, ждал что правитель начнет рвать и метать, клоками вырывая волосы с макушки. Но тот не шевельнул ни мускулом, лишь обреченный вздох вырвался у него из груди.

— А что разыскиваемый изменник?

— Тело так и не было найдено, — ответил отец, чья дочь так и не вернулась с края мира. Но и на лице отца лишь отразилась тень старости, но не более. Правители не страдают, они лишь карают.

Лишь прозвучал ответ, лишь донеслись последние отзвуки страшных слов, как Константин вновь увидел перед собой черного ворона, держащего в когтях сердце. Его сердце.

— Ваше Величество, время скорби еще придет, но я должен вам кое-что рассказать. То, что мы начали с Вашим отцом за многие годы до вашего рождения, но то, что заканчивать придется вам.

Советник хотел сказать что-то еще, но тут его взмахом руки прервал мужчина, который мало походил на известного многим наемник, наивного юношу.

— Время скорби уже прошло, первый советник, придет лишь время мести… нет, возмездия. Вы не нашли ворона, но его найду я. А сейчас, позвольте, я оденусь и мы с вами перейдем в кабинет, где обсудим все, что вы хотите мне сказать.

Гийом некоторое время смотрел на этого нового Константина, смотрел слишком пристально и внимательно, чтобы не заметить, что это уже не сын его старого друга. Но величайший, но никому не известный маг, так ничего и не сказал.

Под светом слабо мерцающих звезд, по песчаной улице древней столицы не менее древней страны, бесшумно двигалась повозка. Она миновала базарную площадь, оставила позади рынок рабов и крупнейшую таверну. Да и вообще, среди темного савана ночи, её довольно сложно было обнаружить. Лишь иногда, в минуты затишья, когда даже не бьётся сердце и сперто дыхание, можно было различить тихий скрип рессор и писк визжащих колес.

Повозка переехала через мост, а извозчик, подгоняющий запряженных хизов, песчаных духов, огромных двухвостых лисов, остановился около дворца самого визиря. Наверно любой западник, посмотревший на этот «дворец», назвал бы его поместьем или загородной резиденцией, и никак иначе. Но все же это двухэтажное здание, больше растянутое в ширину, нежели в высоту, было главной обителью названного брата самого Султана.

Извозчик спрыгнул с козлов. Он остановился около холщовины, закрывающей повозку и стал ждать. Прошло меньше десяти минут, как на горизонте показалось четверо. Двоих было невозможно не узнать, ведь это были воины из личной гвардии визиря. Два высоких, плотных воина, вечно стоявших у врат дворца. А вот еще двоих извозчик не смог бы различить. Оба они одели широкие, свободные одежды, надежно скрывающие фигуру, а на лица их были накинуты черные, прозрачные ткани. При легком, почти не ощущаемом дуновении ночного ветра, казалось, что сама тьма ласково окутывает лица неизвестных.

Извозчик, не говоря ни слова, откинул полотно. Там, на дне повозки, среди каких-то тюков и прочего хабара, лежал мужчина. Он был высокого роста, широк в плечах, но на лицо неказист. Извозчик не знал, зачем кому-то из дворца визиря потребовалось выкрадывать труп со склада мертвецов, который по ту сторону Рассветного Моря чудно именовали «моргом». Но его дело было малое — получить монету и доставить жмурика. Хотя, не чистый на руку погонщик, подозревал что все дело было в саблях, которые северянин сжимал в руках, скрещенных у себя на груди.

— Доставил в лучшем виде, — скрипящим голосом произнес извозчик, а потом хмыкнул. — На сколько это возможно при данных обстоятельствах.

Один из гвардейцев, все так же молча, достал из кожаной сумы две монеты. Он бросил их погонщику, который ловко поймал золото прямо на лету. Пройдоха мигом опробовал их на зуб, а потом кивнул.

— Забирайте этого, пока мне тут все мертвечиной не провоняло.

Гвардейцы, все еще сохраняя гробовое молчание, сгрузили труп на носилки и зашагали к воротам. За ними спешили двое, чьи лица были окутаны тьмой. Извозчик, пожав плечами, задернул холщовину, а потом, запрыгнув на козлы, щелкнул вожжами, будя уже успевших прикорнуть хизов.

Не самый отъявленный мошенник, покидая эту площадь, еще не знал что на съезде с базарной улицы, его горло пробьет метко брошенный кинжал. И хоть жить ему оставалось всего с пол часа, извозчик как мальчишка радовался двум золотым монетами, и возможно прокутить их в таверне. Радовался ровно до тех пор, пока Седой Жнец не сверкнул своей косой и не обрезал тонкую нить души.

Мия шла рядом со своим отцом и оба они следовали за гвардейцами, несущими тело наемника по широким и просторным коридорам дворца. Со стен на смертных смотрели древние реликвии давно забытых героев и тез, кого до сих пор воспевают в своих одах знаменитые барды. Но, как бы то ни было, дворец был равнодушен к метаниям бабочек-однодневок, которые называют себя людьми. Собственно, появись здесь даже эльфы-долгожители, дворец бы не изменил своего белокаменного мнения. Что ему какие-то сотни лет, когда сам он стоит вот уже тысячу и простоит еще столько же, а может и много больше.